— Может быть это и так, но тогда зачем часть страниц была написана невидимыми чернилами? — Рик пожал плечами. Одержимость Мэри драконами и ему казалась шизофренией, но Мэри хоть была, — если была, — психом приятным и интересным в общении. К тому же ее знания и характер вызывали в нем уважение и живейший отклик, хотя уж кто-кто, а полковник Увинсон никогда не интересовался историей и драконами!

— Кто знает, что у сумасшедших на уме? — Мэри пожала плечами. — Трудно понять, что же он хотел оставить своим потомкам, и зачем все это было брать с собой в могилу.

— В какую могилу? — Рик уставился на Мэри.

— Брось! Я же историк, я раскапываю и могилы в том числе! В них столько интересного можно найти, — она махнула рукой.

— Ты это достала из могилы?

— Ага, они лежали под рукой у Гилберта прямо в гробу…

Рик, неосознанно, принялся вытирать руки о брюки. Пожалуй, не стоит у этого историка узнавать, что и где она раздобыла, а то так и самому сойти с ума можно!

— Мэри, зачем тебе драконы? — поинтересовался Рик, выливая в пустой стакан и кружку Мэри остатки рома.

— Они не только мне нужны, — они зевнула. — Они будут нужны миру. Надвигается опасность. Ты сам видел лицо статуи Создательницы Мира, о других знамениях я рассказала. Еще я нашла одну скрижаль в замке Гилберта, где говорилось о крылатых детях небес. Только драконы смогут спасти наш мир.

Она допила остатки разведенного рома, поставила опустевшую кружку на стол. Рик тоже допил свой ром.

— И ты про предсказания? — устало осведомился он. Как же хорошо все начиналось, а тут еще эти предсказания. Мероэ с Мэри сговорились что ли?

— Ты про них знаешь? — удивилась Мэри, окидывая взглядом полки. Она уже предпочла бы выставить собутыльника и завалиться спать, но упоминание предсказания заинтересовало ее затуманенный алкоголем разум.

— Да мероэ не так давно мне про какое-то предсказание рассказывала, про гибель Розми… Про меня… Ты с ней случайно не знакома? — отмахнулся полковник. У Мэри отвисла челюсть.

— Ты знаком с мероэ?!

— Ну, как знаком… Доводилось общаться, — признался Рик. Не рассказывать же о том, что он умудрился несколько раз переспать с мероэ еще в Замке Королей, на похоронах короля Джонатана II? Правда продолжения той истории мероэ не захотела… Да и сам Рик был в шоке от себя и не очень уверен в том, что он хотел бы продолжить те встречи. Ему жрица казалась куда предпочтительнее в роли друга, чем любовницы. Разозлить жрицу Лоули неверностью или отставкой… Если он решит покончить жизнь самоубийством, обязательно именно это и сделает.

— Доводилось?! — по физиономии Мэри начала расплываться довольная и ехидная улыбка.

— Мы познакомились во время коронации Ее Величества. Она рассказала мне одно пророчество. Тоже про конец света и еще какой-то бред… Почему-то Оэктаканн полагает, что я в нем засветился, — недовольно признался Рик.

— Вот прямо познакомились, и она тебе сразу пророчество рассказала? — заржала Мэри. Отличие профессора от скучных леди на лицо — если Мэри хочет ржать как лошадь и от души, она будет делать именно это, а не деликатно хихикать. — Ладно, я уже поняла, что знакомство ваше было очень близким. Как ты не испугался только?!

— Мэри, я же не спрашиваю тебя про твои любовные дела, давай, и ты не будешь спрашивать меня? — Рик и сам не понял, от чего он вдруг испытал неловкость. — У мужчин, порядочных мужчин, не принято обсуждать женщин. Ты тем более женщина, где корпоративная солидарность?

— Тююю! — хмыкнула рыжая бестия. — Не будем обсуждать, убедил. А о моих любовных делах и говорить нечего! Как начались, так и закончились. Ты мне лучше про предсказание расскажи!

— И чего ты так к нему привязалась?

— Тут конец света намечается, его можно, вроде бы, предотвратить, а тебя сама мероэ назвала героем пророчества! Рик, с чего бы мне тут не привязаться?! — она встала с кресла, подошла к книжным полкам, отодвинула несколько томов, и достала небольшую бутылку рома. Лимонада на сей раз не предполагалось. Не было просто.

— Я дословно не помню, но там было что-то о том, что когда в Розми умрет старый король, дети которого будут его жалкими отражениями в бегущей воде, начнется новая битва Света и Тьмы. Эта битва будет особенно жестокой, потому что Вселенная захочет проверить мир на предмет его дальнейшего существования. Тьма будет на сей раз особенно сильна, а Создательницы Мира не будет в нашем мире, — Рик открыл новую бутылку, разлил ром им с Мэри в неизвестно откуда взявшиеся небольшие стопки. — И если миру и суждено выстоять, а Свету победить, то лишь потому, что среди людей найдется тот, кто не побоится бросить вызов самому Сету и его аватарам, и не побоится он для этого стать воплощением Тьмы, чтобы могли быть в Свете другие. И помогут ему какой-то осколок души Создательницы и непонятная последняя надежда льва. И тот, кто в ней увидит истинный Свет и предаст Тьму, тоже поможет. Только этим непонятным героям или неудачникам суждено сдержать самый первый и самый страшный натиск Тьмы и врагов. Как-то так, — с этими словами полковник залпом выпил ром.

Мэри тоже выпила чистого рома, поморщилась, зажала рот ладонью, потом помотала головой и уставилась на собеседника.

— Я знаю это пророчество, только оно звучит несколько иначе, но суть та же. И у него есть продолжение, — она глубоко вздохнула. — Вот его полный текст: «Когда в избранной богами Света стране умрет старый лев, дети которого будут его жалкими отражениями в бегущей воде, начнется новая битва Света и Тьмы, и совпадет она с жестокой битвой за сам наш мир, ибо сама Вселенная захочет проверить, достоин ли он жить.

Будет это через сто лет после того, как город дворцов и статуй потеряет свою корону, которая вернется на прежнее место средь песков и волн. Тогда заплачет Иштар о судьбах всех людей, тогда откроет свой лик Та, что создала все сущее для нас, Старелла же тогда пошлет своих детей на страшную битву, что ждала она веками, и прежние угнетатели предков избранного народа поднимутся и обнажат свои клинки супротив тех, кто захотел жить свободно.

И будет мир висеть на волоске, ибо Тьма на сей раз будет сильна как никогда, потому что Создательница будет биться за жизнь своего мира далеко от него, не сможет Она вернуться и поддержать своих детей и богов.

И если миру и суждено выстоять, а Свету победить, то лишь потому, что среди людей найдется тот, кто не побоится бросить вызов самому Сету и его аватарам, и не побоится он для этого стать воплощением Тьмы, чтобы могли быть в Свете другие. И встанут рядом с ним осколок души Создательницы и последняя надежда льва, и тот, кто в ней увидит истинный Свет и предаст Тьму. Только им суждено сдержать самый первый и самый страшный натиск Тьмы и врагов.

А после воспитают они тех, кто будет сражаться за наш мир и даст шанс миру выжить. Или погубит его навсегда. И даже сами боги не будут знать, кто есть погибель мира, а кто спасенье, ибо нити судеб всего мира станут незримы даже для богов, ведь боги — порожденье нашего мира и Создательницы нашей».

— Мэри, мероэ ни слова не говорила про вызов Сету, — от чего-то похолодел Рик.

— Может быть, она знает сокращенную версию Пророчества? — пожала плечами профессор истории. — Кстати, а она тебя кем полагает? Что ты есть в Пророчестве, я тоже думаю, ведь ты видел лицо статуи Создательницы Мира. Вот что о тебе: «…тогда откроет свой лик Та, что создала все сущее для нас»…

— Ха! А не хочешь про воплощение Тьмы поговорить?! — зло бросил Рик. — Она меня именно воплощением Тьмы полагает. И если это так, то я понимаю, почему мероэ промолчала про Сета! Ведь мне тогда ему вызов придется бросать! А это заканчивалось всегда крайне плохо даже для королей Розми, у которых были Хранительницы! Сет их всех убивал.

— Да, человек не может быть сильнее бога, иначе он сам станет богом, — пробормотала пораженная Мэри известную с детства всем аксиому. Именно поэтому гибли все великие короли и королевы Розми, кто в свое время открыто противостоял Тьме и самому богу Тьмы… Кажется, хана хорошему собутыльнику… Жаль, однако. С Тео не так весело и интересно бухать…