— Вы хотите сказать, что принц Лоуренс мертв? — не особенно удивился Дримс. Это было самым логичным решением в сложившейся ситуации, кто ж захочет делиться властью и короной? Только так молодая не вполне законно получившая трон, королева могла сохранить за собой власть. Ну, или выйти замуж за кузена…

— Это неизвестно, но многие люди полагают, что — да.

— Этого стоило ожидать, — пожал плечами капитан.

— Не нам судить. Осудить королеву могут лишь боги Света, а коли она еще у власти, значит, не осуждают они ее. Но не об этом разговор, — полковник посмотрел на своего подчиненного и поглубже вздохнул. — Начались волнения и разговоры в самой армии. Брожение началось. Кто-то полагает, что действия королевы нашей вполне оправданы, что иначе будет плохо всем, а кто-то полает ее узурпатором и что было бы куда лучше при принце Лоуренсе и регенте — зрелом мужчине, государственном муже, который пожил и познал многое. Намекают на ее дядю, Нила Адриана Роуза, — «гном» вновь бросил взгляд на портрет королевы. — Брожение в армии — это очень плохо, тут и до мятежа не далеко, а там и гражданская война не за горами, — вздохнул Лэндхоуп. — Но ты же понимаешь, не нам судить. Мы должны служить короне и Розми, а война для Розми — это недопустимо, особенно сейчас. Вполне вероятно, что и мальца уже нет, что уж тут бучу подымать? Это будет совсем уж незаконно. Так что тебе надо за своими понаблюдать и провести с ними воспитательные беседы на тему того, что не наше это дело. Наше дело — отстоять Миранду и ее жителей, да выжить самим. А потом уж как сложится, это боги решают, не люди. Чтоб даже думать не смели.

— Господин полковник, вряд ли до нас дойдут эти новости, — возразил Дримс. — Мы отрезаны от мира, связь не работает, телевизоры также не работают, письма не получаем, а железнодорожники только спят между рейсами, им не до болтовни. К тому же карантин у нас. Железнодорожники в город не выходят, горожане к ним подойти не могут, а ребята в кордонах стоят такие, что ни с кем говорить не желают, и желания побеседовать по душам ни у кого не вызывают. Да и жрецы там не дураки все же.

— Капитан, когда думать головой будешь? — «гном» разозлился. — У тебя пополнение пришло, а эта катавасия с правами на трон не один месяц длится, вот и будут трепаться не по делу! Вот откуда новости и пойдут! Нам с тобой тут только бунта и междоусобицы не хватает! Достаточно ереси про болезнь, медиков и недовольства армией, что и тварям сожрать город не дает, и от болезни подохнуть не позволяет! Вот еще раздора из-за короны нам тут только для полного счастья и не хватает! — хлопнул ладонью по столу полковник.

— Да, господин полковник, этот момент я как-то упустил, — сконфузился Дримс.

— Понял? Позиция наша такова: королева — законная, потому как ей дед корону передал, а воля его превыше воли и желаний людей. Выше воли его только воля богов Света Розми. Как решил, так и будет. Чтобы с принцем не случилось, мы ни мертвого его не видели, ни живого, и судить не смеем. Даже если мертв он, то это воля королевы Розми, а воля ее превыше воли всех остальных, лишь боги Света Розми могут ее судить. Понял меня? — словно неразумного ребенка спросил Лэндхоуп.

— Так точно, господин полковник. Это и буду вдалбливать в них.

— Прекрасно, — вздохнул Лэндхоуп. — А теперь скажи мне, капитан, только честно скажи, сам-то ты какого мнения?

— Сам? — переспросил Дримс.

— Сам, сам.

— Я полагаю, что у принца Лоуренса больше прав на престол и королем должен был стать он. Королева получила корону не по закону.

Полковник сидел в некотором ошеломлении и смотрел на Дримса с искренним потрясением, словно впервые его видел.

— А ты об этом никому не говорил? Не за это ли ты здесь? — осведомился Лэндхоуп.

— Нет, господин полковник, — Ривс вздохнул. — Я здесь за драку и отказ жениться на дочке маршала. И за характер. Королева стала королевой уже после того, как меня направили сюда.

— Но ты же понимаешь, что твое мнение должно остаться при тебе?

— Конечно, полковник Лэндхоуп. Нам тут не до гражданской войны, нам бы выжить хоть как-то, если это вообще возможно сделать.

— Вот и хорошо. Молчи, не смей никому ничего высказывать. А сам подумай: регент будет воровать много, он знает, что его власть конечна, а за отведенное время надо потеплее устроиться, и жизнь своих родственников устроить, да друзей, — старик оглянулся на портрет Талинды. — Королева хоть и молода еще, но она понимает — это ЕЕ страна, и что она в ответе за каждого человека, каждую былинку, каждый камешек в своей стране. И какой бы малолетней она не была, но во вред себе она ничего делать не будет. Если только по неопытности, но никак не по злому умыслу. Подумай об этом. А сейчас — иди.

Винсент Бодлер-Тюрри вошел в кабинет Талинды в Замке Королей. Когда-то тут работал ее дед, принимал судьбоносные решения, одобрял или отметал законы, что меняли миллионы жизней людей в Розми и за ее пределами. Теперь же за большим письменным столом сидела внучка великого короля — еще совсем ребенок, который, правда, уже понял, что значит бремя власти, и как это тяжело. Она еще училась править огромной страной и порой совершала необдуманные поступки, которые могли бы обходиться Розми очень дорого… некоторые из них и обойдутся, но генерал видел в юной девочке будущего правителя. Она будет достойна своего деда, и оставит неизгладимый след в истории.

Если ей дадут это сделать, конечно же.

Королева вышла из-за письменного стола, как всегда улыбнулась усталой недетской улыбкой и пожала руку своему верному генералу.

— Рада вас видеть, Винсент, — она предложила ему присесть в одно из кресел, стоящих около камина, сама опустилась во второе.

— Я тоже рад Вас видеть, Ваше Величество, — ответил генерал, сонным голосом. — Боюсь, у меня для Вас недобрые известия.

— В последнее время добрых вестей вообще мало бывает, — усмехнулась королева. — Что на сей раз? Про очередное нападение на принца Лоуренса я слышала, — она недолго помолчала. — Хотя охрана утверждает, что это был лишь обычный в это время в горах оползень, но один из телохранителей уверен, что видел человека на верхушке склона…

— Он мог ошибиться, — пожал плечами Бодлер-Тюрри. — К тому же человека видел только он один. Вполне возможно, что охраннику показалось. Меня гораздо сильнее тревожит, что у Его Высочества ухудшилось состояние психики. Вам уже докладывали?

— Да, я читала доклад, — королева уставилась на огонь в камине. Генерал демонстративно не приближался к Замку Орла, получая оттуда лишь доклады о состоянии здоровья Лоуренса. Наверное, еще обижался на ее подозрения… Хотя… У него есть везде свои люди, и только сам Бодлер-Тюрри может знать, кто из обычных людей, что находятся рядом с ней или принцем, на самом деле его человек. Пора с этим заканчивать! — Врач говорит об ухудшении психического здоровья принца, что галлюцинации усилились и к слуховым прибавились зрительные. Он пока не может однозначно утверждать, что у Лоуренса шизофрения…

— Это очень неприятно, — согласился генерал, — но я хотел доложить Вам о другом.

— О чем? — она устало обернулась к главе РСР.

— Вы вообще спите? — вдруг спросил Винсент. Наверное, второй раз за всю жизнь Талинда увидела на его обычно сонном и равнодушном лице искренние чувства и интерес. Он на самом деле переживал за нее.

— Сплю, — она кивнула в подтверждение своих слов. — Не так много, как хотелось бы, но сплю.

— Вам надо взять пару дней отдыха. Они ничего не решат в рамках жизни страны, но для Вас пойдут на пользу, — Винсент постарался улыбнуться. Получилось не очень, словно бы мышцы лица, отвечающие за улыбку, заржавели.

— Постараюсь, — пообещала девушка.

— Хорошо, — отметил что-то себе в голове Винсент. Наверняка переговорит с госпожой Коменски, и силой отправит саму Талинду на пару дней отдыха. — Тогда, Ваше Величество, я бы хотел вернуться к цели моего визита.

— Конечно.