«Он», поправил Дриззт, заметив белую бородку скакуна, знак того, что это единорог мужского пола. Новая мысль Тут к Дриззту пришла новая мысль, и, вогнав скимитары в ножны, он спрыгнул со своего места.
«Как он это сделал?», исправился Таратиэль. «Я не слышал стука копыт». Глаза эльфа вспыхнули, и он оглянулся назад на рощу. «Значит, их тут два!»
«Только один», заверил его Дриззт. «В них есть магия, он доказал это пройдя мимо нас».
«Ты иди к югу», зашептал Таратиэль. «А я к северу. Если мы не будем угрожать ему….» Лунный эльф замолчал, видя что Дриззт уже двигается – прямиком от стены.
«Осторожно», предупредил Таратиэль. «Единороги прекрасны, но также опасны и непредсказуемы».
Дриззт жестом прервал эльфа, и продолжил медленное движение от стены. Единорог заржал и помотал головой, размахивая гривой. Копыто его врезалось в землю, оставив приличного размера дыру в мягкой почве.
«Дриззт До'Урден», обеспокоенно сказал Таратиэль.
Дриззт должен был бы повернуть назад. Единорог мог запросто сбить его с ног, размазать по равнине и он явно все больше нервничал с каждым шагом дроу.
И все же он не убежал и не атаковал Дриззта, опустив свой огромный рог. Скоро дроу был уже в нескольких шагах, чувствуя свою ничтожность перед великолепным существом.
Дриззт протянул руку, пальцы его двигались медленно, осторожно. Он почувствовал волосы толстой сверкающей шерсти единорога, затем совершил еще один шаг и погладил его мускулистую шею.
Дроу почти не дышал; ему хотелось, чтобы Гвенвивар была рядом с ним, увидела это совершенство Природы. Он желал чтобы здесь была Кэтти-бри, она смогла бы ощутить это зрелище так же, как и он.
Он оглянулся на Таратиэля, эльф сидел на стене довольно улыбаясь. Внезапно его улыбка сменилась удивлением, и Дриззт, повернувшись обратно, увидел что рука его гладит воздух.
Единорог исчез.
Часть II
Безответные молитвы
Я присел около входа в пещеру, и посмотрел на горы перед собой; за моей спиной был тоннель, ведущий в Подземье.
Ранее мне казалось, что именно в этот момент начнется настоящее путешествие. Когда я покидал Митриловый Зал, я не раздумывал над той частью пути, что приведет меня к этой пещере, будучи уверенным что ничего интересного меня не ждет.
И вот я встретился с Эллифейн, девушкой, которую мне удалось спасти тридцать лет назад, когда она была просто перепуганным ребенком. Мне хотелось бы вновь увидеть ее, поговорить с ней, помочь ей справится с ужасными впечатлениями той резни. Я хотел догнать Таратиэля, и вместе с ним направиться в Мунвуд.
Но я не мог забыть о причинах, приведших меня сюда.
Я заранее знал, что посещение рощи Монтолио, места таких дорогих для меня воспоминаний, будет для меня сильнейшим переживанием. Он был моим первым другом на поверхности, моим учителем, именно он привел меня к Миликки. Невозможно выразить мою радость, когда я узнал что роща Монтолио находится под опекой единорога.
Единорог! Я видел единорога, символ моей богини, вершину природного совершенства! Быть может, я первый из своего народа кто коснулся его гривы и шеи, первый кто миром встретился с единорогом. Редкое удача – заметить знаки присутствия единорога, еще реже – увидеть его. Немногие в мире могут сказать, что они были рядом с единорогом; лишь единицы смогли дотронуться до него.
Мне было позволено сделать это.
Был ли это знак от моей богини? Я верю в это, верю, что Миликки коснулась меня, таким явным и волнующим способом. Но что это значит?
Я редко молюсь. Предпочитаю говорить со своей богиней через свои действия и чувства. Мне нет нужды облекать происходящее в оболочку пустых слов, искажая суть чтобы показать себя в лучшем свете. Если со мной Миликки, она знает истину, знает что я делаю, и что я чувствую.
Но той ночью, у входа в пещеру, я молился. Молился о том, чтобы понять, о чем-то, что указало бы мне смысл появления единорога. Он позволил мне дотронуться до себя; он принял меня, и это высшая честь, на которую может надеяться рейнджер. Но что подразумевает оказанная мне честь?
Говорила ли мне Миликки, что здесь, на поверхности, я был и буду принят, что я не должен покидать это место? Или появление единорога означало одобрение богиней моего выбора, возвращения в Мензоберранзан?
А быть может, единорог был ее способом сказать мне «прощай»?
Эта мысль беспокоила меня всю ночь. Первый раз с той поры как я покинул Митриловый Зал, я начал вспоминать о том, что я, Дриззт До'Урден, могу потерять. Думал о друзьях, Монтолио и Вулфгаре, покинувших этот мир, и о других, кого я едва ли увижу вновь.
Тысячи вопросов осаждали меня. Сможет ли Бруенор преодолеть боль от потери своего приемного сына? Сможет ли Кэтти-бри справится со своим горем? Вернется ли в ее голубые глаза эта волшебная искорка жизнелюбия? Смогу ли еще я опустить свою усталую голову на мускулистый бок Гвенвивар?
Сейчас, больше чем когда-либо, я мечтал бежать из пещеры, домой, в Митриловый Зал, быть рядом с друзьями, помочь им в их горе, выслушать их и просто обнять их.
И все же нельзя было отбросить то, что заставило меня прийти сюда. Я могу вернуться в Митриловый Зал – но так же могут прийти из тьмы мои родичи. В смерти Вулфгара я не винил себя – нельзя было предугадать появление темных эльфов. Но теперь я не мог снова забыть о ненависти и бесконечном голоде Лолт. И если дроу вернутся, если погасят заветный свет в глазах Кэтти-бри, то Дриззт До'Урден умрет тысячей жутких смертей.
Я молился всю ночь, но не услышал направления свыше. В конце концов, как и всегда я понял, что должен следовать велениям сердца, должен верить, что они идут вместе с волей Миликки.
Костер у входа в пещеру я оставил гореть. Я должен был видеть свет, питавший мою решимость, как можно дольше в моем пути по тоннелю. Пути в темноту.
Глава 7
Незаконченное дело
Бергинион Бэнр висел вниз головой на крыше гигантской пещеры, надежно привязанный к седлу своего верхового ящера. Молодому воину потребовалось время чтобы привыкнуть к такой позе, но как командующему наездниками ящеров Бэнр ему пришлось провести немало часов наблюдая город с этой великолепной позиции.
Движение сбоку, за скоплением сталактитов, заставило его встревожиться. Одной рукой он опустил десятифутовое копье смерти, другая держала уздечку ящера, находясь неподалеку от заряженного ручного арбалета.
«Я сын Дома Бэнр», громко произнес он, решив что этой угрозы достаточно для того чтобы исключить какие-либо неприятные неожиданности. Он огляделся вокруг в поисках подмоги, и двинул свободную руку к мешочку на поясе и сигнальному отражателю, металлической полоске нагретой с одной стороны и используемой для связи через инфразрение. Десятки всадников Дома Бэнр были поблизости, и примчались бы сюда по его сигналу.
«Я сын Дома Бэнр», повторил он.
Младший Бэнр расслабился почти немедленно, увидев что из-за сталактитов появился его старший брат Дантраг, оседлавший еще большего подземного ящера. Старший сын Дома выглядел весьма странно, учитывая что хвост его волос свисал вниз с макушки его головы.
«Как и я», ответил Дантраг, подводя своего липконогого скакуна к Бергиниону.
«Что ты здесь делаешь?» спросил Бергинион. «И как ты получил ящера без моего разрешения?»
Дантраг издевательски ухмыльнулся на этот вопрос. «Получил?» ответил он. «Я – мастер оружия Дома Бэнр. Я выбрал себе ящера не нуждаясь в разрешении Бергиниона.»
Младший Бэнр поднял сияющие красным глаза, но промолчал.
«Ты забыл, кто обучал тебя, братец», тихо заметил Дантраг.
Это было не так. Бергинион никогда не забудет, не сможет забыть, что его учителем был Дантраг.
«Готов ли ты вновь встретить Дриззта До'Урдена?» прямой вопрос чуть не выбил Бергиниона из седла.
