– Если вам от этого лучше…

– Вот. А разве тут выпьешь? Билл – прямо как полиция.

– Он говорит, он о вас заботится.

– Уж он скажет! – холодно отозвался Джадсон.

– Потом, он обещал вашей сестре.

– Противно смотреть! – взволновался Джадсон. – Cмотреть противно, как он перед ней пресмыкается. Она на него чихать хотела.

– Да?

– А то как же!

– Я думала, они – жених и невеста.

– Все может быть. Но вы уж мне поверьте, она его просто использует. Вообще-то она ничего, меня не обижает, но одно дело – брат, другое -прочие люди. Ей бы только пококетничать. Вечно у нее человек десять на привязи. Помяните мое слово, бросит его, как миленького! Врежет – будь) здоров.

Хотя предмет беседы очень нравился Флик, она решила что продолжать ее нечестно, и с большим трудом предложила новую тему

– Ай-я-яй! – заметила она. – Да, что вы хотели рассказать? Ну, помните! Вы еще говорили, что я пойму, не буду смеяться.

– Да, да, – согласился Джадсон, переходя в минор. – Значит, так: в плохую погоду надо выпить. А тут не разгуляешься. Решил я попытать счастья на стороне.

– Что ж вы сделали? – спросила Флик, представляя себе, как он падает на улице, чтобы ему дали хлебнуть бренди.

– Пошел к этому Слинсби.

– К Слинсби! Зачем?

– Ну, он служит у Парадена, а Билл – Параденов племянник, а я – друг Билла. Все-таки, связь. В общем, пошел. А время выбрал плохо. Он очень сердился, только что рассчитал стенографистку.

– Почему?

– Не знаю. Он вообще сердитый. Лучше бы уйти, а я ждал, выпить хотелось. В общем, досидел до шести, смотрю – выпускает кошку и говорит: все, закрываем. Ну, я говорю, мне делать нечего, я еще с вами побуду

– Наверное, к этому времени он вас нежно полюбил, – предположила Флик.

– Да не знаю, – отвечал Джадсон. – Вроде он был какой-то мрачный.

– Странно. А почему, как вы думаете?

– Кто его разберет! Мне-то было не до того, я выпить хотел.

– Кстати, – перебила Флик, – у вашей истории конец хороший?

– Э?

– Я говорю, выпили вы?

Джадсон скорбно рассмеялся.

– Выпить-то выпил… Я к тому и веду. Сели мы в его машину…

– У него есть машина? Какая?

– Не помню. «Винчешир», что ли.

– «Винчестер-мерфи»?

– Вот, вот. Серая такая, здоровая, вроде лимузина.

– То есть дорогая?

– Уж не без того. Нет, вы подумайте! Купается, можно сказать, в деньгах, возьми и пригласи пообедать. Так нет же! Поехали мы к нему, у него свой дом…

– Дом? И машина, и дом? А где?

– На Бертен-стрит? Нет, на Бретон-стрит. Рядом с этим, как его…

– Беркли-сквер?

– Именно. Повернуть направо, пройти немного, по левую руку. Большой такой дом. Ну, мы вышли, открыл он дверь и смотрит, ироде ждет. Я вошел. Подождал немного и спрашиваю, как человека: «Выпить можно?» – «Да, -говорит, – без всяких сомнений».

– Странно. – задумчиво сказала Флик.

– Да уж!

– Нет, как странно! Дорогая машина, такой район…

– И знаете, что он мне дал?

– Там жуткие цены.

– Какао! – мрачно вымолвил Джадсон. – Чашку какао на подносике. Ну, я оцепенел, как говорится, а он и скажи, что Билл его предупреждал, я совершенно не пью. Это Билл! Да мы пятнадцать лет дружим! Я говорю, он что-то спутал, может, у вас есть виски? А он говорит с такой усмешечкой: какао гораздо питательней, оно согревает и еще содержит жиры. «Простите, -говорит, – мне надо переодеться к обеду».

– Не понимаю, – сказала Флик, – получается, что он очень богат.

– А то! Вот и гнусно…

– Мистер Параден ему столько не платит. Интересно, какой оклад у таких вот представителей?

– Ясно, – оживился Джадсон. – Вы думаете, он мухлюет? Очень может быть.

– Конечно, он мог получить наследство.

– Да, да…

– Но он бы бросил службу, завел свое дело. Я думаю, ему платят не больше тысячи в год.

– А то и меньше.

– Как же это он?.. Надо подумать. Билл вроде бы говорит, что мистер Параден не слишком занимался фирмой в последние годы. Все запустил, из-за этих книг. Тут-то мошеннику и разгуляться.

– Кто-кто, а этот Слинсби…

– Вы думаете, у него хватит ума?

– Не в том дело. Человек, который поит гостя этой гадостью, способен на все. Что хочешь смухлюет и еще посмеется, как последний гад.