– Ты еще скажи, что нужно было принести жертвы ее камню! – возмущенно отозвался Моди. Он негодовал, как может негодовать доброжелательный человек, если вынужден признать, что дела совсем плохи. – Не повторяй ее бредней! Вы перегрелись на солнце! Вот отдохнем как следует…
Он замолчал на полуслове. Из-за берегового выступа показалась громада бурого утеса с темно-зелеными пятнами мха, зловеще знакомая. Тюлений камень.
Ингвиль и Виги приблизились к отмели одновременно с чужим кораблем. На носу теперь можно было разглядеть тюленью голову с забавно ухмыляющейся мордой. Но корабль казался жалким и неуклюжим; еще издалека Ингвиль разглядела, что на половине скамей сидит всего по одному человеку, да и те едва справляются с веслами, а остальные лежат на днище между скамьями.
– Они с кем-то подрались? – недоуменно спросила она, не отводя глаз от корабля. – Только половина живых…
– Не знаю… – пробормотал Виги. – Да нет, не похоже. Следов битвы я не вижу. Корабль-то весь цел. И они вроде не раненые, повязок на них нет.
Корабль ткнулся носом в берег и остановился. Прибой шевелил и качал его корму, и он был похож на пловца, который из последних сил добрался до суши, рухнул головой на песок и не может даже вытащить из воды ноги.
– Эй, посмотри! – Моди вдруг заметил на берегу две человеческие фигурки: светловолосую стройную девушку и рослого худощавого парня. – Вот и люди! Значит, где-то рядом жилье.
Оставив руль Вестмару, он перешел на нос корабля, поближе к квиттам. Парень и девушка тоже спустились к самому берегу, и теперь можно было видеть их лица.
– Эй! – закричал Моди. – Добрые люди! Есть тут какая-нибудь усадьба? Вы откуда?
– Скорее тебе следовало бы назвать твое имя! – вызывающе ответил парень.
Девушка поспешно сжала его локоть.
– Да, эта округа называется Тюлений камень и здесь недалеко усадьба Прибрежный Дом! – крикнула она в ответ, тревожно глядя на Моди. – Усадьба Фрейвида Огниво, хёвдинга западного побережья.
– Нам нужна помощь! – Моди обрадовался, что рядом есть такой могущественный человек. – Мы можем хорошо заплатить…
– Мой отец не держит гостиный двор и не берет денег со своих гостей! – строго ответила Ингвиль. – Если вы нуждаетесь в помощи, он поможет и так. Что у вас случилось?
Моди спрыгнул с корабля и вышел на песок. По фигуре Виги он только скользнул невнимательным взглядом, приняв его за хирдмана, которому поручено охранять хозяйскую дочь. Но в Ингвиль он признал знатную девушку: на это указывали и ее одежда – белая рубаха и платье из синей шерсти, – и серебряные застежки на груди, и нить разноцветных стеклянных бус между ними. Руки ее были нежными и белыми, и держалась она со спокойным достоинством, без суеты и робости.
– Прости меня, йомфру, что я недостаточно учтиво приветствовал тебя на твоей земле! – заговорил Моди. – Но ты не осудишь меня, когда узнаешь о моей беде. Меня зовут Моди Золотая Пряжка, я из Аскефьорда и прихожусь родичем конунгу фьяллей Торбранду. На моем корабле есть больные. Мой племянник, Хродмар сын Кари, второй день лежит в бреду. Нет ли у вас в усадьбе лекарки? Я немало слышал о благородстве и гостеприимстве Фрейвида Огниво. Думаю, он нам не откажет в помощи.
Виги многозначительно усмехнулся: вот как запел проклятый фьялль! Видно, дела у них совсем плохи.
– Мой отец не отказывает в гостеприимстве и помощи никому, – ответила Ингвиль.
Фьялли – не самые желанные гости в квиттингских домах, но этот человек с добрым и встревоженным лицом вызвал у нее сочувствие. Обещать приют и помощь она могла смело: Фрейвид давал пищу и кров любому путнику, будь то оборванный бродяга или чужеземный хёвдинг с дружиной, повздоривший со своим конунгом и изгнанный с родины.
– Чем больны ваши люди?
– Я не лекарь и не берусь судить. Но у них лихорадка и ломота в костях.
– Позволь мне посмотреть. Я немного умею лечить.
Моди благодарно наклонил голову и повернулся, чтобы вести ее к кораблю. Если дочь хёвдинга говорит, что немного умеет лечить, это означает, что за помощью к ней съезжается вся округа.
– Стой! – вдруг подал голос Виги и крепко взял Ингвиль за плечо. – Ты не пойдешь на чужой корабль!
Она обернулась, мягко улыбнулась ему и решительно высвободила плечо из-под его ладони. Дочь Фрейвида хёвдинга не привыкла чего-то бояться на своей земле, да и чем ей могли грозить эти обессиленные люди, которые явно нуждались в помощи?
– Я – родич конунга фьяллей! – сурово глядя в лицо Виги, сказал Моди. – Я не знаю твоего рода, но едва ли он настолько хорош, чтобы ты мог обвинять меня в вероломстве!
– Я… – возмущенно начал Виги.
– Перестаньте! – настойчиво произнесла Ингвиль и повернулась к своему спутнику: – Виги ярл, тебе лучше пойти к хёвдингу и рассказать о гостях.
– Я никуда не уйду без тебя!
«Как хочешь», – легким пожатием плеч ответила Ингвиль и пошла к кораблю.
– Я перенесу тебя! – Моди поспешно шагнул за ней. – Прости, йомфру, у моих людей нет сил вытащить корабль на берег.
Моди взял девушку на руки и поднял на грудь, стараясь, чтобы даже брызги морской воды не попали на нее. Геллир, державшийся на ногах покрепче других, протянул руки с корабля и перенес Ингвиль через борт.
– Пусть Один и Фригг наградят тебя, йомфру! – благодарно сказал он. – Мы уже дней пять неважно живем, а сейчас едва держим весла. Если нам никто не поможет, то плохо нам придется!
– Погоди меня благодарить. Я ведь не богиня Эйр, и еще неизвестно, сумею ли я вам помочь.
Окинув взглядом людей на корабле, она тут же пожалела, что до богини Эйр ей далеко. Сразу было ясно, что дело нешуточное. Почти у всех фьяллей лица покраснели, глаза налились кровью, мокрые волосы липли к щекам и лбам. На корабле было человек пятьдесят, и из них полтора десятка лежали на днище.
Склоняясь то к одному, то к другому, она шла от носа к корме, и взгляд ее делался все суровее, брови сдвигались.
– Вот мой племянник! – произнес Моди, шедший позади, и голос его дрогнул. – Он одним из первых захворал. Пожалуй, ему хуже всех. Что ты скажешь? Можно чем-то помочь?
Ингвиль обернулась и посмотрела на Моди: он изо всех сил старался держаться невозмутимо, но эти торопливые вопросы, неуверенный голос, тревожный, почти молящий взгляд сразу выдали, как дорог ему его родич и как он боится за него. Ингвиль опустилась на колени возле больного. Молодой фьялль был без памяти, его красное, пышущее жаром лицо блестело от пота, из обметанного приоткрытого рта вырывалось хриплое дыхание, длинные светлые волосы слиплись и разметались по свернутому плащу, служившему подушкой.
Виги тем временем взобрался на корабль и сидел на борту, собираясь спрыгнуть внутрь. Вдруг Ингвиль обернулась к нему и поспешно вскрикнула:
– Нет! Виги! Назад! Назад! Скорее уходи!
– Что такое? – удивленно спросил Виги.
Лицо Ингвиль показалось ему странным: бледным и напряженным. Страх плескался в глазах, но усилием воли она сохраняла внешнее спокойствие.
– Уходи сейчас же! – строго повторила она и снова обернулась к лежащему фьяллю.
На его лице, на шее, на кистях рук она увидела мелкие красные пятнышки сыпи. От страшного подозрения у нее похолодело в груди. Взяв бессильную руку фьялля, Ингвиль осторожно перевернула ее ладонью вверх. На ладони, покрытой мозолями от весла и оружия, виднелись те же красные пятнышки.
Усомниться было невозможно. Ингвиль осторожно положила руку фьялля на палубу. Ее охватила дрожь, на лбу выступил холодный пот. Теперь она знала, что это такое. Но лучше бы никому подобного не знать!
Верный своему обычаю, Фрейвид Огниво не отказал Моди в помощи, но нельзя было брать в дом людей, больных «гнилой смертью», и хёвдинг решил разместить нежданных гостей в землянке на той самой отмели, куда их вынесли волны. Фру Альви не смела с ним спорить, но это известие привело ее в ужас. «Гнилая смерть» возле самой усадьбы! О такой напасти на Квиттинге не слышали уже много лет, но эта болезнь из тех, что способна за пару месяцев опустошить все побережье!
