— Я люблю тебя, — произнес Ангавар через некоторое время. — О, как я люблю тебя!

Он выбрал место для бивуака в тени рощи гигантских пихт, землю под которыми слой за слоем усыпали ароматные мягкие иглы. Путники постелили поверх этих природных подушек нежные шелковые матрасы — и от такого роскошного ложа не отказался бы ни один король. В ветвях словно бы сами собой засветились огни, а костер тоже вспыхнул сам и горел без всякого топлива, распространяя вокруг приятное тепло. Обошлось без пышных шатров и гордых стягов, возвещающих, что здесь остановился повелитель Фаэрии. К чему было прятаться в палатках? Никакой дождь не намочил бы спящих, никакой ветер не посмел бы украдкой, как вор, пролезть холодными пальцами под одежду. И стражу выставлять тоже не было никакой надобности.

Под кронами пихт устроено было веселое пиршество. Затем дайнаннцы устроились на ночлег, служанки Ашалинды тоже, даже неутомимые Роксбург и Эрсилдоун жаждали отдыха.

— Доброй ночи, — прошептал Ангавар, отходя от нареченной.

Но она все лежала без сна между верными горничными, вертя на пальце лиственное кольцо.

— Не бойся никакой нежити, любимая, — сказал он ей, — ни смертных существ. Ибо когда с тобой я, тебе ничего не грозит. А если мне вдруг придется отлучиться, я оставлю тебя на попечении тех, кто всегда сумеет защитить тебя — или же отвести тебя в безопасное место.

Над головой кивали колючие ветки, черные на фоне бледного неба. Девушка следила за тем, как медленно движутся по небу звезды, подчиняясь вращению неизмеримо-огромного колеса. Она устала и хотела заснуть, но все в ней до боли мечтало об Ангаваре — а в ушах звенели песни Светлых, силуэты которых время от времени мелькали в золотистом мареве между камней. Ибо Дивный народ не спал — во всяком случае, нынешней ночью. Порой Ашалинда гадала, а спят ли они вообще. Всю ночь Светлые бродили неподалеку от лагеря и пели песни, от которых ей хотелось то плакать, то смеяться, И когда девушка наконец заснула, ей снились необыкновенные сны.

На следующий день отряд пересек густо поросший соснами горный хребет. На западе мерцали омытые волнами океана пустынные берега горной страны. В неглубокой лощинке под самым хребтом чистый ручеек пробивал себе путь сквозь халцедоновые скалы. Копыта коней разбрызгивали хрустальную воду, и мириады крошечных искр вспыхивали на солнце тоненькими серебристыми светлячками.

Путники снова двигались вверх по склону, а ветер тихонечко пел в ушах и подталкивал в спину, словно пытаясь облегчить подъем. Выехав на вершину следующего холма, они придержали коней, чтобы оглядеть расстилающиеся впереди земли. Эрантри взмыл ввысь и скоро пропал в жемчужно-синем просторе. Клушицы, горные вороны, парили в воздушных потоках, то и дело пикируя в погоне за жуками. Бледно-серую монотонность каменных глыб и скал нарушали лишь пятна розоватых лишайников и зеленых пихт. В трещинах и ущельях гудел ветер. Слышался веселый перезвон быстрых ручьев. Характерные для Аркдура высокие, по нескольку сотен футов каждая, каменные колонны напоминали исполинские тарелки на кухне какого-нибудь сказочного великана: на одной стопкой сложены караваи хлеба, на другой — целая башня блинов.

Пульс Ашалинды участился: она узнала пейзаж.

— Мы на верном пути, — сказала она. — Мы уже рядом!

Ангавар только кивнул в ответ, однако по тому, как тверже сжались его челюсти, какое выражение промелькнуло на миг в глубине серых глаз, девушка видела, как сильно взволновали его эти слова. Отряд начал спускаться. Кони осторожно выискивали копытами опору средь скрытых мхом трещин и ям. И скоро путники уже скакали по дну усыпанной обломками скал новой долины. Лицо Ашалинды раскраснелось, глаза горели, словно от лихорадки.

— Где-то здесь, рядом! Совсем рядом! — Она оглядывалась по сторонам, тщательно разглядывая каждый камень, каждый выступ горной породы. — Давайте поедем помедленнее. Вдруг я не узнаю нужного места, если увижу его под другим углом.

— Высокая серая скала, похожая на руку великана, — негромко повторил Ангавар описание Ашалинды, — и прислоненный к ней тонкий обелиск цвета розовых лепестков. Сверху на обоих лежит плоская плита, похожая на притолоку. А рядом, в гранитной впадине, темная заводь, питаемая небольшим родником.

Ашалинда мимоходом подивилась причудливой вязи событий — той нити судьбы, что вновь привела ее на это место, почти через тысячу лет.

По обе стороны от нее ехали Светлые. Приглушенный звон колокольчиков на уздечках напоминал тот призрачный звон, с которого начинался шанг, коему не суждено было более странствовать в Эрисе.

На востоке в просвете между остроконечными скалами показалось какое-то черное пятно. Оно плыло по небу обрывком темного дыма, быстро приближаясь к долине, и скоро превратилось в огромную беспокойную стаю птиц. Подняв руку, Ангавар остановил коня, и вся свита остановилась вслед за ним. Ястреб молнией упал с небес и уселся на руке Ангавара, впившись когтями в черную кожаную ленту. Когда Ангавар начал опускать руку, Эрантри взмахнул крыльями, чтобы сохранить равновесие, и замер, вновь сложив их. Он яростно шипел и свистел, золотисто-рыжие глаза его сверкали пылающими монетами. Эрсилдоун и Роксбург торопливо подскакали к своему государю, а тот что-то сказал Светлым на их языке. Многие из них указывали на небо.

— Это он. Ворон, — мрачно произнес Ангавар. Сердце Ашалинды пронзила острая боль, словно от удара хлыстом.

— И что теперь? — выдохнула девушка.

— Он слишком близко к Воротам. Нельзя, чтобы он находился рядом, когда они откроются. Не то в своей ярости и гневе он сумеет проскользнуть вперед нас и закрыть их. Я не потерплю второго изгнания!

Птицы все приближались. Ветер доносил хриплое карканье. Обычные серые вороны, грачи, сойки и громадные черные вороны в глянцевитом оперении.

Теперь, научившись лучше понимать своего возлюбленного, Ашалинда видела, какие чувства бушуют под внешним суровым спокойствием. И ей казалось, что хотя внезапное появление Ворона и разгневало короля, но он жаждал увидеть брата, ибо горячо любил Моррагана и, на свой лад, оплакивал потерю.

Вновь зазвенел резкий и властный голос Ангавара, и вновь Светлые замерли, обратившись во слух.

— Прогоним Ворона! — яростно вскричал Роксбург, приподнимаясь в стременах и грозя небу кулаком. — Устроим охоту!

Лицо Эрсилдоуна вытянулось от напряжения.

— Выследить его и взять в плен, — прорычал он, — пока не приключилось худшего.

— Именно. Однако такая задача не по плечу смертным, — быстро произнес Ангавар. — Я сам отправлюсь в погоню, вместе с половиной моих рыцарей. — И, повернувшись к Ашалинде, добавил: — Златовласка, эта охота не для тебя. Томас и Тэмлейн останутся охранять тебя вместе с дайнаннцами и второй половиной Светлых. Пока меня не будет, продолжайте искать Ворота. Я скоро вернусь.

Внезапным грациозным движением он подбросил Эрантри вверх. Ястреб расправил крылья и взмыл в небо.

Ашалинду охватил ужас. Она вдруг поняла: если Ангавар-Торн сейчас уедет, она никогда более не увидит его.

— Не покидай меня, господин мой, — взмолилась она. — Заклинаю тебя.

Он наклонился к ней. Щеки девушки коснулось теплое и сладкое дыхание.

— Откуда такая тревога, эудайл? — тихо и удивленно спросил он. — Не бойся. С тобой останется половина рыцарей Орлиного кургана под предводительством лучших бойцов — Дорлироена и Найфиндила. Да и вообще, чего бояться?

— Я боюсь не за себя, а за тебя…

Он засмеялся.

— Да что со мной станется? — И, взяв ее двумя пальцами за подбородок, нежно поцеловал в губы. — Но мне нельзя мешкать. Стая уже и так свернула к югу и летит прочь. Прощай, дорогая, но совсем ненадолго.

Скакун короля вихрем рванулся вперед.

А через миг Ангавар уже скрылся из виду.

За ним последовали пятьдесят Светлых рыцарей и все дамы. Их кони со сверхъестественной скоростью мчались меж скал и каменных башен и скоро тоже пропали. Служанки Ашалинды дружно заахали. Прикрыв глаза ладонью, девушка поглядела вслед исчезнувшим всадникам. Ей почудилось, будто над пустой землей взмыла в воздух и полетела вдогон первой вторая стая. Клювы этих птиц воинственно изгибались, крылья с силой рассекали воздух. То были хищные, охотничьи птицы — ястребы, а может, даже и орлы.