15 октября 1978 года. Воскресенье

Осеннее солнце игриво стреляло лучиками, окрашивая зеленую гладь речки золотистыми искорками. Холодный ветерок лениво шевелил тронутую желтизной поредевшую листву деревьев, нависших над водной поверхностью.

На побережье у небольшого пятачка, обрамленного серым песком, виднелись фигурки двух пожилых рыбаков с накинутыми на плечи длинными офицерскими шинелями. Они сидели на самодельной скамье, сооруженной из сухих полусгнивших угольно-черных бревен, наблюдая за медленно покачивающимися на поверхности реки поплавками, готовые в любой момент подхватить удочки, уложенные на ветки-рогатки.

Один из них был невысок, коренаст, с волевым широким лицом и сурово поджатыми губами.

В каждом его жесте и движении непроизвольно проскальзывала уверенность и надменность, свойственная людям, входящим в высшую элиту государства. А тяжелый взгляд и стальной блеск в глазах указывали на принадлежность к спецслужбам.

Второй, в отличие от первого рыбака, сверкающего залысиной, имел густую седую шевелюру, был широкоплеч, строен и подтянут, несмотря на возраст. Его лицо, изборожденное глубокими морщинами, сохранило следы былой привлекательности и притягивало к себе внимание, четко очерченным профилем и цепкими чуть выцветшими голубыми глазами.

Чуть выше, метрах в пятидесяти от них, за кронами дубов, лип и вязов у асфальтированной дороги стояла сверкающая лаком черная «волга», в которой поудобнее умостившись на водительском сиденье, дремал кряжистый старшина.

— Костя, зачем ты меня сюда притащил? — сухо спросил коренастый, — только не говори, что порыбачить. Не поверю.

— Петя, нужно очень серьезно поговорить, — вздохнув, признался Константин Николаевич, — честно, даже не знаю с чего начать, настолько все это невероятно выглядит.

— Интересно, — остро взглянул на него собеседник, — это настолько серьезно, что ты не захотел разговаривать ни у меня в Раздорах, ни у себя в Жаворонках, потащил меня на эту речку. Между прочим, Марина Алексеевна уже обижается, что ты с Алиной Евгеньевной к нам уже долгое время не заглядываешь. Ладно, это к делу не относится, выкладывай, что там у тебя.

— Петр Иванович у меня есть один странный вопрос. Только не удивляйся. Ты в ясновидение веришь?

— Что за глупости? — нахмурился Ивашутин, — К чему ты это? Извини, но любого другого я бы за подобный вопрос послал, куда Макар телят не гонял. Я, между прочим, член ВКП(б) с 1930-ого года. Ты же меня как облупленного знаешь. Я — атеист и материалист. А ты мне такие провокационные вопросы задаешь про чертовщину какую-то.

— Подожди, — Константин Николаевич предупреждающе вскинул ладонь, — Вот мы с тобой войну прошли. Неужели никогда ты ни с чем подобным не сталкивался? Ну, например, просыпается солдат внезапно, весь трясется от ужаса, берется за оружие, в тот самый момент, когда часовых уже режут немецкие диверсанты, успевает поднять тревогу и спасти своих товарищей. Почему он вдруг встал в нужный момент, как сумел среагировать, внятно объяснить не может.

Расскажу другой случай. Был у нас капитан Игорь Силин. Необыкновенной удачливости человек.

Находится он в окопе несколько часов, а потом испытывает острую потребность отойти на минутку и в это же время, место, где только что стоял Игорь, разносит снарядом. А в другой раз, он резко нагибается, а снайпер стреляет и мажет. И такие случаи с этим офицером происходили периодически. Как заговоренный какой-то. А сколько еще на войне всего было, что объяснить с рациональной точки зрения просто невозможно.

— Да, — задумался Ивашутин, — бывало всякое. Но к чему ты ведешь?

— К тому Петя, что тебе тяжело будет мне поверить. То, что я расскажу и покажу, может показаться бредом. Но не спеши с выводами. Я смогу наглядно доказать свои утверждения.

— Интересно, — протянул коренастый, — заинтриговал ты меня Костя. Давай излагай уже, не томи душу.

— Довелось мне пообщаться с одним человеком, он обладает необычными способностями. Видит все наше будущее как на ладони. Страшные вещи рассказывает он Петя.

— Что за человек? Кто такой? — подобравшись, уточнил коренастый, — Ты вообще не думаешь, что это провокатор или вообще душевнобольной? Странно, что ты Костя таким россказням веришь. Всегда же был здравомыслящим человеком.

— Петь, ну не надо меня совсем уж выжившим из ума считать, — укоризненно посмотрел на собеседника Константин Николаевич, — для начала вот, посмотри.

Он повернул к себе сумку-планшет, висевшую на боку, щелкнул замками и достал кипу исписанной бумаги.

— А я думаю, чего это ты с собой её захватил, — удовлетворенно усмехнулся Ивашутин, — Точно, какие-то документы показывать будешь.

— Погляди, — генерал вытянул из стопки, и протянул начальнику ГРУ, тонкую пачку листов, отпечатанных на машинке.

— Что это? — Ивашутин пробежался глазами по строчкам текста.

— Это Петр Иванович прогнозы на события, которые произойдут в октябре этого года. Перед тем, как общаться с тобой, несколько дней проверял правильность информации. Все сбывается, я бы сказал, с пугающей точностью, вплоть до мелких деталей.

Так, — начальник ГРУ пробежал глазами по листам, — про Бейрут знаю, правительство шведское в отставку ушло — тоже верно. О результатах переговорах на Даунинг стрит между профсоюзами и английским правительством читал в сводках. Про претензии Амина Танзании знаю. О, а вот это уже интересно. Твой человек пишет, что завтра Кароль Войтыла станет Папой Римским — Иоанном Павлом Вторым. Мне докладывали о такой возможности, хотя подчеркивали малую вероятность избрания кардинала, не являющегося итальянцем. С ХVI века такого не происходило.

Допустим, твой человек обладает определенной информацией, хотя здесь у нас возникает к нему очень много вопросов. Но как он, черт подери, может знать имя будущего понтифика? Это невозможно. Его сейчас, наверно, и сам избранник не знает. Только после вердикта конклава кардиналов, он может выбрать себе имя и определенный номер, под которым будет править церковью и паствой. Идем дальше, 21-ого октября по прогнозам — смерть Анастаса Ивановича Микояна. Он уже года два как пенсионер. Я слышал, у него в последнее время проблемы со здоровьем. Но точно предсказать день его смерти от воспаления легких?! Это невозможно. Твой человек не Господь Бог, случайно?

— Не ерничай Петя, — Константин Николаевич сердито зыркнул на собеседника, — я сам до сих пор прийти в себя не могу.

Генерал вытащил из кармана пачку «Космоса», открыл её, щелчком выбил из общего ряда сигарету, подрагивающей рукой вставил её в рот, достал из сумки зажигалку, прикрыл её ладонью от ветра, и, клацнув колесиком, прикурил от вспыхнувшего желтого огонька.

— Ты же вроде бросал, — заметил Ивашутин

— Бросишь тут, со всем этим, — проворчал Константин Николаевич.

Прогнозы были у меня на руках в конце сентября, — продолжил он, жадно затянувшись и выдохнув струю дыма, — И все, что было предсказано, сбылось, повторяю, вплоть до мельчайших деталей, понимаешь? Я специально некоторое время, проверял каждое событие. Ни одной ошибки! Ни одной. Это меня и пугает.

Генерал замолчал, и снова затянулся сигаретой.

— Продолжай, я тебя внимательно слушаю, — лицо начальника ГРУ сохраняло невозмутимое выражение, глаза внимательно изучали собеседника.

Шелестов, не торопясь, выдохнул серое облако дыма.

— Я же сказал: он предсказывает нехорошее будущее, ожидающее нашу страну.

— Какое будущее? — лицо Ивашутина приобрело хищное выражение, — конкретнее, говори.

— Сейчас не буду. Позже. Я хочу, чтобы ты пока удостоверился в правдивости прогнозов, а потом продолжим разговор. А пока вот тебе еще информация на десерт.

— Опять предсказания? — ухмыльнулся начальник ГРУ, принимая очередную стопку листов.

— Нет, скорее полезные сведения для тебя и твоей конторы.