Сергей Бохан — полковник ГРУ. Оперативный псевдоним «Близзард». Сотрудник военной разведки. Работал в Греции. Бесследно пропал на территории Афин. На связь не выходит. Имеется информация, что похожего на него человека нелегально вывезли морем в СССР.

Леонид Полищук. «Замороженный» агент. Псевдоним — «Уэй». Подполковник ПГУ КГБ. Работал с нами в Непале в 1972 году. Задержан неизвестными в Москве. Семья подробностей не знает. На связь с ними никто не выходил.

Владимир Пигузов. Псевдоним «Джоггер». Полковник ПГК КГБ. Работал с нами в странах Юго-Восточной Азии. Пропал без вести. На контакт не выходит. Предположительно, арестован.

Николай Чернов. Псевдоним «Никнэк». «Замороженный агент». Завербован коллегами из ФБР ещё в 1962 году. Был оперативным фотографом ГРУ. Впоследствии стал фототехником Международного отдела ЦК КПСС. Выгнан с работы за пьянство. Задержан неизвестными. Удалось случайно узнать, что у знакомого Чернова — капитана 1-го ранга, являющимся профессиональным переводчиком, неизвестными изъят подаренный ему Черновым словарь, который мы передали ему. В книге была специально подготовленная зашифрованная копирка для тайнописи.

Николай Исидорович Кулак. Полковник КГБ. Внешняя разведка. Псевдоним «Федора». Сотрудничал с нами в Нью-Йорке ещё с 60-ых годов. После отъезда в Москву и отставки был замороженным агентом. 26 октября умер недалеко от подъезда своего дома. Официальная причина — инфаркт. Но на сердце никогда не жаловался.

— Что скажешь?

— Интересно, — задумчиво протянул Дерек.

— Интересно? Интересно?! — взвился директор ЦРУ, — Это всё, что ты можешь сказать? Так я тебе только малую часть сводок за последние полторы недели прочитал. Наших агентов вылавливают в Африке, Европе, даже у нас в Америке. Арестовывают, задерживают, убирают. За пару недель мы лишились самых лучших и результативных работников, к которым искали подходы годами. И всё рухнуло в один момент. Скажи мне, черт побери, как такое могло произойти? Они даже по разным ведомствам и подразделениям проходят.

— Пока не знаю, — спокойно ответил Росс, — слишком мало информации. Есть какой-то неучтенный фактор. Что-то мы проморгали.

— Значит так, — благородное породистое лицо аристократа, похожего на Шонна Коннери, исказилось в злобной гримасе, — поручаю тебе разобраться в этом, и найти этот чертов «неучтенный фактор». Делай что хочешь, привлекай кого угодно. Все наши фонды, возможности, и лучшие агенты в твоем распоряжении. Если надо, езжай к «красным», в эту чертову Москву и разбирайся на месте. Дипломатическим паспортом тебя обеспечим. Подкупай, убивай, пытай, шантажируй, делай что угодно, но чтобы результат был. Ты меня понял?

— Слушаюсь, сэр, — Дерек вскочил и вытянулся перед начальником, — Будет исполнено.

— Давай Росс, действуй. И сядь ты уже на место, — махнул рукой Стенсфилд, — Если что-то понадобится, сразу со мной связывайся в любое время дня и ночи. Ко мне вчера Кейси заходил. Как член Президентского совета по внешней разведке он тоже читает эти сводки. Президент очень недоволен, и просит немедленно решить проблему. Обещает любую помощь. Ты наш лучший аналитик. Если не справишься, никто не справится. Бери любых сотрудников Центра специальных операций. Тебе все карты в руки. Только разберись, что происходит, черт подери!

— Я понял, сэр, — Дерек встал, поправляя костюм, — Список людей сегодня подготовлю. После утверждения, и оформления документов, готовы немедленно вылететь в Москву.

Черная «волга» останавливается перед знакомыми серыми воротами.

— Откроешь? — поворачивается ко мне Виктор.

— Конечно, — дергаю внутреннюю ручку машины. Щелчок, дверь открывается, и я выпрыгиваю наружу. Захожу через небольшую калитку, снимаю железный запор и поочередно развожу ворота, отходя в сторону.

Волга трогается с места, заезжает на территорию дачи, и замирает в углу у забора.

— Привет внук, — на порог выходит бодрый дед. В руке у Константина Николаевича дымится чашка чая, — Заходи в дом. И ты Виктор тоже.

— Привет деда, — обнимаю генерал-лейтенанта.

— Как ты там бабушке говорил в прошлом году? Прекрати эти телячьи нежности? — улыбаясь, Константин Николаевич ответно прижимает меня к себе.

— Было такое, не обращайте внимание. Вырос, исправился.

— Ну раз исправился, пойдемте я вас чайком с печеньем напою, — весело предлагает дед.

— Пойдем.

Дед пропускает меня и Виктора на кухню, наливает нам чай с большого пузатого самовара, сверкающего золотистыми боками. Берет тарелочку с печеньем, отсыпав водителю половину.

— Виктор ты пока тут чай попей, можешь в гостиной телевизор посмотреть, — предлагает генерал, — А мы с внуком в кабинете поговорим.

— Хорошо, — кивает шофер, — Я тогда в гостиную перейду.

Мы шагаем по деревянной лестнице на второй этаж. Ступеньки возмущенно скрипят под ногами.

Оказавшись в кабинете, дед предлагает мне присесть, а сам тихо закрывает дверь, фиксируя её щеколдой. Константин Николаевич бросает быстрый взгляд на настенные часы и поворачивается ко мне:

— Через час-полтора приедет Ивашутин. Я ему сказал, что будем договариваться о встрече с «предсказателем». Как мы условились, он не знает, что ты будешь на даче. Теперь послушай новости. Петр Иванович нам окончательно поверил. Твои предсказания сбылись с удивительной точностью. Войтыла стал папой Иоанном Павлом II, Микоян умер. У Полякова, в его отсутствие, был проведен обыск. Тайники были в тех местах, которые ты указал. К ним добавили результаты наблюдения, и Полякова взяли. Начались задержания и других предателей по твоим материалам.

— Сразу и всех?

— Скажем так, большей части тех, которых ты упомянул, — уклончиво отвечает дед.

— Это плохо, — поджимаю губы, — Сам же должен понимать, что подобные действия привлекут к себе внимание. Как наших заокеанских «друзей», так и предателей из Политбюро и спецслужб. Тот же Андропов на говно изойдет, получив информацию о задержании Гордиевского и других офицеров ПГУ КГБ. Петра Ивановича просто растерзают за подобную самодеятельность. Аккуратнее надо было. Как же так дед? Вы ведь опытные мужики, офицеры и так подставиться?

— Мальчишка! Не учи ученых! — дед хмурится, — Петр Иванович начальником Особого Отдела был, когда тебя ещё и в проекте не предусматривалось. Думаешь, он это не предвидел? После поимки Полякова, со всеми доказательствами к Дмитрию Федоровичу пошел.

— Устинову?

— К нему. А вообще не перебивай. Ивашутин показал материалы, и сказал, что есть возможность обезвредить большое количество высокопоставленных предателей в ГРУ и КГБ. Просил дать добро на аресты и допросы, гарантировал результат. Устинов попробовал его переадресовать к Андропову, но Петр Иванович сказал, что информация может случайно утечь и вся операция сорвется. Здесь ещё один момент роль сыграл. У Устинова выпал шанс показать отличную работу армейской контрразведки. Мол, КГБ не смог, профукал кучу предателей, а его ведомство ГРУ отлично сработало. Подумал, созвонился с Брежневым, захватил с собой Ивашутина, и поехал в генсеку в Раздоры за санкцией. Брежнев тоже долго мялся, думал, но в итоге, посмотрел материалы, согласился не информировать Андропова и сохранить всё в тайне. Разрешил действовать, но «под личную ответственность». Ему же тоже надо иметь козыри против председателя КГБ. Если Петр Иванович облажается, то Леонид Ильич вроде ни причем. А если всё сделает, как требуется, то часть успеха тоже на Брежнева перейдет. Он же санкционировал захват предателей. И ещё один фактор сыграл. Генсек сам участник войны, и возмущался массовым предательством офицеров. Так что тут всё идеально сложилось.

— Дай бог. Но Андропов будет рвать и метать, — вздыхаю, — Думаю, не рановато ли вы их взяли?

— Не рановато, — суровеет дед, — Каждый час работы этой сволочи на американцев и англичан, это проданные и преданные товарищи, информация о нашей промышленности и секретных разработках, разрушенные агентурные сети. Петр подумал и решил: не нужно этим гнидам и дальше на свободе гулять. Раньше сядут — меньше ущерба. Да и не всех пока взяли, как я понял из его объяснений. Приедет, расскажет подробнее.