Нет, человек, прятавший пистолет, прекрасно знал, что делает. Он предусмотрел все. Кроме глупого белого кролика, которого сам Блинков-младший еще недавно считал обузой в своих секретных делах!

На крыльце затопали. Шаги были редкие и тяжелые, как будто человек нес на плечах мешок. Лязгнуло железо, – похоже, этот, на крыльце, подергал замок – и шамкающий старушечий голос произнес:

– Поцеловала пробой да пойду домой.

Скрипнули пружины кровати – это уже не на крыльце, а в комнате. Блинков-младший понял, что бабуля прислушивается. Судя по всему, ей так и хотелось, чтобы старуха на крыльце поцеловала этот самый пробой и ушла. А то зачем бы она пряталась, заперев снаружи дверь?

Но старуха не стала ни целоваться с пробоем (интересно, что это такое?), ни уходить. Вместо этого она потопталась еще на крыльце, покряхтела и, кажется, уселась на ступеньку. Бабуля над Блинковым-младшим взвизгнула пружинами и что-то возмущенно пробормотала.

Пора было выбираться из-под дома. Наверху разыгрывался слишком интересный спектакль, чтобы только слушать его и ничего не видеть.

У Блинкова-младшего имелось множество причин, чтобы взять пистолет, и только одна – чтобы оставить его в тайнике. Но этой единственной причиной было задание полковника Кузина. Если пистолет спрятал преступник, нужно дождаться, когда он сунется в тайник, застать его с поличным и доложить полковнику.

Блинков-младший смахнул с пистолета песчинки, положил его в шкатулку, шкатулку – в тайник и задвинул на место кирпич. Это правильное оперативное решение. А «хочется пистолетик» и даже «нельзя оставлять оружие неизвестно кому» – детские сопли.

Между тем сидевшая на крыльце старуха вздыхала и ворочалась, поскрипывая деревянной ступенькой. А бабуля над головой Блинкова-младшего вздыхала и ворочалась, поскрипывая пружинами кровати. Иногда они вздыхали и поскрипывали одновременно, хотя, конечно, не слышали друг друга через бревенчатую стену. В общем, шел поединок характеров.

Блинков-младший осторожно вылез из-под дома. Крыльцо со старухой было за углом, и она не могла его видеть. Запустив руку в отдушину, он проверил, не сдвинулся ли кирпич. Все было в порядке.

Наверное, точно так же, сидя на корточках у отдушины и оглядываясь, проверял свой тайник майор Снежко.

И тут Блинкова-младшего осенило! Все сошлось! Во-первых, то, что говорила мама (конечно, со слов полковника Кузина): «Есть свидетельство не очень грамотного человека, который сам не понимает, с чем столкнулся» – ясно, это бабу-лино свидетельство. Во-вторых, то, что бабуле понадобилась помощь только в конце лета. В-третьих, мешок с песком в ее комнате. Николай, как обычно, соврал: не его это мешок, а человека, который спрятал пистолет. Пистолет – в-четвертых. Наградное оружие майора Снежко.

Еще недавно майор жил у бабули как простой дачник: ходил в магазин за хлебом и на колодец за водой, дышал свежим воздухом, купался в озере и для разминки поколачивал мешок с песком. Потом он исчез, даже не забрав пистолета из тайника, а бабуля рассказала обо всем Николаю.

Обдумывать подробности было некогда. Главное, Блинков-младший теперь знал, в какой рисунок должны сложиться части головоломки. А уж подобрать их одну к другой – дело техники.

Он выглянул из-за угла дома. На крылечке, подперев кулаком щеку, сидела вчерашняя Каллистратовна из магазина. Значит, выполнила обещание: навестила подружку Петровну. А подружка Петровна спряталась, как девчонка.

Момент был самый подходящий, чтобы под страхом встречи с Каллистратовной вытянуть у бабули все, что она знает о майоре Снежко.

Блинков-младший обошел дом и влез в окно, выходившее на огород. Бабуля не заперла его за собой, только прикрыла.

– Это я, Марьпетровна, – предупредил он, спрыгивая с подоконника.

В ответ у бабули в комнате заныли пружины. Когда Блинков-младший вошел к ней, бабуля лежала на кровати лицом к стене и сопела.

– Там пришла Каллистратовна, – сказал Блинков-младший.

Бабуля засопела еще старательнее.

– Извините, она еще вчера в магазине просила передать, что собирается вас навестить, а я забыл.

– Хр-р! – начала всхрапывать бабуля. Блинков-младший решился на мелкий шантаж:

– Вам плохо? Я могу сплавать на виллу и позвонить в «Скорую», а Каллистратовна пока с вами посидит.

– Какая «Скорая» в Малых Грязюках?! – совершенно не сонным голосом ответила бабуля и повернулась к Блинкову-младшему. – Ближайшая «Скорая» во Пскове, они к нам не ездят.

Разговор завязался – уже неплохо. Блинков-младший подошел к окну и отогнул угол занавески. Каллистратовна все так же сидела, пригорюнившись, красная от жары, потная и жалкая.

– Отойди, – металлическим голосом приказала бабуля.

– Нехорошо получается, Марьпетровна, – начал Блинков-младший, еще дальше отогнув занавеску. Он сам себе казался гнуснейшим провокатором из кино. – Лучшая подруга идет к вам по жаре. Пять километров в ее-то годы. А вы ее – пробой целовать.

– Отойди от окна, ирод! – просительно повторила бабуля.

Блинков-младший готов был сгореть со стыда, но нужно было доигрывать роль. Он задернул занавеску и поставил себе стул посередине между окном и бабулиной кроватью. Мол, я еще не решил, чью сторону взять – вашу, любезнейшая Марьпетровна, или Каллистратовны.

Бабуля правильно поняла этот жест.

– Да ну ее, Каллистратовну, – неубедительно буркнула она. – Как сядет чай пить, так банки повидлы нету.

– Конечно, – поддакнул Блинков-младший. – Зачем встречаться, если вы не хотите? Опять же, повидлы жалко…

Ответный взгляд бабули был остр и ясен, как автоматный штык. «Ну ты и нахал, Митенька», – прочитал в нем Блинков-младший. Бабуля отлично знала, как произносится слово «повидло»! Иначе и не заметила бы, что ее передразнили.

Она специально хотела казаться проще, чем на самом деле. Но какой образованный человек станет ни с того ни с сего прикидываться валенком? На это должна быть серьезная причина. Скажем, бабуля много знает об исчезновении майора Снеж-ко. Опасно много. Вот Николай и велел ей изображать простую, как плетень, деревенскую старуху, ничего не помнящую и не понимающую.

Теперь Блинков-младший не удивился бы, если оказалось, что Николай доверил бабуле гораздо больше секретов, чем ему. Агент бабуля. Забавно будет, когда все откроется.

Как выражаются в судебных протоколах, ввиду вновь открывшихся обстоятельств нечего было приставать к бабуле с расспросами о майоре Снеж-ко. Она все равно ничего не скажет, пока Николай не разрешит. Но Блинков-младший решил проверить себя. В конце концов, его версия держалась только на «повидле» и откровенном взгляде бабули. Мог он ошибиться?

– Майор Снежко, – вполголоса произнес Блинков-младший и уставился бабуле в глаза.

Ответ не задержался ни на секунду:

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Блинков-младший растерялся и ляпнул то, о чем должен был помалкивать:

– Николай мне кое-что поручил.

– Я в курсе, – не удивилась бабуля. – Что еще?

– Да, в общем, ничего, – замямлил Блинков-младший.

– А у меня к тебе просьба. Уведи Каллистратовну. Соври что-нибудь. Скажи, что внук меня увез на выходные в город.

– Не складывается, – возразил Блинков-младший. – Сегодня же суббота, Николай может вот-вот приехать. Каллистратовна увидит, и что получится? Лучше я скажу ей, что вы ушли кого-то навестить в Большие Грязюки. Пускай она вас

там ищет.

– Ну вот, соображаешь же, когда хочешь! – довольно кивнула бабуля, как будто раньше Блинков-младший говорил сплошные глупости.

Хотя, возможно, так оно и было.

Блинков-младший вылез через то же окошко и обошел дом. Первое, что он увидел, был стоявший у калитки розовый автомобиль!

Америкэн бой как ни в чем не бывало любезничал с Иркой, успевшей влезть к нему на переднее сиденье. А на заднем восседала невозмутимая Натали в кружевной шляпе. Полный экипаж для поездки в Большие Грязюки: Дэнни за рулем и гувернантка, чтобы показывать водительские права.