(Изъято из досье Манфреда Пробста, официального представителя министерства промышленности. Письмо от Хиру Каянака, атташе посольства Японии в Берлине)
«Дорогой герр Пробст,
поскольку мы теперь являемся не только товарищами по оружию, но и братьями по духу, нам следует попытаться и дальше стремиться к самосовершенствованию, столь чаемому в нас нашими вождями.
А теперь непосредственно к делу, дорогой друг. Как вам известно, наши правительства договорились о совместных экспериментах по созданию радара.
Мы направили – с великим для себя риском – наших лучших специалистов по электронике в Берлин для участия во встречах с вашими специалистами. Это произошло шесть недель назад, но до сих пор ни одна запланированная встреча еще не состоялась. Мне сообщили, что наши крупнейшие специалисты по ошибке были отправлены в Грейсфальд на Балтийском побережье. Они не занимаются исследованиями в области ракетной техники, мой дорогой герр Пробст, они специалисты по радарам. К несчастью, ни один из них не говорит на вашем родном языке, а переводчики, которыми вы их снабдили, с трудом говорят на нашем языке.
Час назад я узнал, что наши ученые направляются в Вюрцбург, где располагаются радиопередатчики. Мой дорогой герр Пробст, мы не знаем, где находится Вюрцбург. И наши крупнейшие специалисты занимаются не радиопередатчиками, а радарными установками!
Будьте так любезны установить местонахождение наших крупнейших ученых. Когда состоится конференция по радарной технике? Наши крупнейшие ученые путешествуют по Германии – ради чего?..»
(Рапорт капитана Виктора Фонтина, заброшенного за линию фронта в районе Эрикура. Вернулся траулером на остров Уайт близ Шотландии)
«В прибрежные районы осуществляется главным образом переброска вооружений наступательного характера, и в настоящее время оборонительным типам вооружений уделяется недостаточное внимание. Переброска осуществляется из Эссена через Дюссельдорф, далее через границу к Рубе и затем на французское побережье. Главное сейчас – топливо. Мы направили своих людей на бензохранилища. Они постоянно получают так называемые „инструкции“ из имперского министерства промышленности по осуществлению переброски составов с топливом из Брюсселя в Роттердам, откуда те направляются на русский фронт. Согласно последнему полученному рапорту, на протяжении четырнадцати миль все пути между Лёвеном и Брюсселем забиты грузовыми составами с вооружением по причине отсутствия топлива. И, разумеется, виновных нет. По нашим расчетам, подобный саботаж возможно осуществлять еще в течение ближайших четырех дней, после чего Берлин будет вынужден вмешаться, и наших людей придется удалить с объектов. Скоординируйте бомбовые удары с воздуха на этот момент…»
(Примечание: штаб лох-торридонской операции. В досье.
Бригадный генерал Тиг. Капитану Фонтину предоставить отпуск после возвращения с острова Уайт. Представление на присвоение ему звания майора одобрено…)
Фонтин ехал из Лондона по Хэмпстедскому шоссе в Оксфордшир. Боже, он уж думал, что совещание с Тигом и Стоуном никогда не закончится! Эти бесконечные вопросы! Его напарник Стоун почему-то всегда бесится, когда видит Виктора, вернувшегося с заданий в тылу у немцев. К этой работе готовился Стоун, но теперь она стала для него невозможна. Изуродованная рука не позволяла, и он вымещал свой гнев на Викторе. Он засыпал Фонтина быстрыми, жесткими вопросами, выискивая ошибки в его действиях. Сострадание, которое Виктор некогда испытывал к шифровальщику, полностью исчезло за эти месяцы. Месяцы? Матерь Божья, да ведь уже прошло почти два с половиной года!
Но сегодняшние придирки Стоуна были просто непростительны. Бомбовые удары люфтваффе по Англии стали менее интенсивными, но не прекратились. Если бы вдруг началась воздушная тревога, ему вообще не удалось бы выехать из Лондона.
А у Джейн уже подошел срок. Врачи говорят, до родов осталось недели две, не больше. Неделю назад он вылетел из Лейкенхита во Францию, и его сбросили на пастбище близ Эрикура…
Он уже добрался до предместий Эйлсбери и посмотрел на часы, поднеся их к тускло освещенному приборному щитку. Двадцать минут третьего утра. Вот уж они посмеются: вечно он возвращается домой в странное время.
Но все-таки возвращается. Через десять минут он въедет на территорию военного городка.
Далеко позади он услышал, как завыли сирены воздушной тревоги, то громче, то тише выводя свои жалобные фуги. Но он уже не ощущал леденящего душу испуга, который раньше вызывали у него эти жуткие звуки. Сирены воздушной тревоги стали почти рутиной: от частого повторения страх притупился.
Виктор крутанул руль вправо: теперь он ехал по проспекту, ведущему к оксфордширскому имению. Еще две-три мили, и он окажется в объятиях жены. Он сильнее нажал на акселератор. На дороге машин не было, можно прибавить скорость.
Инстинктивно он вслушивался в отдаленный рокот бомбардировщиков. Но взрывов не было слышно – только неумолчный вой сирен. И вдруг раздались странные звуки – там, где должно было быть абсолютно тихо. У него перехватило дыхание, вдруг подкатила забытая тревога. На секунду Виктор подумал: уж не от усталости ли его слух с ним шутки шутит?..
Но это были не шутки. Совсем не шутки! Звук, который ни с чем не спутаешь, раздался прямо у него над головой. Он часто его слышал и над Лондоном, и на континенте.
«Хейнкели»! Двухмоторные бомбардировщики дальнего действия. Они миновали Лондон. И если так, то «Хейнкели» скорее всего возьмут курс на северо-запад, на Бирмингем, где располагаются заводы по производству боеприпасов.
Но что это? Бомбардировщики теряли высоту! Они быстро снижались!
Прямо над ним.
Перед ним.
Они пикируют, готовясь нанести бомбовый удар. Бомбить сельскую местность в Оксфордшире. Зачем?
Господи! Господи Иисусе!
Военный городок!
Единственное место во всей Англии с непреодолимой системой безопасности. Наземной, но не противовоздушной!
Этот бомбовый удар с малой высоты должен был уничтожить военный городок.
Фонтин вжал акселератор до отказа. Его трясло, он тяжело, прерывисто дышал, глаза неотрывно всматривались в ленту шоссе.
И тут небеса раскололись от взрывов. Свистящий визг пикирующих бомбардировщиков слился с рукотворным громом: взрывы следовали один за другим. Гигантские огненные вспышки, желтые языки пламени – рваные, бесформенные, ужасные – взметнулись в черную пустоту неба, охватив оксфордширские леса.
Он доехал до ворот городка, резко затормозил – так, что взвизгнули шины. Ворота были раскрыты.
Эвакуация.
Он вжал педаль в пол и рванул по дорожке. Внутри огонь бушевал повсюду, взрывы гремели повсюду, в панике метались люди – повсюду.
Прямое попадание полностью смело главное здание. Вся левая стена была снесена, крыша вздыбилась и медленно оседала вниз величественно бесформенной громадой. На землю сыпались обломки кирпича и бетона. Клубился черно-серый дым, желтые языки пламени вершили свой страшный триумф.
И тут раздался оглушительный удар. Машина подскочила на месте, земля дрогнула, стекла в окнах лопнули, осколки посыпались со всех сторон. Фонтин почувствовал, что кровь залила лицо, но он видел, а это сейчас было главное.
Бомба разорвалась меньше чем в пятидесяти ярдах от него. При свете пожара он увидел развороченную лужайку. Он повернул направо, объехал воронку и помчался по траве к аллее, ведущей к их коттеджу. «Бомбы никогда не падают дважды в одно и то же место», – подумал он.
Дорога была завалена, рухнули деревья, пламя пожирало их.
Он выскочил из машины и побежал, минуя огненные препятствия. И увидел свой дом. Огромный дуб был с корнем вырван из земли, и его мощный ствол рухнул на черепичную крышу.
