— Вот подожди, — сказал Малко, — когда мы поймаем в ловушку Гудрун, тогда полетим на самолете в Джамбу!

Йоханна встала, опустила юбку и с грустью сказала:

— Я должна ехать. Мне надо быть на одном ужине.

Они обнялись у двери, и она подняла на него влажные от набежавших слез глаза.

— Ты знаешь, мне стыдно за тот вечер. Я ничего не соображала.

Она стала удаляться по коридору и, прежде чем исчезнуть за поворотом к лифту, обернулась, чтобы улыбнуться ему напоследок. Он закрыл дверь, пребывая в состоянии радостного опьянения. Если его миссия пойдет так же успешно, как и исполнение его желаний, он получит медаль от Конгресса.

Ферди нервно покусывал потухшую сигарету и приблизился к Малко с выражением нетерпения, которое читалось в его серых глазах.

— Вы не позвонили мне вчера вечером?

— Я спал, — соврал Малко. — Эта дурацкая рана измучила меня. И потом я предпочел поговорить с вами лично. Я не очень доверяю телефону.

Офицер кивнул головой. Этот аргумент был для него приятен. Малко только что сходил в медпункт, где ему наложили новую повязку и сделали укол, правда без вчерашних восхитительных дополнений. Заражение было, по-видимому, остановлено, и опухоль на шее спала. Он кратко изложил, как прошел его визит к Шоне. Ферди казался разочарованным.

— Нам будет трудно разыскать Гудрун в Габороне. Эти девицы беспрестанно меняют свои псевдонимы.

— А вам ничего не удалось узнать?

— Мы обнаружили только след, оставленный ею при въезде в страну, — сказал Ферди. — Под именем Манштейн. Ее документы, судя по всему, были в порядке. Она указала один адрес, фальшивый конечно, в Кейптауне. Это все.

В дверь постучали. Это была Йоханна. Она вежливо улыбнулась Малко и протянула бумагу Ферди. Она снова была в мокасинах и в джинсах и обрела обычный строгий вид. Полковник пробежал глазами сообщение и, ни слова не говоря, передал его Малко. Это был очень короткий текст, на английском, отпечатанный на машинке.

«Если до конца недели Нельсон Мандела и Уолтер Сизилу не будут выпущены на свободу, мы нанесем новый удар!»

Подпись: «Умкхонто Ве Сизве».

— Это предупреждение поступило вчера вечером в штаб-квартиру полиции, — доложила Йоханна. — Там установили, что это напечатано на той же машинке, что и послание, объявившее о взрыве на Чёрч-стрит.

С поджатым подбородком, Ферди, казалось, был погружен в глубокую задумчивость. Подняв вдруг голову, он по обыкновению медленно произнес:

— Я думаю, нам надо ехать в Габороне. Я эту шлюшку из-под земли достану.

Габороне...

Малко отыскал на большой приколотой к стене карте столицу Ботсваны. Маленькая точка, прилепившаяся к границе Южной Африки, недалеко от огромной Калахари, одному из самых пустынных уголков земного шара. Ботсвана была по сути пустыней, зажатой между Замбией, Зимбабве и Южной Африкой.

Он вернулся к столу и отпил обжигающего, горького на вкус чая; тем временем Ферди изучал досье, только что принесенное дежурным. Что же им удастся обнаружить в Габороне: ничего или звено цепи, которое приведет их к Гудрун Тиндорф и террористам, готовящим кампанию террора против Южной Африки? Он постарался влезть в шкуру немки. До сих пор она вела себя с неумолимой жестокостью. Она наверняка подумала об этой возможности выйти из нее. Значит, или эта Ванда ничего не знала, или она была уже ликвидирована. Тем не менее, нельзя было пренебрегать никаким шансом.

— Едем в Габороне, — сказал Малко.

Ферди, который закончил читать, смотрел на него с отсутствующим видом. Он отодвинул документ и задумчиво сказал:

— Возможно, мы найдем себе лучшее занятие в Габороне... Я прочитал протокол допроса Лиля. Он признает, что служил курьером по доставке взрывчатки в Преторию, что он ездил за ней в Ботсвану. Он, кстати, подтвердил, что имел в Габороне контакты с членами АНК. И должен был туда вернуться.

— Он вам что-нибудь говорил о Гудрун Тиндорф?

— Он заверяет, что видел ее лишь два или три раза. Один из убитых сказал ему, чтобы он ей подчинялся. Видимо, поэтому он согласился убить вас. Но он божится, что ничего больше не знает. Что маловероятно.

— И какая у вас идея? — спросил Малко.

— Предложить ему сделку. Если правосудие пойдет своим чередом, через несколько месяцев он будет болтаться на виселице.

— Почему? — спросил шокированный таким резюме Малко.

— Он причастен к ввозу в страну взрывчатки, использованной в террористическом акте на Чёрч-стрит, — пояснил южноафриканский офицер. — Таким образом, он будет судим за соучастие в убийстве, приговорен к смерти и повешен. В нашей стране судьи не слишком нежны к подобного рода типам.

— А какая альтернатива этому? — спросил Малко.

— Против него официально еще не выдвинуто обвинение. С того момента, как вы опознаете его в присутствии должностного лица, ему будет предъявлено обвинение. Для начала в покушении на убийство. Если вы согласитесь, я могу предложить ему поехать с нами в Габороне и навести нас на тех, кто передал ему взрывчатку. Это удвоит наши шансы на успех. В таком случае я выступлю свидетелем на суде, и он отделается пятью годами. За хранение взрывчатки.

Малко изумленно смотрел на Ферди.

— Но как только он окажется в Ботсване, он тут же сбежит.

Полковник хитро улыбнулся.

— Не обязательно. Во-первых, я приму некоторые предосторожности. Ну а потом, я пообещал ему очень неприятную смерть, если он вздумает обмануть меня.

— Что касается меня, я согласен, — сказал Малко. — Но...

— Хорошо, — сказал Ферди. — Пусть его приведут.

Два солдата в полевой форме втолкнули маленького метиса в комнату. Его руки были стянуты за спиной наручниками. С момента своего ареста он обрел более человеческий вид, несмотря на то, что его лицо все еще было распухшим и правый глаз по-прежнему закрыт. Несколько пластырей скрывали наиболее ужасные из его ран. Он окинул притворно напуганным взглядом присутствующих в комнате, и весь съежился, когда узнал Ферди. Полковник подошел к нему и стал что-то тихо говорить на непонятном языке.

— Он говорит на зулусском наречии, — шепнула Йоханна Малко.

Лиль все больше и больше съеживался. Когда Ферди закончил, он немного приподнял голову и жалобным голосом произнес несколько слов.

Малко встретил взгляд его единственного глаза и неожиданно уловил в нем осмысленное выражение. Метис сразу отвернул голову, будто боялся более досконального анализа. Ферди обернулся.

— Он согласен, — просто сообщил он. — Если вы не против, мы выезжаем после обеда на машине. Йоханна поедет с нами. Она может нам понадобиться.

Малко не стал его разуверять.

Суперсовременная скоростная автотрасса, соединяющая Преторию с Йоханнесбургом, неспешно извивалась среди холмистого пейзажа, большей частью пустынного, где время от времени попадались заводские трубы. Почти на каждом километре они проезжали ответвление дороги. Ферди повернул, следуя указателю «Бритс», и большая «хонда» голубого цвета оказалась на узкой дороге, бегущей через горы Трансвааля на запад. Это был преимущественно сельскохозяйственный район. Импровизированные лотки с овощами и фруктами то и дело мелькали по краям дороги. Движение было небольшое, и грузовики, благоразумно пропуская их, прижимались к обочине, поднимая облака пыли. Чудесный пейзаж на фоне диких гор открывался перед ними. С беретами, надвинутыми на глаза, несколько негров брели по дороге, даже не пытаясь остановить попутку.

Казалось, что они находились на юго-западе Соединенных Штатов, настолько местность производила впечатление огромной, почти безлюдной страны: по дороге попались лишь два или три неказистых поселка. Они отъехали километров двести от Претории, когда серое небо вдруг сменилось чистейшим голубым небосводом, — теперь путь продолжался по африканскому латериту. Когда они остановились, чтобы заправиться, жара навалилась на Малко тяжелым гнетом, покалывая через повязку еще открытую рану.