Бросив взгляд на широкий экран телевизора, Ли увидела медиума, который душевно беседовал с чьей-то давно покойной тетей.

– Скажи мне, почему ты смотришь подобные передачи?

Дед пожал плечами:

– Тебе было бы легче, если бы я увлекался мыльными операми?

– Лично я голосую за образовательные программы. Ты мог бы научиться рисовать, вязать или вести себя как настоящий английский джентльмен.

Дедуля – в миру Эдвард Джеймс Смит – проворчал:

– Почему бы тебе просто не пристрелить меня прямо сейчас? Избавишь от мучений нас обоих.

Ли засмеялась и обняла старика.

– Как прошел твой день? – спросила она.

– Неплохо, не считая того, что Джойс настоятельно советует мне прислушиваться к моей женской сущности, а Тамара считает грязными свиньями всех мужчин поголовно.

Ли понятия не имела, кто такие Джойс и Тамара, но, учитывая направление разговора, рискнула предположить, что они были участниками сегодняшних ток-шоу.

– В этом что-то есть, – пробормотала она.

– Ну, раз уж мы заговорили о женщинах и прочем, ты не могла бы меня просветить, что случилось с твоей... с твоим фронтоном. Как-то ты неравномерно выглядишь.

– Я сдулась.

– И слышать не хочу. – Дедуля отвернулся к плите.

– Это Стив во всем виноват, – быстро сказала Ли.

Дед сделал вид, что не слышит. Подумать только, они совсем взрослые, а ведут себя как нашкодившие подростки: тыкают пальцами друг в друга и сваливают вину один на другого. На этот случай у дедули существовала надежная тактика. Он занимался своими делами, изредка передергивая плечами и делая вид, что не слышит криков и споров. И выглядел разочарованным и немного усталым. Срабатывала уловка безотказно. Минут через десять виновный признавался. Вот и теперь – несколько минут Ли кидала на старика умоляющие взгляды, но он уделял все свое внимание ужину и лишь время от времени тихонько вздыхал. Наконец она сломалась:

– Ладно, если ты так хочешь... Я проткнула один из надувных баллонов – нечаянно! Но во всем виноват Стив, потому что именно он уговорил меня надеть этот спасательный круг.

– Салли всегда говорит, что человек должен любить себя настоящего, и тогда окружающим тоже будет легче относиться к нему с симпатией, – мягко заметил дедуля.

– Да ладно тебе, это всего лишь эксперимент, и вовсе ни к чему обобщать. – Ли ужасно хотелось переменить тему, поэтому она ткнула пальцем в здоровую посудину, угнездившуюся на кухонном столе: – А что это за зверь? Похожа на космический корабль.

– Это обезвоживатель пищи. Я могу делать вяленое мясо, вяленые бананы и вяленые помидоры, и все это одновременно. Эту штуку рекламировала сама Шерри, звезда кулинарии.

– А-а, понятно. Ну ладно, думаю, мне стоит пойти и переодеться.

– И снова стать собой? Ты права, детка, это прекрасная мысль. Как Ли ты мне нравишься гораздо больше.

– Господи, дедуля, этот прикид всего лишь своего рода карнавальный костюм!

Ли усиленно шевелила мозгами: ей очень хотелось, чтобы дед понял ее идею и перестал расстраиваться. Для представителя старшего поколения он на редкость современный и вообще человек широких взглядов... по крайней мере старается быть именно таким. Но ежели уж дедуле что-то не нравилось – он прекрасно умел дать понять детям, что недоволен и расстроен. Одним из признаков недовольства была покупка разного рода чудной бытовой техники. Особенно всяких устройств для приготовления пищи. Этот монстр, установленный на столе, – доказательство того, насколько сильно она огорчила своего дедулю. Подумать только – он собирается готовить вяленое мясо!

– Послушай, это всего лишь эксперимент. Проверка некоей социологической теории, клянусь. – «Кроме того, мне на время хочется почувствовать себя другой – свободной и не отягощенной высоким ай-кью и докторской степенью».

– Мне это не нравится. – Дедуля яростно мешал что-то в кастрюле. – Ты настоящая красавица и без этих дурацких надувных шариков за пазухой.

Девушка вздохнула. Вот поэтому-то она и не рассказала деду о том, что ее – вернее, Кэнди – пригласил на свидание симпатичный незнакомец... и что она согласилась на встречу. Да она рот закрыть не успеет, как дедуля уже примется названивать по телефону, заказывая какой-нибудь очередной блендер на солнечных батареях. Она решила отложить признание на более благоприятный момент, еще раз обняла деда и сказала:

– Пойду все же переоденусь. У Ли сегодня после обеда собеседование.

– Ты не сказала о том, как прошел твой утренний разговор в отделе персонала.

– Из меня не получилась по-настоящему суперская сексуальная штучка.

– Из тебя получилась очень привлекательная и умная женщина.

– Ты просто пытаешься меня подбодрить.

– Ничего подобного! Знаешь, ты стала очень похожа на свою мать. А уж она-то была настоящей красавицей.

Ли вздохнула. Она почти не помнила мать – так, несколько отрывочных воспоминаний раннего детства. Но в даме было полно фотографий – дед расставил их во всех комнатах, и образ его единственного сына и красавицы невестки всегда был перед глазами. Они словно не покидали свой дом. Ли много раз восхищалась изяществом черт и одухотворенной красотой маминого лица. Конечно, ей самой далеко до подобного совершенства, и все же – раз дед сказал, что они похожи, доля правды в его словах наверняка есть. И эта мысль согрела ей сердце.

– Могу я тебе чем-нибудь помочь? – спохватилась Ли, с опаской глядя на кипящую кастрюлю.

– Ну, ты могла бы мне наконец объяснить, почему двое взрослых и самостоятельных детей живут со стариком и никак не могут завести свои дома.

– Мы тебе надоели? – Сердце девушки сжалось.

– Не то чтобы совсем надоели... Но я не хочу, чтобы вы лишали себя личной жизни ради того, чтобы я не скучал.

– Мы живем здесь, потому что это дешевле, чем оплачивать квартиру на одного.

– Неужто это я научил тебя быть такой практичной? Впрочем, умение считать деньги – это хорошо.

– Конечно, ты, кто же еще!

Давным-давно Стив и Ли решили, что будут жить с дедом до тех пор, пока это будет возможно. На всем белом свете их было только трое, и они привыкли держаться вместе. Дом был достаточно просторным, и никто не наступал друг другу на пятки у холодильника и не прыгал в очереди в ванную. Но сознание того, что они вместе и могут в любой момент прийти на помощь друг другу, согревало не только дедулю, но и молодых людей.

Кроме того, дом, где они жили, очень много значил Для деда. Он прожил здесь сорок пять лет. Вырастил единственного сына, а затем и внуков. Дом хранил воспоминания и сам стал частью их жизни. Но дедуле было под семьдесят, и для одного дом стал бы слишком велик. Не говоря уж о материальной стороне дела.

Стив и Ли, заботясь о старике и не желая расставаться с семейным гнездом, где прошло детство, решили, что постараются сохранить дом как можно дольше.

Но ни он, ни она не обманывали себя – если дед решит, что они остаются с ним из жалости, он вышвырнет их за порог, как нашкодивших котят.

– Я люблю тебя, – сказала Ли, обнимая дедулю.

– А что тебе остается? Я единственный психически здоровый человек в нашей милой семейке! – Старик фыркнул и отправился проверять степень готовности вяленого мяса.

Рабочий день шел своим чередом. Марк сидел перед мониторами и обедал. Сегодня сестричка снабдила его сандвичем с соусом болонез и неизбежным яблоком. Было вкусно, и он ел не спеша, бросая взгляд то на один, то на другой экран. Вот отдел персонала. Целый день в офисе мистера Торндайка было довольно людно. Сотрудники и потенциальные сотрудники сновали туда-сюда.

Вот опять кто-то вошел. Колсон поднял глаза и позабыл про сандвич. Женщина, появившаяся в отделе персонала, была удивительно хороша. Ее можно было бы назвать красавицей, если бы весь ее внешний вид не указывал на полное отсутствие желания казаться красивой и сексуальной. Прекрасные каштановые волосы гладко зачесаны назад и собраны в тугой узел на затылке – такой тугой, что кожа на висках натянулась. Бежевый костюм сидит неплохо, но благодаря отличной фигуре, а не достоинствам кроя. Изящные ножки безжалостная хозяйка облачила в закрытые коричневые туфли на низком каблуке. Любой здоровый мужчина сразу же шарахнулся бы от подобной дамы, как от вируса гриппа. А мистер Колсон не мог оторвать от нее взгляд.