Пожимая крепкую ладонь (а сила чувствуется!) улыбнувшись, произнес:

– Чур.

Буденный нахмурил брови:

– Не понял. Так это у тебя имя или фамилия такая?

Ухмыльнувшись, ответил:

– А это у меня всё. И имя, и фамилия, и отчество. На выбор.

Стоявший радом Лапин, дополнил:

– Товарищ Чур, после ранения память потерял, поэтому теперь вот так… А товарищ Жилин, который с ним раньше был знаком, говорит что ему только псевдоним и известен. Сами понимаете, для подпольщиков настоящее имя – это секретная информация. Кто же знал, что у товарища контузия приключится и так на память повлияет?

Усач озадаченно крякнул, но информацию принял к сведению, и мы все вместе стали обсуждать дальнейшие задачи.

А для моего батальона и отряда Буденного задача была интересная – насколько возможно нарушать снабжение противника и щипать его тылы. Тут ведь (как и в войне с белыми) сплошная линия фронта просто отсутствует. Немцы продвигаются вдоль железных дорог захватывая насколько это возможно окрестные города и села, оставляя в них свою администрацию и небольшие гарнизоны. Причем, когда я говорю небольшие, это значит, что в зависимости от величины населенного пункта, немчуры там может быть всего пару десятков, во главе с фельдфебелем, а то и унтером. Правда, фрицев еще поддерживают гайдамаки из УНР да Сечевые стрельцы. И их немало. То есть, как выяснилось, поддержка "небратьями" захватчиков, это древняя традиция. А я-то считал, что все в Великую Отечественную началось. Но оказалось, что тяга копателей морей в "це европу", имеет более давние корни.

И в прошлый раз, большевики сильно обмишурились, думая задобрить гордый и свободолюбивый украинский народ громадными территориальными подачками. На все шли, в расчете привязать светлолицых "лыцарей" к своему Мордору. Даже всеобщей украинизацией части Российских земель заманивали.

В этот раз, планы были несколько другими. Седой ими не делился (видно, чтобы не сглазить) но по его оговоркам, я так понял, что политики коренизации не будет. Вообще не будет. Так что левобережье – это Россия без всяких вопросов. Херсонская, Одесская и Николаевская губернии, туда же. А вот насчет остального правобережья, там будут думать – как и зачем. Что останется Малороссией, а что станет самостийной и незалежной "це европой". Ну а пока, как я и говорил, помимо немцев да гайдамаков, будем рубиться и с гнилой отрыжкой Австро-Венгрии – сечевиками.

После обсуждения насущных вопросов, отправились к своим подразделениям. Кстати, Буденный оказался еще тот фрукт. Какое-то время нам было по пути, и мы неспешно катили из села общаясь на разные темы, как вдруг, он, задумчиво окинув нас взглядом, поинтересовался:

– А балтийцы-то знают, что у них вот такое новое формирование появилось? Ить вопросы у ребят могут появиться. А матросики свои вопросы оченно досконально задают. Кресты ваши, опять-таки…

Трофимов на это лишь фыркнул:

– Ты, паря чего – нас за ряженых держишь? Мы и есть балтийцы! И уже своим ребятам на корабли, да в Совкомбалт весточку послали про то, что стали морской пехотой. Да просьбу высказали, чтобы братва над нами шефство взяла. Так что тут все сурьезно! И насчет солдатских наград, тоже отписали. Тем более, что вот-вот постановление от Советской власти насчет них выйдет.

Я ухмыльнулся:

– Ну, насчет крестов, для тебя это должно быть важный вопрос. Ведь, судя по усам, ты как минимум бантист. А то и более того.

Семен поднял брови:

– Про усы не понял? И откеля, про бантиста знаешь?

– Да что тут понимать? Вот у нас, есть Федя Потопов. Два "георгия" имеет и шикарные усы. Но ровно вполовину меньше твоих. Я и сделал вывод, что у тебя, как минимум четыре креста должно быть. К таким-то усам!

Все заржали, а Буденный, гордо расправил усищи и как-то неуверенно поинтересовался:

– А насчет постановления, сведения верные?

Комиссар кивнул:

– Вернее некуда. Мы с самим товарищем Жилиным на эту тему говорили.

Усач довольно хмыкнул:

– Вот и добре. Только мы пока погодим впереди телеги бежать и приказа дождемся…

А потом была подготовка к рейду. Я как-то поначалу сильно задумался, а кого, собственно, брать? Пешие, вроде сдерживать будут. Но потом прикинул, что в конечном итоге никто никого сдерживать не станет. Ковпак вон и артиллерию с собой таскал и даже танки и ничего. На тысячи километров ходил. Это еще если учесть, что немчура тогда была несравнима с нынешней. Так что, на месте оставляю львиную часть обоза (включая три новые прогрессивные вошебойки, которые мне успели сделать в паровозных мастерских и полевую кухню). Остаются рабочие Лапина. Остаются все тяжелые или ненадежные телеги, которые просто не выдержат дорог и бездорожья. И остается большая часть взвода управления во главе с Григоращенко. Взводный и будет старшим над всей этой солянкой. Мужик он умный и хваткий. Так что обоз будет под надежным наблюдением и посторонние его не растащат. Ну а нам, завтра поутру выходить. Надо только еще с буденновцами договориться о взаимодействии. Нет, в штабе с самим Семеном и его командирами мы пообщались. Но кое какие детали необходимо уточнить…

– И что, целый состав, вот эта штука остановит?

Я, глядя в бинокль на приближающийся и-за сопки паровозный дым дернул плечом:

– Кузьма, по идее, клин не останавливать должен, а ронять. И если поезд будет идти с хорошей скоростью, то он в тот овраг и нырнет.

Комиссар почесал заросший подбородок:

– А если, с не очень хорошей?

– Тогда слетит лишь паровоз. Или платформы если он их перед собой толкать будет. Но в любом случае весь состав встанет. Тут мы их и причешем.

В "клине Шавгулидзе", я был уверен. А вот в проводах, не очень. На них была матерчатая изоляция, пропитанная какой-то дрянью. Но изоляция оказалась местами надорванной, а изоленту толи не изобрели то ли мне дурку сваляли, делая большие глаза, предлагая при этом вместо изоленты, банку с особо вонючим клеем и полоски ткани. Так что клин, это наше все. Мне их три штуки сделали. Думаю, вполне хватит. Да и тяжеловаты они (каждый килограмм по двадцать, если не больше весит), так что таскать их желательно в телегах. Нет, с собой провода, конечно, были. И электродетонаторы добытые у матросиков из Азовской флотилии. А также, подрывная машинка которую лично ваял. И вот здесь у меня были сомнения во всем. И в конденсаторах, и в выпрямителях, и в генераторе. Но больше всего в проводах. Пробои в изоляции, при соприкосновении с землей, такую утечку дадут, что даже если все будет работать штатно, подрыва все равно не получится. Во всяком случае издалека. А совсем близко подходить – страшновато. И главное – никому это дело не доверишь. Посторонний просто сломает машинку (я ее делал, поэтому знаю, чего говорю). Так что клин, это наше все.

Вообще, за эти три дня мы углубились в тыл немцев километров на тридцать. Ну да. Сначала до них надо было дойти, а потом еще и обойти. Линии фронта не было, поэтому узнали, что дошли до зоны вражеского контроля, когда разведка очередной раз прислала вестового, который и доложил о наличии немцев в селе. Батальон свернул в степь и в дальнейшем, старался не приближаться к населенным пунктам. Шли еще полтора дня, в конце концов забазировавшись в удобной балке, откуда и принялись вести разведку. Обнаружили при этом, что до Нижней Кирсановки, где находится железнодорожная станция, километров пятнадцать. А когда прошли по речушке, текущей через балку, то и увидели этот замечательный мостик.

Времена ныне библейские, поэтому охрана вот таких небольших мостов, отсутствовала как класс. Единственное неудобство состояло в том, что помимо немецких воинских эшелонов проезжали и пассажирские поезда. А главное, зараза, без расписания! Так что, сначала надо понять, кто там едет и лишь потом ставить свой девайс на рельсы. Но сделать это мешает холм. И когда паровоз из-за него появится, то увидят уже меня. Гайки можно прикрутить быстро, но вот машинист, все равно успеет затормозить.