Налив две кружки виски, Чарли взглянул на Толина и сказал:

— Джесс сообщил мне, что ты участвуешь в нашем деле.

— Что это за дело?

Чарли улыбнулся до ушей и неловко наклонился, чтобы поднять стул.

— А-а, какого черта! Искать золото внутри Железной Старушки.

— Я уже сказал, что готов выслушать вас. И только.

— Ты в чем-то сомневаешься?

— Во многом.

Чарли кивнул в знак согласия.

— Я тоже так думал, когда услышал об этом деле в первый раз. Но выслушай их, парень. Скоро придут Снайдер и Джесс. Пусть Снайдер расскажет тебе план; но одно я скажу сейчас.

— Что?

Чарли Хилл откинулся на спинку стула, который неприятно заскрипел, когда он выставил вперед ноги.

— Когда я был возницей, мне приходилось слышать много историй о грабежах на линиях от Техаса и Дакоты до Калифорнии. В начале пятидесятых самым страшным грабителем был Том Белл. Он первым додумался грабить дилижансы. Это он остановил Конкорд-Элигэнт, ехавший из Марисвилла. Остановил и многих убил; в мгновение ока Том разбогател на один миллион. Эту идею подхватили другие, однако им не хотелось вспоминать, что вскоре после ограбления Тома схватили и вздернули на пеньковой веревке. Ну и номера же они выкидывали! Двое парней, которые не хотели, чтобы их узнали по одежде, грабили дороги Невады в масках и красном нижнем белье. Грабили так часто, что мой хозяин превратил все золото в один большой шар: его невозможно было привязать к седлу. Один человек положил золото в коробку с черным порохом и кремнем, прикрепленным к замку; при открывании крышки коробка неизбежно взрывалась. Бедняга — он сам попался в ловушку: его разорвало на куски!

— Что же ты хотел мне сказать?

Хилл уже был пьян. Он вдруг захохотал и продолжил:

— Потом, помню, еще одного парня: он настолько уверился, что в почтовом дилижансе, который он остановил, были бумажные деньги, что чуть не сдурел, когда их там не оказалось. Он схватил топор и изрубил экипаж в щепки. Багажное отделение и переднюю стенку, крышу и днище — все, к чертовой матери.

Наливая себе виски, Чарли захихикал:

— Я тебе хочу сказать, что еще никому не удавалось разбогатеть на грабеже фургонов. Во-первых, грабителей, как правило, убивали сразу же, как только они пытались приблизиться к дороге. Охрана бывает вооружена дробовиками заряженными картечью. Но если грабители справляются с охраной, они все равно оказываются в проигрыше. В среднем нападающему достается тридцать-сорок долларов и пара плохеньких часов, которые к тому же и идут неправильно. Сэм Басс пытался нажиться на грабежах, но едва не умер с голоду от такого «прибыльного» бизнеса. Я слышал, что он переключился на поезда, проходящие в Техас.

Джек засмеялся.

— Чарли, не очень-то красочную картину ты нарисовал. Зачем же ты связался с Джессом и Снайдером?

— Давай выпьем еще этого чудесного шотландского виски.

Чарли поднялся и наполнил кружки. Развалившись на расшатанном стуле, он сказал:

— Потому что только от них я услышал по-настоящему дельное предложение. Раньше собиралась шайка, люди просто окружали дорогу, где должен был проехать дилижанс, и нападали всем скопом, когда экипаж приближался. Как правило, их убивала охрана, или они перебивали ее, и тогда им доставалось именно столько денег, сколько необходимо, чтобы оплатить завтрак. Все это делалось необдуманно и на скорую руку. Поэтому-то и столько неудачных налетов. — Чарли уже основательно набрался. — У нас совсем другое дело. Весь замысел — Элвина Снайдера. Его план гениален и осуществим на все сто процентов. Он все продумал от начала до конца. Дело пройдет чисто и без жертв с нашей стороны. Осуществить такой план — значит стать богатым.

— Чарли, ты хочешь стать богатым?

— Ты угадал — конечно.

Хилл махнул рукой на затоптанный, грязный пол хижины:

— Больше невозможно жить так, как я живу сейчас.

Он ухмыльнулся:

— Какого черта мне ждать, пока придет старость? Я собираюсь сразу получить кучу денег, я не буду их жалеть, я уж поживу вволю. Буду тратить на женщин, шотландское виски, проигрывать в карты. Особенно на женщин, благослови, Господи, их властные сердца. Буду раздавать деньги бродягам и таким же бездельникам, как я сам. И когда я умру, если хоть кто-нибудь вспомнит обо мне и скажет: «Старина Чарли Хилл, черт побери, ну и был же тип!» — то успокоюсь, узнав, что не зря пожил и промотал столько денег.

Джек подержал, смакуя, виски во рту, потом проглотил. На койке он заметил книгу, подошел и взял ее.

— Если ты не умеешь читать, — спросил он, — то откуда у тебя Библия?

Хилл пожал плечами. Джек отвлек его от красочных мечтаний о будущем. Чарли вначале не расслышал вопроса.

— А-а, глупость. Иногда я сажусь со свечой и перелистываю книгу. Я стараюсь понять то замечательное, что должно быть в этой книге.

Джек положил Библию на койку.

— Так, может быть, даже лучше, чем читать. Ты очень странный, Чарли Хилл.

— Я пьян, как сукин сын. Я пью второй день и сейчас свалюсь замертво. Ты иди домой, Толин, если я не проснусь, когда придут Снайдер и Джесс, то выдерни из-под меня стул. Тогда я встану.

Через минуту Чарли уже спал. Джек остался ждать. Он вынул из кармана большой складной нож и рассеянно стал строгать одну из длинных тонких палок, сваленных тут же на полу. Рядом валялся тяжелый рулон покрашенной в коричневый цвет плотной бумаги.

Джеку, наконец-то надоело строгать, он вышел на воздух и отправился по Шерман-стрит к магазину Снайдера на Пони-стрит и спросил у него полдюжины сигар.

Оглянувшись на дверь, Снайдер быстро сказал:

— Иди к Чарли.

— Да, я возвращаюсь туда, — Джек положил сигары в карман.

— Двадцать пять центов, — сказал Снайдер.

Закурив крепкую сигару, Джек пошел назад по сумеречной Пони-стрит, подсчитывая свои деньги — осталось двадцать два доллара.

Переходя Линкольн-стрит, он заметил свет в доме брата. Глядя в ту сторону, он почувствовал, как что-то быстро сжалось внутри и долго не отпускало. Кристин с красными от слез глазами… Кристин, которая, пытаясь загладить прошлое, заискивала перед мужем, вела себя безупречно и содержала дом в идеальном порядке.

Джек почти миновал транспортную контору, когда из дверей выскочил седоусый мужчина невысокого роста, изысканно одетый, в цилиндре и чуть не врезался в Толина. Резко остановившись, человек воскликнул:

— Джек Толин!

— Черт возьми! Чанк Холлидэй! Слышал, что ты был в эти дни в Чикаго.

— Только что беседовал с твоим братом. Проворный парень. Хорошо у нас работает. А как ты?

— Отлично, Чанк.

— Ты ищешь работу?

— По правде говоря, сейчас я ни о чем не думаю.

Маленькие, яркие глазки Холлидэя смотрели настороженно. Ему пришла в голову какая-то мысль, и он ее обдумывал.

— Мне бы, конечно, хотелось, чтобы ты вернулся на линию, но у меня все занято. Ни одного места.

— Не беда, Чанк. Я все равно хотел уехать на Запад. Я только заехал повидать брата.

— Я уже сказал, что твой брат отличный парень. Будь я проклят, если не найду тебе работы. Очень рад был с тобой встретиться.

Холлидэй торопливо перешел грязную улицу и вскочил в красивый закрытый экипаж, запряженный парой гнедых. Кучер дернул поводья, и экипаж покатил по Пони-стрит. Джек криво улыбнулся, кивнул Джессу, который стоял у конторки за окном и, повернувшись, пошел к Шерман-стрит.

Прошло несколько минут, как урча и покряхтывая, поднялся Чарли, когда в лачугу зашли Снайдер и Джесс.

Когда Джесс закрыл за собой дверь, Снайдер сказал:

— Я очень рад, Тол, что ты решил выслушать меня. Это будет поворотный момент в твоей жизни.

— Я, наверное, слишком любопытен.

Снайдер заметил на столе почти пустую бутылку виски и пристально посмотрел на Чарли.

— Я хочу, чтобы ты бросил пить.

— Но это невозможно… — пытался было спорить Чарли.

Джесс похлопал его по плечу: