На другой вечер раздался длинный звонок в дверь. В полумраке лестничной площадки стояла парочка: Маша и Лёня. Гена вышел и прикрыл за собой дверь.

– Я по поводу твоего послания, – неприятно улыбаясь, произнесла предательница и вынула письмо из кармана куртки.

Двинянин настолько опешил, что в ответ только икнул.

– Ты пишешь о какой-то любви. Так вот, Геночка, никакой любви у нас с тобой не было и быть не могло. Я не знаю, что ты там напридумывал…

К величайшему ужасу Гены подлая Маша развернула злосчастное письмо и стала его читать при Орлове. Несчастному влюблённому хотелось скончаться от разрыва сердца тут же у порога родного дома. Фразы, которые вчера казались ему способными пробудить в ледяном Машином сердце сострадание, сейчас вызывали запредельный стыд.

– Ты что-то там про моих девушек писал? – донёсся до разума Гены вопрос Орлова.

Деморализованный соперник затравленно посмотрел на победителя.

– Что я бабник, что девчонок меняю как перчатки... Помнишь? – Теперь Лёня улыбался так же нехорошо, как и возлюбленная.

Гене показалось, что дзюдоист еле сдерживается, что не размазать очкарика тонким слоем по лестничной площадке.

– Помнит! – ответила за Гену Маша, пошуршала письмом и ткнула пальцем в нужный абзац.

– Отдай ему писанину! – презрительно глянул на поверженного соперника сердцеед. – Брехло очкастое! Знаешь, что за такие слова делают?

Гена знал. Но Орлов не стал ничего предпринимать. Он демонстративно обнял Машу за плечи, чего она Гене никогда не позволяла, и счастливая парочка скрылась в полумраке подъезда.

Предательницу бог уже наказал. Этого следовало ожидать: Орлов её поматросил и бросил, хотя и обещал сразу после школы обвенчаться. Но его родители были против, им не понравилось Машино «пролетарское происхождение». Лёню женили в областном центре на девушке из богатой семьи, а предательница спилась и сгинула где-то в трущобах города детства.

Но оставался недруг, успешный и наглый. Орлов тоже жил теперь в Ветрогорске. С папиной помощью он, как принято говорить, раскрутился и теперь обладал собственной довольно крупной фирмой с идиотским названием «Маунтин игл», торгующей электрооборудованием. Гена открыл сайт фирмы, нашёл страничку «Руководство компании» с физиономиями топ-менеджеров и долго всматривался в надменную рожу сердцееда, повзрослевшего и слегка обрюзгшего от хорошей жизни.

Глядя на ненавистную харю и вспоминая тут жуткий вечер, Двинянин так раздраконил себя, что едва не лопался от ярости. Но, странное дело, голова его, напичканная теорией эспритиона, при этом работала чётко и ясно. Воин быстро зарегистрировал новый почтовый ящик и написал запрос в отдел продаж «Маунтин игл». Он сообщил, что хочет купить триста штук дифференциальных автоматов (первое, что подвернулось ему в прайс-листе) и нахально осведомился о скидках. Ответ он получил немедленно: менеджеры Орлова работали оперативно. Не вникая в суть ответа, Гена написал, что удовлетворён размером скидок, и попросил сканированную копию свидетельства о госрегистрации фирмы якобы для заключения договора. Сам будучи менеджером, он знал, что алчные продажники охотно вышлют учредительные документы, если дело пахнет хорошими деньгами. Менеджер «Маунтин игл» перевыполнил просьбу, выслав помимо свидетельства ещё и сканированные копии устава фирмы, доверенности на руководителя отдела и ещё какой-то бухгалтерско-юридической макулатуры.

Получив свидетельство, Двинянин удалил почтовый ящик, открыл сайт городских объявлений, нашёл раздел «Печати и штампы» и стал по порядку обзванивать поставщиков услуг. С пятой попытки он нашёл жуликоватых ребят, согласившихся изготовить печать по копии регистрационного свидетельства. Распечатав документ, Гена съездил к жуликам, где без лишних вопросов за вполне демократичную цену ему в течение часа соорудили печать «Маунтин игл» по оттиску, разумеется, не выдав клиенту ни товарного, ни кассового чека. На обратном пути менеджер приобрёл тоненькую пачку хорошей дорогой бумаги и с десяток конвертов. Конечно, Александр Мирошников бы отругал его за финансовые вложения, но дело стоило того, чтобы в него немного вложиться.

Дома, ёрзая от нетерпения, воин, используя свидетельство о госрегистрации в качестве образца, соорудил бланк «Маунтин игл» в текстовом редакторе. Бормоча под нос проклятия в адрес «Горного орла», Гена снова открыл сайт фирмы. В разделе «Благотворительность» самодовольный Орлов с помпой рассказывал о том, как его фирма взяла под опеку городское общество пенсионеров.

– Ну, держись, дзюдоист! Начинаем поединок! Хаджиме! – пробормотал под нос Гена и быстро на бланке отстучал от имени Орлова официальное уведомление, что «Маунтин игл» с сегодняшнего числа отказывается от поддержки пенсионеров, потому что считает «недостаточно разумным пустое вложение денег в сообщество людей, находящихся на сроке дожития». Вскоре это письмо отправится председателю общества.

– Вот тебе, сердцеед, бросок на юко!

В разделе сайта «Наши клиенты» первой значилась известная компания «Ветрогорскнефтегаз» – самый значимый заказчик горного Орлова. На сайте нефтегазовиков Гена разыскал контактные данные президента компании и на новом бланке составил новое официальное письмо: мол, господин Орлов считает своим долгом уведомить президента Семенченко Александра Викторовича, что фирма «Моунтин игл» прерывает все отношения с компанией «Ветрогорскнефтегаз», ибо последняя является недобросовестным приобретателем, о чём будет немедленно осведомлена прокуратура. Почувствовав вдохновение, Гена по аналогии соорудил ещё три подобных письма для других крупных заказчиков «Маунтин игл».

– Вот тебе, свинёнок, бросок на ваза-ари!

Далее Двинянин написал ещё два письма-предупреждения мэру и губернатору о том, что они поощряют недобросовестную конкуренцию в городе и регионе, мешающую развитию «Маунтин игл», и что в связи с этим господин Орлов, являясь законопослушным гражданином, вынужден подать на них заявление в Следственный комитет.

– Вот тебе, гадёныш, бросок на иппон! Бой окончен! Матэ! Чистая победа!

Остаток вечера воин посвятил тренировке в подделке подписи Орлова; её образец он нашёл на сайте – сердцеед официально поздравлял школьников с началом учебного года и счёл нужным поставить подпись под обращением. Себе на голову, как оказалось.

На работе Гена еле дождался обеденного перерыва. Когда большинство сотрудников покинуло офис, он отправился в опустевший отдел рекламы, где стоял цветной струйный принтер, зарядил его купленной дорогой бумагой и с флешки распечатал заготовленные вчера письма. Конечно, распечатать можно и дома, но цветные шапки официальных писем выглядят солиднее чёрно-белых. Менеджер не знал, остаются ли на бумаге отпечатки пальцев, поэтому он перестраховался на всякий пожарный: вставлял бумагу в принтер и вынимал её, захватывая пальцами через краешек рукава пиджака. Потом с распечатанными письмами он вышел в пустую переговорную, вынул печать, бойко проштемпелил одно за другим, а затем натренированной рукой подписал от имени недруга Орлова.

Конверты с адресами, где отправителем значилась фирма «Маунтин игл», воин подготовил ещё дома на обычном принтере. После работы менеджер изрядно поколесил по почтовым отделениям, отправляя по одному-два заказных письма. Ему почему-то казалось, что это вызовет меньше подозрений, чем отправлять всю кучу из одного отделения.

Конечно, воин знал, что заказные письма идут долго. Поэтому проверил результаты своей бурной деятельности он только через две недели. На сайте «Маунтин игл» вывесили сообщение о том, что «ведутся технические работы», а на звонок в фирму (Гена снова звонил из кабинки туалета этажом ниже) усталый голос ему ответил, что деятельность фирмы временно приостановлена, и выразил надежду, что клиент позвонит ещё раз, «когда всё утрясётся». После разговора Двинянин почувствовал пьянящее злорадство, тёплыми струями разлившееся по организму.