– И если какая душа обратится к вызывающим мёртвых и к волшебникам, чтобы блудно ходить вслед их, то я обращу лице мое на ту душу и истреблю её из народа её, – брякнул Двинянин.

– Что?! – встрепенулся Илья Фёдорович, с подозрением глядя на клиента. – Что это за мракобесие?!

– Да так, к слову пришлось… – смутился Гена.

– Сбили вы меня… Я к чему клоню? Ах, да! Эскапизм, выпадение из реальности – бич нашего времени. Наше общество шизофренично, оно уходит от материального мира в мир иллюзий и образов. Толкиенисты, реконструкторы, геймеры… Субъективная реальность на любой вкус! Правители наши дубоголовые видят себя вершителями судеб, мудрыми правителями страны, что под их руководством расцветает всё краше и краше. Бездарные певуны убеждены, что вносят вклад в мировую культуру. Идиоты-графоманы уверены, что находятся на вершине литературного Олимпа, где-то между Достоевским и Толстым. А обыватели витают в телевизионных облаках, мечтая, что когда-нибудь и они, точно сериальные супермены, отлепят зад от дивана, сгонят жир с пивного пуза и пойдут совершать подвиги. Или встретят принца, если речь идёт об обывательшах…

Психоаналитик-краснобай ткнул толстым пальцем в менеджера:

– Вот и вы, молодой человек, убегаете от реальности! Конечно, фэнтезийный мир с переменными законами физики гораздо интереснее душного офиса. Но сами подумайте, может ли такой мир существовать? Вы физику учили? Знаете, наверное, что мироздание – штука хрупкая: нарушь один закон, и он потянет за собой сотню других. И мир разрушится. Понятно, что приятнее побеждать великанов и злых волшебников, чем устраивать склоки с соседями по лестничной площадке. Только фантазия у вас однобокая при всём богатстве! Поэтому и выдуманный Гедвин – ваша зеркальная копия, идеализированный образ супергероя – тупо повторяет ваши действия.

– И что же мне делать? – напомнил Двинянин о цели визита, сожалея о зря потраченной приличной сумме.

– Убейте Гедвина! – резко произнёс Усачёв, напоминая киношного киллера. – Умертвите его в своей голове! Дайте ему смертельное задание. Или нашлите на него более сильного соперника. И, когда ваш альтер эго помрёт, вы ощутите свежее дыхание реального мира. Который во сто крат интереснее Ветрогорья, хоть у нас и не переменные законы природы.

Храмцова не уволили из-за лжекляуз, но перевели с должности начальника отдела в статус «и. о.». Видимо, ему удалось худо-бедно обосновать свою невиновность. Гену же один раз вызвал на беседу начальник безопасников, попытал минут десять, печатает ли менеджер рекламные буклеты за деньги, и отпустил, ничего не выяснив и ни в чём не уличив.

В принципе поменялось мало что: Сергей так же руководил менеджерами-продажниками, так же придирался к планам и отчётам. Только его придирки стали раза в два сильнее, поскольку он надеялся реабилитироваться и отклеить от своей должности позорную приписку «исполняющий обязанности». Удручённый результатами консультации у психоаналитика, Гена на некоторое время перестал провоцировать поединки, и давний соперник чувствовал себя относительно спокойно.

С наставником Мирошниковым тоже не хотелось встречаться. Двинянин начал уставать от его извращённой морали с перевёрнутыми с ног на голову ценностями. «Трусость – отличное чувство!», «Зависть – двигатель прогресса», «Подлость – основа эспритиона», «Лень – это способность к саморасслаблению и созерцанию». Ненормальный психолог всё перевернёт вверх тормашками, оправдывая жадность, хитрость, коварство и скрытность. Особенно он ценил умение врать и не краснеть; его противоестественная философия утверждала, что в нашем мире правда у каждого своя и поэтому относительна, зато ложь – абсолютна.

А потом в «Русакоффе» появилась Аня Левина. Храмцов взял её на место трудоголика Богданова, которого Двинянин в своё время свалил одним ударом. Принятая на испытательный срок новенькая заняла пустующий стол напротив Гены.

Из всех девушек, встреченных менеджером на жизненном пути, Аня максимально приближалась к Гениному идеалу. У неё были удивлённые глаза, тихий голос, пухлогубая детская застенчивая улыбка и приятная привычка смотреть исподлобья, нахмурив немодные густые русые брови. Симпатичная новенькая приглянулась не только одному Двинянину; вокруг неё, словно заходящие на цель бомбардировщики, начали нарезать круги офисные донжуаны. Двоих особо ретивых пришлось даже отправить в нокдаун парой анонимок. После этого Левина в обеденный перерыв подошла к столу Гены.

– Клеишься ко мне, что ли, Двинянин? – напрямую спросила новенькая, мило нахмурившись.

Смелый только в Сети, воин смутился от неожиданного вопроса:

– Почему сразу «клеишься»?.. – забормотал он и, схватив со стола первую бумажку, уткнулся в неё.

– Зачем тогда этих двух чудиков подставил?

– Каких-таких чудиков? – искусственно выпучил глаза менеджер, поражаясь прозорливости Ани.

– Да ладно, притворяться-то, Двинянин! Которые ко мне липли. Я бы их сама отшила.

Левина не стала развивать тему. Оборвав разговор, она вернулась за рабочее место. Этот выпад рассердил Двинянина. А ещё больше его рассердил факт, что тихоня новенькая общалась с ним фамильярно и панибратски, с единственным из офиса, видимо, решив, что он слабак. Менеджер решил дождаться удобного момента и слегка проучить симпатичную Аню, чтобы не зазнавалась. Атаковать не больно, можно сказать, любя, но чувствительно. Следуя первому правилу эспритиона – начать со сбора информации о противнике – Гена начал наблюдать за Аней, параллельно выискивая сведения о ней в соцсетях. Но там компромата не обнаружилось; поисковые системы выдавали по полторы-две тысячи Левиных Ань, и из них добрая сотня проживала в Ветрогорске и половина этой сотни не имела фото. Попробуй-ка угадай, какая из них нужная! Этой сетевой скрытностью Левина напомнила Гене его самого. А чуть позже скромница проявила качества опытного офисного бойца.

У Храмцова имелась мерзкая привычка – каждого новичка он проверял на силу характера. Проверял своеобразно: посылал за какой-нибудь мелочью, за бумагой для принтера, канцпринадлежностями или за печеньем в буфет. Своего рода офисная дедовщина: слабохарактерные выполняли унизительные поручения, стойкие – отказывались, идя на прямое столкновение с начальником отдела (слабохарактерный Гена, увы, в своё время бегал). Левина тоже не избежала проверки. В ответ на просьбу, граничащую с приказом, сходить к компьютерщикам и заправить картридж для ксерокса Аня не помчалась исполнять распоряжение, но и не оказала лобового сопротивления. Она нашла третий вариант: широко раскрыв наивные глаза, она тихо и серьёзно начала оправдываться:

– Сергей, я бы с удовольствием сходила, но у меня сильно болит нога. Сегодня утром растянула, – У Левиной даже слёзы навернулись; и она мастерски изобразила трудолюбивую сотрудницу: – И больничный взять не могу: на испытательном сроке нахожусь, да и работы много…

Строить из себя жёсткого негуманного начальника и заставить симулянтку выполнить распоряжение Храмцов не мог, тем более при подчинённых: в «Русакоффе», подобно большинству прозападных компаний, командные методы работы неприемлемы. Уход от атаки был простенький, но очень изящный, даже Мирошников бы похвалил.

Не хитрый на выдумки Храмцов следующий раз решил надавить на новенькую обычной придиркой к отчётности. По своему обыкновению он начал «воспитательную работу» при коллегах. Состроив серьёзную физиономию, начотдела давил на совесть Левиной, не к месту употребляя термины «маркетинговая стратегия», «коучинг», «кейс заказов» и «миссия компании» в различных сочетаниях. Гене стало интересно, как среагирует на прилюдные замечания Аня; сам Двинянин в доэспритионные времена отреагировал позорно.

Левина опять поступила нестандартно. Во время чтения нотации, она то и дело бросала взгляды на яркий галстук Храмцова, одновременно насмешливые и полные презрения. Пару раз она смешно морщила нос, якобы еле удерживаясь от смеха. Сергей это заметил и нервно затеребил кончик галстука.