До Ани начал доходить замысел Двинянина.

– Именно так, два миллиона в день, таковы наши расценки. Я вам сейчас наш официальный прайс вышлю, сами убедитесь… Не надо на меня кричать! Таковы наши цены за хранение! Сумасшедшие цены? Уж извините, позвольте нам вести бизнес по-своему! Расторгаете договор? Отлично, расторгайте! Только позвольте предупредить, что оплату за хранение товара мы не вернём, и любой суд будет на нашей стороне. И вам удачного дня!

Гена положил трубку и победоносно посмотрел на коллегу:

– Так будет лучше, Анютка! Теперь не придётся беседовать с полицией и тратиться на нотариуса.

– А если они всё-таки судиться начнут?

– Маловероятно. Но подстрахуемся. Заключим задним числом договор между нашими с тобой фирмами. Я буду складом с бешеными расценками за хранение, ты якобы отдала мне на хранение товар. А где я его хранил, это уж моя забота, выкручусь.

Потом, после работы, они пошли пройтись по городу. Благо погода позволяла: стоял сухой и тёплый октябрь. Аня держала Гену под руку и иногда прижималась к нему, и это было приятно. А ещё менеджеру нравилось, когда прохожие мужского пола оборачиваются на его спутницу. На него тоже иногда оборачивались девушки; он, рослый и плечистый спортсмен, давно к этому привык. Когда-то в школе за ним долго и безрезультатно бегала первая красавица класса Надя Ельцова, но он предпочёл отбить Машу из параллельного у одноклассника Орлова. Тот на него до самого выпускного вечера дулся.

Левина, пережившая последние два дня серьёзный стресс, теперь болтала без умолку, рассказывая спутнику всю свою жизнь, и это тоже славно. Так они миновали бывший дом культуры строителей. У Гены внутри что-то шевельнулось, он почувствовал нечто вроде дежавю, но Аня его отвлекла:

– Как ты додумался до такой ловкой афёры? – спросила она вдруг.

– Не знаю, Аня, – честно признался Гена. – Будто мне что-то свыше подсказало о пункте пять-один договора. Сам удивляюсь, как их юристы допустили такой идиотский промах.

– Высшие силы? – с долей ехидства уточнила девушка.

– Именно, – серьёзно ответил Двинянин. – Они словно помогают мне в трудных ситуациях. Может, мне какой святой покровительствует? Например, святой Александр.

Левина с опаской отодвинулась от спутника, но руку не выдернула:

– Что за Александр? Невский?

– Почему бы и нет! – улыбнулся менеджер. – Святой Александр Невский всегда покровительствует воинам. Надо бы потом свечку ему поставить. Вполне вероятно, что он нас сегодня спас.

Они свернули к скверу возле вокзала. Мимо них двое полицейских провели грузного мужчину, в котором Гена признал известного в городе психоаналитика Усачёва. Илья Фёдорович орал на всю улицу, мол, это какая-то ошибка. А один из полицейских уверял, что «там разберутся».

– Одно плохо, Анютка: Храмцов скрылся, – посетовал Двинянин. – Скорее всего, он перебрался в другой город. Попробуй теперь, найди. Даже если найдём, я не знаю, как заставить вернуть его деньги. Пока не знаю…

Вдоль сквера по тротуару быстро двигался человек в странной шляпе. Аня указала на него и хихикнула, настолько глупо выглядел прохожий в тёмных зеркальных очках. Пляжные очки осенним вечером! Походка ненормального показалась Гене странно знакомой. Он, озираясь, быстро шёл к вокзалу, волоча на плече большую спортивную сумку.

– Стой, ворюга! – вдруг заорал Двинянин и, резко выдернув руку, рванул к нему через сквер, оставив в недоумении спутницу.

Храмцов тут же обернулся и, заметив Гену, попытался удрать, но ему мешала тяжёлая сумка. Менеджер в два прыжка нагнал Сергея, схватил за плечо и резко развернул к себе. В стёклах зеркальных очков он увидел своё отражение. Оно было такое мутное, что трудно разобрать, кто именно отразился: то ли суровый инспектор Двинге, то ли храбрый воин Гедвин из туманного Ветрогорья.