На этом покудова свете существовал человек, который панически боялся всего неожиданно прыгающего, резко вскрикивающего и вообще неестественного, дикого, несуразного. При виде такого его просто охватывало отчаяние.

Особенно его пугали самоходные игрушки, которых пускали гулять в переходах метро и прямо на улице. Утята, медвежата, ползающие бойцы, заводные лягушки - все это доводило его буквально до слез.

Однажды, переходя со станции на станцию, он впал в настоящую истерику. И последняя длилась, пока Скорая Помощь не впорола ему молчаливого лекарства.

Психиатр дал ему мудрый совет:

- Станьте игрушкой сами. Нарядитесь рекламным хот-догом и гуляйте себе, дышите свежим воздухом. Плюс приработок. Плюс бесплатное кормление тем, что изображаете...

По-научному это называлось экспозицией или последовательной аппроксимацией, медленным приближением к пугающему.

Клиент всегда слушался докторов. Он связался с фирмой, переоделся резиновой сосиской в утепленной булке и стал уныло бродить по мосту Грибоедова.

Но тут какой-то торгаш вмешался и выпустил на тротуар целую кучу самоходок: медвежат, все тех же утят, жаб, петухов, гномов, черепашек и омоновцев. Они ползли и прыгали, издавая гадкие звуки и разбредаясь в разные стороны, мешая проходу граждан. Так что хот-дог оказался в самом центре кружка, который они стихийно образовали.

Сосиска повалилась в грязь и стала биться в корчах.

На следующем приеме психиатр ничего не сказал. Он полез в стол и вынул из ящика игрушечные вставные зубы, для вампира. Вставил их; вытаращил глаза, снял колпак и взъерошил волосы. Потом расстегнул ремень и спустил до колен свои брюки вместе с трусами.

Этим-то шоковая терапия и пробила клиента.

- Ах, значит, можно? Можно? - взволнованно восклицал он, и тайники его души распахивались настежь.

- Можно, можно, - повторял он по пути домой, оставаясь грязной сосиской. - Добре!

И с тех пор вытворял такое, что повторить стыдно.