Не дай бог, чтобы ваша «великолепная одержимость» стала результатом трагедии, как это было в книге. Герой романа находит цель своей жизни, осознав, что его никчемная жизнь была спасена ценой другой жизни, в тысячу раз более ценной. Он пытается всеми силами возместить человечеству этот ущерб. Ты имеешь возможность получать от жизни удовольствие благодаря чужим жертвам. Разве это не вдохновляет тебя на совершение добрых дел?
Делиться – это значит помогать окружающим. Красный Крест и другие организации, оказывающие гуманитарную помощь, существуют за счет людей, которые готовы помочь, поделиться тем, что имеют сами. Несколько лет назад, когда я был на Багамских островах, я нашел красную фасоль, что, согласно местным поверьям, приносит удачу. Я хранил эту фасоль много-много лет, ведь вместе с ней в моей жизни появилось то, что я называю «Международное общество фасоли ради добрых дел». Если кто-то совершает по-настоящему доброе дело, я даю ему одну из красных фасолин и принимаю в наше общество. Ты будешь удивлен, узнав, сколько фасоли мне пришлось купить, чтобы пополнить свои запасы. Кажется, мир полон людей, совершающих добрые дела. Если мы не хотим быть паразитами, мы должны делать больше добра для других, чем другие делают для нас, ведь мы – лидеры и крестоносцы, и мы пытаемся достичь большего, чем другие. Сколько времени и энергии ты тратишь на общественные нужды, на общее благо? Ты должен делать добрые дела, не ожидая платы, ведь делясь с другими, ты прежде всего вознаграждаешь самого себя.
«Мы, флорентийцы, – говорит один из персонажей Джорджа Элиота, – настолько щепетильны, что можем себе позволить великолепную щедрость».
А вот другой пример, который, по моему мнению, хорошо выражает идею «поделись с другим». В «Смысле служения» Фосдика есть такие строки:
Галилейское море и Мертвое море питаются одними и теми же водами. Эти чистые и прохладные воды текут с гор Хермон, где растут ливанские кедры. Галилейское море – краса и гордость этого края, потому что у него есть сток. Оно берет, чтобы отдать. Оно запасает водные богатства, чтобы затем напоить водой Иорданскую долину. Мертвое же море, наполненное той же водой, вселяет ужас, потому что не имеет стока. Оно берет только для того, чтобы оставить себе. Вот в чем кардинальная разница между эгоистом и неэгоистичным человеком. Мы все жаждем земных благ, и мы должны стремиться к их обретению, ведь они суть проявление Божьей благодати. Вся разница в том, что некоторые люди, как Галилейское море, берут, чтобы поделиться, а другие – берут, чтобы оставить себе, и они подобны тем соленым водам, которые поглотили Содом и Гоморру.
Позволь мне рассказать тебе две правдивые истории о людях, которые умели делиться. Одна из них про Самую щедрую богатую девочку, а другая – про Самую щедрую бедную девочку.
Отец Мэри Брендон был богатым сталепромышленником на Востоке США. Конечно, Мэри Брендон – это придуманное имя, но если я скажу, кто она на самом деле, она снимет с меня скальп. У нее было все, о чем только можно мечтать: деньги, наряды, драгоценности – все. Когда началась мировая война, она решила, что должна поехать во Францию. Ее отец был против, но под напором дочери вынужденно согласился, хотя и с большой неохотой. Мэри приняли в Молодежную Христианскую Организацию, и вместе со своей скрипкой (а она была прекрасным музыкантом) она отправилась через океан. В то время я находился в Третьей пехотной дивизии под командованием генерал-майора Джозефа Т. Дикмана. Мы были расквартированы в Шато Виллен. У нас была самая лучшая группа Молодежной Христианской Организации во Франции – я признаю это. Но у нас было недостаточно людей. В штаб-квартире в Париже меня считали черствым и бесчувственным – всех слабых или просто посредственных работников, которых нам присылали, я отправлял обратно. Видишь ли, я был слишком стар, чтобы записаться на войну добровольцем, и всю свою жизнь посвятил бизнесу, в результате чего приобрел опыт в подборе нужных людей, и я поехал во Францию, потому что хотел помочь. В любом случае, битвы и рискованные приключения были вполне в моем вкусе. Тут прибывает Мэри Брендон со своей скрипкой и вручает мне письмо от моего друга Хелен Кинг, занимавшейся подбором девушек-волонтеров. В этом послании говорилось, что Мэри со всем справится. При этом Мэри выглядела так, как будто ее вот-вот сдует сильным порывом ветра, и только тяжелая скрипка, за которую она цеплялась, удерживала ее на месте. Работенка же предстояла не из легких. Мэри разместили вместе с Седьмой пехотной дивизией. Меня до сих пор бросает в дрожь при воспоминании о том, с чем пришлось столкнуться девушкам-добровольцам. Они скребли котелки, готовили тонны горячего шоколада, мыли сотни тарелок. Готов поклясться, Мэри в жизни не вымыла ни одной тарелки, пока не попала к нам. По вечерам она развлекала солдат игрой на скрипке. Она успевала всегда и везде. Ее просто обожали, и было за что. Временами она могла быть такой настойчивой, что мне хотелось отослать ее подальше, но она точно знала, как добиться своего.
И вот настал великий день – нас послали на фронт. Мэри тоже не осталась в тылу и следовала за ребятами вплоть до реки Марна. Накануне нас построили, чтобы благословить перед боевым крещением. Наши капелланы, протестантские и католические, хотели провести причастие, но на всех капелланов не хватало, хотя я задействовал всех наших священников. Бедняжка Мэри, она любила своих ребят и знала, что многие из них не вернутся. Не было ни одного свободного священника, так что многим солдатам пришлось бы идти в бой без причастия. Но не тут-то было! «Пожалуйста, мистер Дэнфорт, помогите мне, – обратилась она ко мне. – Я достану хлеб и вино и сыграю на скрипке гимн, так что мы сможем провести службу сами». И она это сделала, да благословит ее Господь! Ни одно причастие не производило на меня такого сильного впечатления, как это.
Пятнадцатое и шестнадцатое июля 1918 года были мрачными днями для Третьей дивизии. Германские войска были отброшены за Марну, но наши потери были колоссальными. Все грузовики были превращены в санитарный транспорт. Наши бойцы проделали героическую работу. Девушки-волонтеры тоже не дрогнули: Мэри и другие девушки, которые работали на перевязочном пункте, ни на миг не сомкнули глаз, заботясь о раненых. Генерал-майор Дикман отметил их безупречную службу, объявив им благодарность от имени всей Третьей дивизии. Я мог бы еще многое рассказать об этой Самой щедрой богатой девочке, но, думаю, ты уже понял, в чем суть ее духовного роста.
Богатая, талантливая, трудолюбивая, отважная – да, все это так, но она дала людям нечто большее: тот особый дух, которым она заражала всех, кто находился с ней рядом. Она посвятила свою жизнь служению своей стране и Богу. У нее была та самая великая Цель, ею владела всепоглощающая страсть помогать ближним, и своим беззаветным служением она неизмеримо обогатила свою жизнь.
Я призываю тебя найти такую же Цель, такую же страсть помогать и потребность делиться. Пусть они до краев наполнят твое сердце и душу.
А теперь я расскажу историю Самой щедрой бедной девочки. Допустим, ее зовут Рут Адамс. Конечно, на самом деле ее зовут по-другому. Если она когда-нибудь прочтет эти строки, она скажет, что здесь нет ни слова правды, но именно это и будет проявлением ее сути. Если быть точным, она не была ни богатой, ни бедной. Ее отец был профессионалом в своем деле, и она росла здоровым и счастливым ребенком, полным идей, которые не могли осуществиться в Новой Англии. Первая мировая война закончилась. Организация помощи Ближнему Востоку заботилась о сиротах и беженцах в рассаднике национальной нетерпимости – Турции, Армении и Греции. Организация остро нуждалась в людях, самоотверженных работников было мало. Рут Адамс уже бывала на Ближнем Востоке раньше и знала, что это грязь, лохмотья и тиф. Бесконечные часы изнурительной работы, болезни, смерти – некоторые из волонтеров могли и вовсе не вернуться домой! Никакого гламура, никакого геройства – просто грязная и трудная работа по спасению детей, чьи дома разрушили политика и война. Рут Адамс не могла думать об этом без слез, ею овладел сильнейший внутренний порыв, и она решила, что поедет туда.
