Макс Макс подбросил на ладони свою игрушку, зло ухмыльнулся:

— Короче, вы тут рассказывайте сказки, а я в жизнь пошел.

И, не дожидаясь разрешения, вышел, проверяя дорогу перед собой летящим йо-йо.

— Ладно, давайте договоримся — больше никто никуда не ходит. Особенно Зернова. Девочки, проследите. Ожич, помоги им. — Зоя Игоревна устало потерла глаза. — Хотелось бы вернуться из Таллина живыми и здоровыми. И не бегайте по этажам! Какого лешего вы вообще пошли в холл вчера вечером? Вас же просили!

— Полина все про змей твердила, вот я и решила показать, — пискнула Олёнка.

— Молодец, Кожина, показала! А теперь постарайся сделать так, чтобы больше она змей не видела.

— Может, ее в гостинице оставить? — Кудряшовой тоже хотелось, как Максимихин, сбежать, но все-таки Полину было жалко.

— Комната Зернову не спасет. Если ей захочется сбежать, она сбежит. Просто следите за ней. Этого достаточно. Может, и есть заговор, а может, его и нет. Кто знает? Кого видели в прошлый раз девятиклассники, от каких чертей убегали? Наверно, пива перепили, вот и привиделся им змий зеленый. Один на всю компанию. А классный руководитель их покрывает. Я говорила — даже если Зернова видела змеиную свадьбу, все остальное она могла придумать, а незнакомый человек просто сыграл на ее фантазии. Вы народ впечатлительный, Таллин же место особенное. Энергетика здесь тяжелая, всякое может показаться.

— А давайте мы ее в церковь сводим, — все-таки сказала ехидно Таня.

— Давайте переживем сегодняшний день. Все может на этом и закончиться. Только я говорю серьезно — за Полиной надо следить. Змеиную свадьбу увидеть не сложно. Сложно после этого утверждать, что тебя змеи выбрали в невесты, да еще и свидетелей с собой притащить.

Все покивали, но опять не поверили. Лишь Сарымай вздохнул со своим «однако» и достал сотовый. Вместе с отцом они приехали в Москву из Горно-Алтайска. В небольшом селе Чибит, что на реке Чибитке, остался дед, тоже Сарымай. В таких делах стоило советоваться с ним.

Полина рыдала. Не прячась и не сдерживаясь. Она уронила голову на согнутый локоть, плечи ее тряслись. Ей не верили, над ней издевались. Но она докажет, всем докажет. И когда они увидят, кем она стала, побегут просить прощения, в ответ она презрительно посмотрит на них и отвернется. Потому что это будет ее правда, в которой нет места тем, кто над ней издевался, не веря.

— Это пройдет, — глядя в сторону, произнесла Зоя Игоревна.

— Оставьте меня! — сквозь истерику выкрикнула Зернова, и слезы затопили весь ее мир.

Кожина с Кудряшовой смотрели на нее с сочувствием. Оказаться в таком положении было страшно. Всю жизнь потом надо оправдываться, постоянно получать тычки в спину, не быть больше никогда как все, вместе со всеми. Только отдельно. Только в сторонке. Мрак-то какой!

Оставшийся день прошел в невольном ожидании. В назначенное время пришел экскурсовод, молодой парень, невысокий, крепкий, с круглым улыбающимся лицом. Он как будто делился своей улыбкой с другими, оттого и впечатление было — ненавязчивой, но постоянной заботы. Все снова отправились бродить по городу, поднялись на Тоомпеа. Своими руками измерили самую узкую улочку Вышгорода, постояли около дома первого губернатора Ревеля Абрама Ганнибала, прадеда Пушкина.

Они так замотались за день, столько всего увидели, что к вечеру с трудом смогли дотащиться до гостиницы. В ближайшем кафе быстро поужинали. Время падало к их ногам и рассыпалось сотнями секунд.

— Если что-то надо будет — звоните, — одарил всех своей улыбкой экскурсовод.

На оставленной бумажке после длинного ряда цифр стояло имя: «Эдик».

Гостиница встретила их тишиной и пустотой первого этажа. День гас убегающей дорожкой огней. Все хотели спать.

— Пожар!

Крик полыхнул по этажу, ударился в закрытые двери.

— Горим!

Первым из комнаты выскочил Альберт, он метнулся туда-сюда, не зная, куда бежать.

Защелкали замки дверей.

— Быстро все на лестницу! — появилась в коридоре Зоя Игоревна. На ходу запахивая халат, она попыталась поймать орущего Хазатова. — Где горит?

— За окном. Прямо перед нами! — Глаза у Альберта бегали.

— Бросайте вещи! На лестницу! — открывала номера Зоя Игоревна.

Ее подопечные вываливались в коридор, являя коллекцию невероятных пижам. Цветочки, медвежата, были даже машинки. Макс Макс задумчиво чесал голую ногу. Ромка похохатывал, глядя на девчачьи наряды. Зоя Игоревна скрылась в комнате мальчишек. Здесь и правда слегка пахло паленым. За окном полыхало, с треском и уханьем. Учительница толкнула раму. Прямо перед ней щелкнул край красной тряпки. Он мазнул по подоконнику, и ветер бросил его к соседнему окну.

Красное полотнище, с земли подсвеченное ярким фонарем. Видимо, внизу кафе. А мечется тент, сорванный сильным ветром. Брезентовый край снова стукнул по стеклу. Зоя Игоревна перегнулась на улицу. Слева начинался скат крыши, соседнее окно было врезано прямо в черепицу, под углом. Комната маленькая. Кто там живет?

Учительница выбежала в коридор, где еще бестолково метались будущие восьмиклассники, распахнула соседний номер.

Пусто.

— Кожина! — крикнула она, перекрывая вопли девочек. — Где Зернова?

Макс Макс заржал.

— Ожич! — поймала она неспешного Сарымая. — Быстро на улицу! — Она снова глянула поверх голов. — Кто видел Зернову? — Ей на глаза попался Альберт. — Хазатов, стоять!

Но благоразумный Альберт, отлично понимавший, что за панику его по головке не погладят, исчез на лестнице.

— Я тоже поищу, — прощально махнул он рукой.

— Зоя Игоревна, — преданно заглядывала в глаза учительнице Таня.

— Упустили, — упавшим голосом прошептала Зоя Игоревна, и вдруг на что-то решившись, схватила Кудряшову за локоть. — Одевайся, бери мальчишек и к церкви Олевисте. Это рядом. Если увидите Зернову, силой тащите сюда.

Кожина, сверкнув розовой ночнушкой с фрекен Снорк, скрылась в комнате.

— Разоренов, не стой! — в отчаянии подогнала нерасторопных питомцев учительница. — Остальные — по комнатам. Нет никакого пожара.

Когда учительница в зеленом спортивном костюме вышла из номера, третий этаж притих. Из дверей выглядывали перепуганные девчонки.

— Все в порядке, — неуверенно сказала Зоя Игоревна. — Вы так орали, что Зернова испугалась и сбежала от вас. Сейчас она вернется, и все будет нормально.

Макс Макс не стал переодеваться. В боксерских трусах и майке, он вполне себе походил на спортивного человека. Вдвоем с Кудряшовой они скатились по узкой неудобной лестнице. На улице немного потоптались, вспоминая, куда бежать. Красиво подсвеченный марципановый магазин стал им маячком.

— Туда! — первая помчалась вверх по улице Пикк Таня. Макс Макс рванул следом, но хлопающие по пяткам шлепки заставили сбавить скорость. Так можно было и обуви лишиться.

Дома?, дома?, мощенная булыжником мостовая. Не сказать, чтобы было очень близко.

Когда Макс Макс с трудом дошлепал до церкви, Таня уже стояла около ажурной решетки, тщетно вглядываясь в темноту ниши.

— Нету, — прошептала она, впервые понимая, что произошло нечто страшное.

— Не здесь, что ли? — Макс Макс зевнул.

Ниша была черна ночной беспроглядной темью, даже скелет не виднелся.

— Да с чего мы вообще взяли, что она сюда поперлась? Делать ей больше нечего, как по ночам вокруг церкви бродить? Она что, ведьма?

— Она вчера здесь была, — прошептала Таня.

От железа решетки шел холод, неожиданный для теплой июньской ночи. Он словно вымораживал, изгоняя тепло из пальцев.

— А теперь мы здесь! И что-то никаких змей нет.

Макс Макс злился. Он не верил в сказки. Одно дело разыгрывать народ самому, и совсем другое — стать участником чужой игры. Было неприятно. Поймает Хазатова, убьет!

Танин взгляд не отрывался от темной ниши. Еще днем она успела рассмотреть змею, обвивающуюся вокруг шеи скелета. Впалые ребра, сложенные на животе руки.