Проблемам формирования и развития национальных литературных языков в советской лингвистической науке уделяется большое внимание. Советские учёные (И. К. Белодед, Л. А. Булаховский, Виноградов, В. М. Жирмунский, Н. И. Конрад, Филин, Л. П. Якубинский, В. Н. Ярцева и др.) исследуют литературные языки (на материале языков народов СССР и других языков мира) в связи с конкретно-историческими условиями их функционирования. Становление национальных языков рассматривается в связи с процессами образования наций; решаются проблемы соотношения языка народности и языка нации, связи общенародного языка с его территориальными диалектами, распределения диалектов в близкородственных языках. Разрабатывается вопрос о выборе диалектной базы на ранних этапах формирования литературного языка, т. к. для многих народов СССР задача построения литературного языка приобрела актуальное значение: только после Октябрьской революции для ряда народов СССР сложились условия для функционирования их языков в качестве литературных.
В советском языкознании разрабатываются различные аспекты теории и методики. В 30—40-е гг. для развития языкознания в самых различных направлениях, особенно в исследованиях по типологии и лингвистическим универсалиям, сыграли роль труды И. И. Мещанинова. Несмотря на серьёзные ошибки на пути поисков марксистских методов исследования, работы Марра и Мещанинова дали импульс для широких исторических обобщений при разработке проблем связи языка и общества. В последующие годы исследуются проблемы языкового знака, роли и места языка в процессе познания человеком действительности в свете ленинской теории отражения и другие философские проблемы языкознания (Э. Б. Агаян, Р. А. Будагов, С. Д. Кацнельсон, В. И. Кодухов, Г. В. Колшанский, В. З. Панфилов, Б. А. Серебренников, В. М. Солнцев и др.). При этом важнейшим отправным пунктом является слово (в неразрывном единстве его формальной и содержательной сторон) — единица языка, дающая свои специфические проекции на всех уровнях его структуры. Подчёркивается системный характер языка и иерархического взаимоотношения его уровней. Отмечается недостаточность его чисто семиотического рассмотрения.
Расширяются типологического исследования языков, прежде всего в работах Мещанинова, а также в работах М. М. Гухман, Кацнельсона, Г. А. Климова, Панфилова, Солнцева, Б. А. Успенского, Ярцевой и др. Определяются основные понятия типологии, её отношение к др. лингвистическим дисциплинам. Наряду с имеющими давнюю традицию исследованиями по морфологической классификации языков ведутся исследования в области синтаксической и семантической типологии. В рамках строящейся с опорой на содержание типологические схемы, ориентированной на различные способы передачи в языках мира субъектно-объектных отношений, выявлены номинативный, эргативный и активный строй. Исследуются также вопросы диахронной типологии.
С 50-х гг. началось интенсивное развитие сравнительно-исторического языкознания. На базе изучения сложных зависимостей, существующих между языком и обществом, оформилось представление о непрямолинейности процесса развития языковых семей. Сравнительно-историческому исследованию подверглось множество языков. Кроме индоевропейского (с особенно прогрессировавшим славянскими и германскими ответвлениями) и, отчасти, уральского языкознания, уже имевших богатые традиции изучения, наиболее развитые отрасли компаративистики в СССР — тюркское, монгольское, картвельское, афразийское языкознание (П. Аристэ, А. А. Белецкий, Булаховский, Т. В. Гамкрелидзе, А. С. Гарибян, А. В. Десницкая, Г. Б. Джаукян, П. С. Кузнецов, Мажулис, Г. И. Мачавариани, Э. А. Макаев, М. Н. Петерсон, А. Н. Савченко, Серебренников, И. М. Тройский, Я. М. Эндзелин и др.). Развёртывается обсуждение алтайской и ностратической гипотез, предполагающих родство между рядом языковых семей Старого Света (В. М. Иллич-Свитыч). Начаты работы по изучению генетических связей языков Китая и Юго-Восточной Азии. Широкое направление составляют этимологические исследования (О. Н. Трубачёв, В. И. Абаев, Э. В. Севортян). Ставятся задачи дальнейшего совершенствования методики внешней и внутренней реконструкции. Разработка различных алгоритмов дешифровки позволила советским лингвистам внести вклад в раскрытие таких древних письменностей, как тангутская, майя, протоиндийская, кавказско-албанская и некоторые др.
На основе интенсивной лингвогеографические работы растет интерес к ареальной лингвистике (Н. З. Гаджиева). Широко практикуется картографирование языковых явлений (М. А. Бородина, И. М. Дзендзелевский, Р. И. Аванесов и др.) и составление лингвистических атласов. Разрабатываются понятия языкового союза, субстрата, суперстрата и адстрата. Ведутся активные топонимические исследования (Э. М. Мурзаев, В. А. Никонов, А. В. Суперанская, А. Д. Цагаева и др.).
Неизменно расширяется круг языков, являющихся объектом исследования: языки Др. Шумера и Др. Египта, Урарту, Хеттского царства, древние и современные индоевропейские языки, языки Ближнего Востока и (позднее) Тропической Африки, тюркские, монгольские, финно-угорские, палеоазиатские, тунгусские, кавказские языки, языки Юго-Восточной Азии и др. — труды И. М. Дьяконова по древним языкам Передней Азии, Марра по кавказским языкам, Мещанинова по урартскому языку, В. В. Струве по древнеегипетскому языку, исследования И. Ю. Крачковского и Г. В. Церетели по арабскому, Н. В. Юшманова по семитским языкам, Е. Э. Бертельса, Вс. Миллера по иранским языкам, В. Я. Владимирцова, Г. Д. Санжеева по монгольским языкам, А. П. Баранникова, Ф. И. Щербатского по индийский, Н. И. Конрада по японскому и китайскому языкам, работы А. А. Драгунова, Н. Н. Короткова, И. М. Ошанина, В. М. Солнцева, С. Е. Яхонтова по китайскому языку, А. А. Холодовича по японскому и корейскому языкам, И. Ф. Вардуля, Е. М. Колпакчи, А. А. Пашковского, Н. И. Фельдман по японскому языку, Д. А. Ольдерогге по языкам Тропической Африки.
Общее направление отечественного языкознания обусловило значительное развитие лексикологии. Исследуются основные принципы номинации, а также варьирующие по разнотипным языкам закономерности структурной организации лексики (О. С. Ахманова, В. Г. Гак, А. И.Смирницкий, Ю. С. Степанов, А. А. Уфимцева, Д. Н. Шмелев и др.). Интенсивно изучается словообразование (Г. О. Винокур, Е. А. Земская, Е. С. Кубрякова, В. В. Лопатин, Севортян, И. С. Улуханов и др.). В самостоятельную область исследования превратилась фразеология (Виноградов). Создана серия фразеологических словарей («Фразеологический словарь русского языка», 1967; «Французско-русский фразеологический словарь», 1963; «Англо-русский фразеологический словарь», кн. 1—2, 1967; «Немецко-русский фразеологический словарь», 1975, и др.).
Грамматическая теория строится под знаком системной трактовки синтаксических и морфологических явлений и стремится охватить грамматический строй языка в его цельности (А. В. Бондарко, Кацнельсон, П. С. Кузнецов, Ю. С. Маслов, А. Е. Супрун, А. А. Юлдашев, Ярцева и др.). В центре внимания синтаксических работ находятся проблемы предложения и словосочетания (В. Г. Адмони, Н. Д. Арутюнова, В. И. Борковский, Н. Ю. Шведова и др.). Анализируются принципы актуального членения предложения. В сферу рассмотрения вовлечены и сверхфразовые единства (Н. С. Поспелов). В области морфологии исследуются морфологическая структура слова, сущность грамматической категории, строение словоизменительной парадигмы, части речи как лексико-грамматические разряды слов и их взаимоотношение с членами предложения. Трактовка всех этих проблем была поставлена в связь с типологическими особенностями языков.
Фонетика и фонология рассматриваются как два аспекта науки о звуковом строе языка. Видную роль в отказе от психологизма в фонологии сыграло советское языкознание. Наряду с признанием различит. функции фонемы широко осознана и её отождествит. способность. Прогрессу теории фонемы существенно способствовала дискуссия между представителями московской (Аванесов, Кузнецов, Реформатский, В. Н. Сидоров) и ленинградской (прежде всего в трудах Зиндера, М. И. Матусевич, а также Л. В. Бондарко и др.) фонологических школ.
