Колокольня была полуразвалившаяся, вросшая в землю на несколько метров. Купол сорвали много десятилетий назад. Сама церковь была почти разрушена. И колокольня рядом выглядела высохшим деревом около пня.

С колокольни отлично проглядывались окрестные холмы, пашни, на которых никто не пахал уже четвертый год, сгоревшая свиноферма, от которой не осталось ничего и в которой Даже невозможно было затаиться, извилистая узкая дорога.

Послышался гудок далекого поезда. Видно было как на ладони и место разборки.

Шайтан изучил своего противника. Он всегда изучал людей, которых предстоит убить. И знал, что Киборг, несмотря свою крутость, туповат и самонадеян, знать не знает военных наук, которые гласят — надо захватывать господствущие высоты. Киборг полагал, что с четырехсот метров не достанет никакой снайпер, поэтому о колокольне можно не беспокоиться. Но Шайтан был хорошим снайпером, снайпером от бога, и за годы умудрился не утратить навыков. И у него была хорошая оптика. И он знал, что через четыре часа вгонит пулю в Киборга с этих самых четырех сотен метров. Если не хватит одной пули, пустит другую. Но Киборга он убьет…

Тактика, выбранная руднянскими, была опробована не раз, и нет основания опасаться, что не сработает сейчас. Москва немножко забыла, как Рудня устраивает разборки. Пора им напомнить. Не зря Шайтан жестко натаскивал своих любимчиков Люка и Грозу — кое-чему они научились.

Киборг сильно ошибся, когда согласился на стрелку. Он думал, все будет как обычно. Он заявится в толпе качков, увешанных оружием, и нескольких купленных ментов… Да. Заявятся. И они все умрут. Потому что им суждено сегодня умереть.

Шайтан взобрался наверх, на колокольню, по крутым, скользким ступеням. Он был напряжен, пытаясь уловить чье-то присутствие. Все-таки Киборг мог сообразить сюда послать людей… Но ничего здесь не оказалось.

Наверху был навален грудой мусор — кирпичи, доски, истлевшие деревянные ящики, несколько покрышек, рама велосипеда, которые кому-то было не лень тащить наверх.

Шайтан стал собирать винтовку — финскую «TRG». Отменная оптика, прекрасные эргонометрические качества — к плечу припадала, как родная. Для боевых условий винтовка не слишком хороша — как вся западная техника, она слишком нежна и требует вежливого обращения, прямо как западные девки. Но для киллера эта вещь прекрасна. Бой точный, разброс пуль маленький.

Закончив собирать винтовку, Шайтан оглядел в оптический прицел окрестности. Мягко нажал спусковой крючок. Постелил на кирпич материю — с сошками, на которых стоит винтовка, он связываться не стал. Но без упора снайперы не стреляют.

Шайтан передернул затвор…

И ощутил затылком холод.

— Здорово, Шайтан…. Только без лишних движений. Я успею нажать на крюк… Поворачивайся. Осторожно…

Шайтан повернул голову, не выпуская из рук винтовку. И увидел здоровяка с пистолетом с наверченным глушителем. Ствол смотрел в голову.

Этот тип прятался за кирпичной кладкой, в мусоре, настолько умело, что Шайтан не мог его заметить.

— Ты припозднился, — сказал мужчина.

Что-то в нем было знакомое. Шайтан поморщился, вспоминая. Где-то они встречались. И не по разборным делам. Когда-то раньше.

Незнакомец понял, какие мысли мучают Шайтана.

— Афган, — подсказал он. — Плен.

И тут Шайтан вспомнил его. Тогда на нем был комбез, разгрузочный жилет, с гранатами и магазинами, в руке автомат Калашникова. Это был обмен. Позже Шайтан узнал, что какая-то таинственная спецгруппа захватила афганского полевого командира, из арбалетов сняв охрану. Захватила на его земле. Говорили, что работала группа ПГУ — Первого Главного управления КГБ. И о ней ходили самые невероятные легенды, которые скорее всего были правдой.

— Помню, — кивнул Шайтан. Винтовку положил на каменный парапет, но руку еще держал на ней, что не вызывало возражения этого пришельца из давнего, казалось, тысячелетнего, если не больше, прошлого.

— Помнишь, что я тебя спас? — спросил полковник.

— Помню. Теперь мне кажется, что ты это сделал зря.

— Я тебя спас. Шайтан. А ты моих родных расстрелял. Ты знаешь об этом?

— Кого это?

— Семью в «Саабе». Во дворе. Там был мужчина с женой и девочка. Неужели забыл, Шайтан? Тот кивнул:

— Да. Было. Я не знал.

— Не знал, да.

— Не знал.

— За что вы их?

— Заказ был. Я понял, что через фирму того, кого нам заказали, прогоняются за бугор деньги. Очень большие деньги. В курсе операции был только этот человек. Если что-то выплывает — он крайний. А ему крайним быть не захочется. И он заложит… А тут как раз прокуратура проявила интерес к этой сделке. И решено было ликвидировать его. И зачистить все следы. Художник взялся… Я ему говорил, что зря суемся. Там слишком круто все. Когда убираешь крутых людей, всегда есть возможность стать свидетелем, которого уберут.

— Кто заказывал?

— Деньги шли от компании «Голд-Анд». Мы встречались с каким-то лощеным гаденышем — то ли адвокатом, то ли юристом. Язык без костей. Умный такой. Деньги предложил хорошие.

— Кто за ним стоит?

— Я не знаю, — поморщился Шайтан. — Я не вру. Зачем мне врать?

Действительно, врать ему было бессмысленно.

Шайтан знал, что этот деревенского вида здоровяк пришел за его жизнью. Не будет комедии со следствием, судом. Такие люди не забивают голову подобными тонкостями. Они делают дело, притом максимально эффективными средствами. И Шайтан знал, что шансов не имеет никаких. И резона что-то скрывать, щадить Художника у него не было. И заказчика тоже. На него накатило привычное равнодушие. Он жил по принципу — пусть будет, как будет. И сейчас все получалось не в его пользу…

Но все же шанс был. Это винтовка, на которой все еще лежала его ладонь. Заряженная, готовая к бою. Надо только заболтать собеседника, вывалить на него информацию, чтобы он хотя бы немного притупил бдительность. И тогда посмотрим.

Шайтан ответил еще на много вопросов, время тянулось медленно. И он ждал своей секунды.

— Сегодня разбор с Киборгом, так? — спросил Гурьянов.

— Верно.

— Что ты должен сделать?

— Снять самого Киборга. И по возможности как можно больше его людей.

— Связь с твоими?

Шайтан показал глазами на рацию у себя в кармане.

— Они запросят меня о готовности, — пояснил он. — Я скажу, что готов. Потом по длинному тоновому сигналу я жму на крючок. И начинается.

Гурьянов еще порасспрашивал о деталях. Наконец Шайтан грустно произнес:

— Мне жалко, что это были твои родные.

— Тебе жалко, — кивнул Гурьянов.

— Судьба. Кто сможет ее постичь. Это судьба, командир. Судьба.

Гурьянов наконец опустил пистолет напряженно глядя на Шайтана.

— А теперь опять судьба? — спросил Гурьянов. — На чьей стороне она, как ты думаешь?

— На твоей.

Гурьянов задумчиво посмотрел куда-то вдаль, в голубое марево, на расстилающиеся поля.

Вот он, тот шанс, решил Шайтан. Надо только действовать быстро, экономично, четко. Лишнее движение — и все.

Он повернул винтовку, не снимая с парапета, в сторону полковника. Могло получиться. Он нажимает на спусковой крючок. Отдачей винтовку вынесет вниз. Но это неважно. Пуля настигнет этого человека.

Гурьянов улыбнулся с пониманием. И нажал на спусковой крючок на миг раньше.

Бывший спецназовец имел шанс, который предоставил, ему полковник. Но не смог им воспользоваться.

Гурьянов оттащил тело в сторону, забросал мусором. И стал ждать. Ждать надо было еще долгие часы.

В назначенное время рация Шайтана зашуршала.

— Ястреб говорит. Как ты там? — донесся голос.

— Орел в полном порядке, — произнес Гурьянов, зная, что рация скрадывает тембр голоса.

Орел — позывной Шайтана. Так что сомнений у спрашивавшего не было никаких, что говорит он именно с ним.

Гурьянов поглядел в бинокль. От разбитой, кривой, извилистой дороги к развалинам свинарника потянулись машины. Несколько иномарок.