Не везло хозяину часто.

Стивен Сьют говорил о себе с тонкой многозначительной улыбкой: «Специалист широкого профиля». То есть занимался тем, что подвернется под лапу. Он мечтал о славе Мориарти и Фантомаса. Джеймс порылся в инфранете, выяснил, что это за люди, провел простейший коррелирующий анализ и понял: шансов у Сьюта — никаких.

Хозяин никогда не был крупным бандитом, хотя и любишл о них поговорить со знанием дела. Сам же промышлял то мошенничеством, то грабежами, то шантажом. Надо отдать ему должное: он чуял выгодные дела, ловко высматривал уязвимые места в охране ценностей и умел влезть в доверие к будущим жертвам. Для подготовки преступлений он использовал процессор Bond’а. Человек и киборг вместе разрабатывали варианты очередного ограбления. Джеймс при помощи своих былых навыков взламывал коды и гулял по полицейским базам данных.

А потом на деле ему доставалась самая опасная роль. Это вполне понятно, затем киборги и созданы. И то, что приходится нарушать законы, не смущало Джеймса: для киборгов-шпионов моральных запретов не существовало по определению. Но к хозяину Bond испытывал такое отвращение, что оно постепенно перешло и на уголовно наказуемые занятия.

Операцию на «Марко Поло» хозяин продумал один (и Джеймс вздохнул про себя: предстоит очередной облом!). Киборг получил лишь распоряжение — при посадке на лайнер обмануть сканеры, выдать себя за человека. Несложное дело для Bond’а.

Отдельные фразы, оброненные хозяином, позволили понять: на борту корабля нелегально провозят некую ценность. Сьют намерен похитить эту ценность (для чего снял каюту, соседнюю с каютой намеченной жертвы), потом угнать корабельную спасательную шлюпку и дрейфовать, пока его с добычей не подберет катер сообщников.

Первым же вечером (по корабельному времени) хозяин взглядом указал на одного из пассажиров и хмыкнул:

— Второй сосед нашей «добычи». Немного похож на тебя, это хорошо. Подгонишь свою морду под этот образец. Чем ближе, тем лучше.

Ночью Bond, лежа на койке в тесной отдельной каюте (для конспирации расположенной довольно далеко от каюты Сьюта), начал исполнять приказ.

Конечно, он не смог бы измениться кардинально, но основные биометрические показатели у них с прототипом были сходными. Волосы почти одинаковы, нос пришлось сделать пошире, губы — немного полнее... Лицо растягивалось, как резиновая маска, четче обозначились скулы, чуть запали щеки, цвет радужки глаз из серого стал карим. Хозяин, вероятно, остался бы доволен результатом. Если бы успел этот результат увидеть, конечно.

Но все пошло наперекосяк. Джеймса разбудили крики и шум в коридоре. И тут же засигналил комм — вызов от хозяина.

— Нас опередили! — истерически завопил Сьют. — Немедленно беги сюда! Я…

Хозяин не закончил фразу.Не успел. Из коммуникатора раздался крик боли — и вызов оборвался.

Приоритетность приказа не оставляла выбора — Джеймс, не одеваясь, как был в трусах и в майке, кинулся из каюты. По ярусу метались полуодетые люди, у выхода на шлюпочную палубу шло настоящее сражение. В параллельном коридоре что-то с грохотом падало и шипели плазменные разряды, и Джеймс успел порадоваться, что ему туда не надо. Чем дальше от выхода к шлюпкам, тем меньше навстречу попадалось людей, зато повсюду — следы поспешного бегства. Дважды киборг перепрыгнул через чьи-то трупы.

Когда он вбежал в хозяйскую каюту, та была пуста. Постель смята, термопокрывало скинуто на пол, на простыне алело свежее кровавое пятно.

Ожил динамик корабельной связи:

— Внимание, экстренное сообщение! Просим всех пассажиров собраться на нижней палубе. Возьмите с собой документы. К сожалению, всем придется покинуть борт корабля. Просим не поддаваться панике и выполнять распоряжения членов команды…

Эвакуация? Авария? И как в этой каше найти хозяина?..

А надо ли искать эту сволочь? Увы, надо. Пока Сьют жив, программа не оставляет киборгу иного выхода: защита хозяина приоритетна, да и приказ был однозначен. Однако почему Джеймс решил, что Сьют жив? Кричал тот вполне предсмертно! И кровь на кровати…

А если хозяин и впрямь умер... то... неужели Джеймс свободен?

Эта ошеломляющая мысль захватила киборга на полсекунды. А затем он вылетел из каюты. Но прежде чем броситься на нижнюю палубу, как и предписывалось всем правильным пассажирам, Джеймс немного задержался у распахнутой настежь двери соседней каюты. Вернее, у тела, лежащего наполовину внутри, а наполовину в коридоре.

Это был тот самый «прототип», под лицо которого хозяин вчера приказал киборгу подогнать свою внешность. И когда Джеймс подумал про «наполовину», он и имел в виду именно две половинки, на которые струя плазмы разрезала тело бедолаги наискосок, от левой подмышки до правого бедра.

Плазма — оружие относительно чистое: само режет, само и запекает место разреза, тошнотворной вони выпотрошенных кишок в коридоре почти не ощущалось. Только запах подгоревшего шашлыка, напоминающий скорее не о бойне, а о кухне, и в других обстоятельствах люди наверняка посчитали бы его приятным.

Верхняя часть тела лежала в коридоре, вытянув вперед правую руку со скрюченными пальцами, словно погибший и после смерти пытался схватить своего убийцу. Джеймс присел рядом и, стараясь не испачкаться в еще горячей после недавней термообработки бурой каше, из которой торчали желтоватые осколки ребер и позвоночника, быстро обыскал карманы уцелевшей части рубашки. Они оказались пустыми. Пришлось шагнуть в каюту и осмотреть упавшую туда нижнюю половину тела, мимоходом отметив второй труп — очевидно, хозяина каюты и несостоявшейся Сьютовой жертвы, ведь разрезанный им быть не мог, он был всего лишь соседом. Второму бедолаге буквально вмяли левую часть головы внутрь чудовищным ударом, белые осколки раскрошенных костей торчали из красно-серого желеобразного месива, глазные яблоки вылезли из глазниц, как у детской игрушки-давилки, и болтались на сизоватых мышечных жгутах. Но бывший хозяин каюты интересовал Джеймса только в том смысле, чтобы не наступить босой ногой в успевшую натечь из проломленного черепа лужу, на сером полу казавшуюся почти черной.

Паспортная карточка обнаружилась в заднем левом кармане брюк того человека, чье лицо «надел» на себя киборг. Повезло: пройди луч сантиметров на десять ниже, и от нее остался бы лишь расплавленный пластик, перемешанный со сгоревшей органикой. Зажав в кулаке драгоценную добычу, Джеймс поспешил покинуть каюту и за поворотом коридора влился в небольшую группу перепуганных пассажиров.

— Придется разделиться, господа! — твердо командовал чей-то голос. — Женщины и дети спокойно спускаются вниз и занимают места в спасательных шлюпках. Мужчины проследуют за мной, каждому будет выделена индивидуальная спасательная капсула.

Кто-то орал, что он сенатор. Кто-то размахивал чековой книжкой. Джеймс удачно уронил под ноги толпе свой комм (по которому его могли вычислить), без спора пошел за членом экипажа и получил капсулу, имевшую неофициальное название «саркофаг». Пассажирам это название не говорили, но Джеймс его знал.

Знал он и другое. Когда над спасаемым задвигается крышка этого устройства, сзади в шею коварно вонзается игла и впрыскивает снотворное. Во сне человек не паникует и потребляет меньше кислорода. А когда подойдет время кормления, другая игла введет в вену питательные вещества. Да и умирать во сне легче, если спасатели так и не прибудут: просто не проснулся, и все.

Но Джеймс не мог этого позволить. У него было срочное дело. Поэтому он подставил между шеей и иглой паспортную карточку. Игла клюнула пластик — и успокоилась.

А уж изменить свои отпечатки пальцев под те, что значились на карточке, сумел бы не то что Bond, а даже, извините за выражение, DEX…

Мертвеца тоже звали Джеймсом. Джеймс Горин. Теперь эту фамилию получил киборг. В худшем случае — до встречи с хозяином. В лучшем случае — навсегда…

***

Конечно, воспоминания не тревожили беглого Bond’а, когда он шел рядом с полицейским к стоянке флайеров. Ему хватало и других поводов для тревоги.