Порция удивленно посмотрела на него и засмеялась:

— Ты совсем не похож на гладиаторов, которых я видела раньше.

— А ты, значит, многих уже видела? — сухо спросил Марк.

Она перестала смеяться:

— Да, конечно.

Наступило неловкое молчание, потом она спокойно продолжила:

— Кажется, ты будешь моим телохранителем. Дядя Юлий считает, что ты очень подходишь. Что касается меня, у меня к тебе только один вопрос. Ты готов убить любого, если мне будет угрожать опасность?

Марк подумал и кивнул:

— Если нужно будет.

— Очень хорошо. Тогда увидимся в Риме, Марк.

Улыбка мелькнула на губах Порции, когда она произносила его имя. Она похлопала его по здоровой руке и поспешила к двери. Украдкой посмотрев по сторонам, на цыпочках вышла из комнаты и исчезла.

Марк снова заснул и проснулся на следующее утро. Тело его затекло. Рана на руке и укус волка очень болели. Он застонал, пытаясь встать с постели. Тут в комнату торопливо вошел Апокрит, хирург школы.

— Что ты делаешь? Немедленно ложись. Раны могут открыться.

Марк послушно лег. Хирург быстро проверил раны и поменял повязку на руке. Укусы и небольшие порезы он оставил открытыми.

— Не надо повязок. Пусть лучше они будут на воздухе, так они быстрее заживут. Руке понадобится время. Я зашил рану. Через восемь-десять дней можно будет снять швы. Скажи об этом хирургу в доме твоего нового хозяина. Конечно, если у него есть хирург.

Марк кивнул, потом, покашляв, спросил:

— Как там Феракс?

— Другой мальчик? Он поправится. Ты просто хорошо поколотил его. Он еще немного вялый. Толстый череп этого кельта спас его мозг, оставив только вмятину. Теперь он стал для всех посмешищем. И даже получил новое прозвище — Гроза Мышей. А ты, наоборот, почти герой.

— Герой? — Марк покачал головой. — Мне никогда прежде не было так страшно.

— А чего ты ждал? — грустно вздохнул Апокрит. — Вот что значит быть гладиатором. Всегда. Во всяком случае, для тебя теперь все позади. Ты уезжаешь в Рим, как я слышал.

— Я буду телохранителем племянницы Цезаря.

— Ну что ж, это, должно быть, безопасно. Сомневаюсь, что тебе когда-нибудь придется выполнять более опасное поручение, чем следить, чтобы твоя подопечная не подавилась конфетой.

— Надеюсь, ты прав. — Марк лег поудобнее. — Когда я смогу ехать?

Апокрит выпрямился, почесал щеку.

— Через два, может быть, через три дня. Хозяин посылает повозку в Рим забрать снаряжение, которое он заказал. Ты поедешь на этой повозке. Только подумай, мальчик, через несколько дней ты будешь в Риме. Это такое событие! — с блеском в глазах воскликнул Апокрит.

— Надеюсь, — согласился Марк.

Он уже думал о том, с чего начнет поиски генерала Помпея.

Раненая рука Марка висела на ремне. Он, как мог, осторожно придерживал ее, когда колесо повозки попадало в ямку на дороге и повозка клонилась набок. Впереди лежал небольшой городок Синуэсса, где они должны будут остановиться на ночь в одной из гостиниц. Зима заканчивалась, скоро настанут первые весенние дни. Пользуясь хорошей погодой, по дороге ехали торговцы и другие путешественники. В обоих направлениях двигались повозки, груженные всеми видами товаров, шли люди группами и поодиночке. Один раз повозка проехала мимо группы скованных одной цепью людей, идущих в противоположном направлении. Марк смотрел на них с жалостью. Большинство были в рваных туниках, босиком. Угрюмое выражение их лиц говорило об отчаянии при мысли о том, что их ожидало рабство. Марка охватил гнев. Он обернулся, чтобы еще раз посмотреть на них. Ему было больно видеть этих несчастных людей. Но ведь на ферме отца тоже были рабы, напомнил он себе. Марк принимал этот факт, потому что рос рядом с ними и считал их скорее членами семьи и друзьями. Он думал, что они согласны на такую судьбу. Теперь он был другого мнения. Он жил как раб и каждый день нес это ярмо. Он очень хотел снова почувствовать вкус свободы и стать хозяином своей судьбы.

Еще некоторое время он смотрел на удаляющуюся группу. Мимо прошла одинокая фигура в длинной накидке с капюшоном. Человек направлялся в Синуэссу и был на расстоянии пятидесяти шагов от повозки. У человека был посох и нищенская сума. Он остановился попросить несколько монет у охранника, сопровождавшего группу рабов. Охранник оттолкнул человека и продолжил путь. Наверное, существуют и худшие участи, чем быть рабом, подумал Марк. Но в отличие от рабов даже нищие могут выбрать свой путь в жизни.

Возница щелкнул языком и стегнул мулов, чтобы они шли быстрее. Марк раздраженно посмотрел на него. Покачивание повозки и так причиняло невыносимую боль. Но он прикусил язык и промолчал. Брут, возница, был крупный человек, вольноотпущенник и очень жадный. Он был недоволен тем, что оставался таким же бедным свободным, каким был бедным рабом. Они едва перемолвились словом с тех пор, как покинули школу гладиаторов, и Марк не горел желанием провести еще несколько дней в компании этого человека, пока они едут в Рим.

С приближением к воротам Синуэссы движение на дороге замедлилось. Входившие в город платили пошлину за вход. Остальные объезжали город, чтобы выехать на дорогу с дальней стороны. Брут сидел и ворчал, нетерпеливо прищелкивая языком:

— Ну давай, давай же. Весь день ничего…

Наконец возница, стоявший перед ними, заплатил свои монеты и проехал в ворота. Настала очередь Брута и Марка. Сборщик пошлин подошел и оглядел повозку:

— Повозка пустая. Товаров нет?

— Правильно определил, — проворчал Брут. — Только я, мальчик и повозка.

— Мальчик твой?

— Он — раб. Я везу его к одному патрицию в Рим.

— Тогда ты должен заплатить пошлину за него и за повозку.

— Что? — Густые брови Брута сомкнулись. — Что за ерунда? С каких это пор Синуэсса берет пошлину за рабов?

— Посмотри вон туда.

Сборщик пошлин указал на список пошлин над воротами. В конце списка была свежая запись.

— Новое распоряжение отцов города. С прошлого месяца рабы считаются товаром, за который надо платить. Извини, господин, — неубедительно извинился он. — Но ты должен заплатить за мальчика.

Брут повернулся к Марку:

— Я не намерен тратиться на тебя. Пусть твой новый хозяин возместит мои затраты, когда приедем в Рим.

Марк пожал плечами:

— Решай этот вопрос с ним. Меня это не касается. Я — раб.

— И не забывай об этом. Еще один такой дерзкий ответ — и я выпорю тебя. Слышишь? — Брут вынул кошелек и заплатил. — Вот! И скажи отцам города от моего имени, что они — кучка проклятых жуликов.

— Спасибо, господин, — улыбнулся сборщик. — Я, конечно, передам мнение клиента. А теперь поезжай.

Брут щелкнул поводьями и крикнул мулам:

— Н-но! Вперед, тупые животные!

Повозка прогромыхала через арку в город. Запахло гнилыми овощами, сточными водами и заплесневелой сыростью. Марк сморщил нос. Брут ехал по оживленной улице, не обращая внимания на других. Люди вынуждены были сторониться, давая ему дорогу и посылая проклятия ему вслед.

Он свернул с главной улицы и въехал во двор гостиницы. Потянув за поводья, остановил мулов.

— Слезай. Держи постромки, пока я не найду место для повозки.

Марк одной рукой помог себе сойти с повозки и взял постромки ведущего мула. Брут позвал конюха, они вдвоем отцепили повозку и поставили у стены. После этого Брут повел мулов в стойла.

— Найди себе соломы для постели, — кивнул он в сторону повозки. — Ты будешь спать там.

— А ты? — спросил Марк.

— Я? Я возьму себе койку в гостинице. После того, как выпью. А ты останешься здесь. Не уходи со двора.

— Что я буду есть? — сердито спросил мальчик. — Я весь день ничего не ел. Ты не можешь морить меня голодом.

— Ты — раб. Я могу делать с тобой все, что захочу.

— Да, но я не твой раб. Тебе было велено заботиться обо мне, пока мы не приедем в Рим.

Брут фыркнул и щелкнул Марка по носу.