– Прячут деньги, трупы и ценные документы, - делаю пару шагов вперёд и оказываюсь совсем рядом с этими двумя. – И если вот этот мастер клинка спрятал что-то из перечисленного, то это его дело. А личные тайны на то и личные, чтобы другие люди в них нос не совали. И по поводу найма… Лично я бы нанял такого мастера, у него есть чему научиться, несмотря на юный возраст.

– Да ты кто такой? Наниматель нашёлся!

– Епископ Памплоны Чезаре де Борджиа-и-Катанеи. Думаю, даже у такого обиженного создателем человека как ты достанет разума, чтобы уверовать в мою способность нанять хоть одного человека, хоть целую кондотту.

Циприани побагровел, цвет его лица стал напоминать спелый помидор. Затем вдохнул-выдохнул, плюнул на пол и процедил:

– Забирайте этого… «сладкого мальчика», епископ. Что с ним делать – вам объяснять не надо, сами разберётесь!

– Это… Я никогда не был содомитом! – взвился Моранца, ухватившись за рукоять кинжала. Ты покойник, Пьетро, я вызы…

Останавливающий жест с моей стороны заставил Бьяджио, этого по сути незнакомого мне человека, поперхнуться собственными словами и замолчать.

– Я как-то привык отличать лгунов и клеветников. И дело не в возрасте, дело в окружении. Он, - тычок пальцем в сторону Моранцы, - На вруна не похож. Зато ты идеальный образец. Пьетро ты Пьетро, мелкий лгунишка и клеветник. С такими как ты часто случаются неприятности. Вот, к примеру, выйдет Пьетро на крыльцо, почесать своё яйцо. Сунет руку… нет яйца…

Быстро вынимать нож я давно научился. Точнее научили. А что нож, что кинжал – разница минимальна. Тут главное нанести точный режущий удар… Почему не колющий? Так не с целью убить. Убивать одного из солдат кондотты в таком месте, не будучи одним из них, да к тому же без действительно веской причины… Нет, я стремился лишь унизить.

И это удалось. Удар перерезал тесёмки, которые поддерживали тот самый забавный предмет одежды, гульфиком именуемый. В результате вся нижняя анатомия Циприани вывалилась на всеобщее обозрение. Можно отрезать это сомнительного качества «фаберже» под самый корень, можно требовать экстренной доставки ядовитых антарктических пингвинов. Нет, чур меня от такой фауны, а то ж я и сам пугаться начну! Ну а первые смешки, переходящие в хохот, уже были слышны. Сам же виновник торжества и не думал шевелиться, понимая, что мой кинжал, он совсем рядом.

– Есть какие-нибудь здравые мысли, Пьетро? – вежливо поинтересовался я. - Или наконец признаешься в том, что оболгал своего собрата по кондотте из-за желания нажиться на нём.

– Признаю, - едва слышно пробурчал тот, кося взглядом вниз, в сторону острия клинка.

– Громче, а то тебя только я и слышу.

– Признаю! Бьяджио Моранцу никто и никогда не видел подставляющим свой зад. У шлюх редко бывает, вот и всё. А они порой шептались, что из него любовник, как из них благородные дамы. Клянусь кондоттой, так всё и было!

Смотрю на этого самого Моранцу, с которого однозначно спало обвинение в содомии, зато по его виду… Мда, покраснел, потупился, словно не боец, а красна девица. Всем сразу стало понятно, что на сей раз Циприани сказал именно то, что имело место в действительности. Сочувствую парню. Ославили импотентом – полным или частичным, не суть как важно – перед всеми людьми, которые его знали и которых знал он. Меньшее зло, чтоб ему пусто было.

– Вот, собственно, и закончилась наша беседа, удовольствия лично мне не доставившая, - процедил я, убирая кинжал от хозяйства Пьетро и делая ему знак убираться. Оставалось лишь с Моранцей разобраться. – Касаемо вас, синьор Моранца. Моё предложение остаётся в силе. Мне действительно не помешает человек, умеющий обращаться с клинком. Оплата… с ней договоримся, но она точно будет не меньше получаемой ранее.

– Я… Нужно подумать.

– Разумеется. Если что, мы за во-он тем столом расположились. Да и мой дом в городе найти легко, достаточно спросить, дорогу за мелкую монету всегда укажут.

Бьяджио кивнул, показывая, что услышал и запомнил. Замечательно. Тут я поневоле усмехнулся, краем глаза видя, как Циприани повязывает вокруг бёдер сорванную с себя куртку, не желая показывать всем определённые анатомические детали. Так, а где там кондотьер Винченцо Раталли? Вон он где расположился, уже за своим столом, с приближёнными бойцами кондотты, которых уже не двое, а трое. Подойти что ли к ним, поговорить кой о чём?

Хорошая реакция не раз меня выручала. Вот и сейчас, только услышав возглас Мигеля, ещё не оформившийся в что-то членораздельное, я на инстинктах начала уходить в сторону от возможной угрозы. Откуда она могла появиться? Только из не обозреваемого мной сектора, то бишь со спины. Уход и одновременно разворот с извлечением клинка из ножен. Не меча-шпаги, а кинжала, он более быстро достаётся.

Вижу движение уже промахнувшегося мимо цели врага. Циприани, чтоб ему до центра земли провалиться, кто ж ещё! Решил рассчитаться, пырнув меня кинжалом, зайдя, как и полагается в таких случаях, со спины. И убивать его хочется да колется. Потому за мгновение до нанесения уже своего смертельного удара меняю решение и бью не кинжалом, а ногой под колено. Сбоку-сзади, самый хороший вариант для того, чтобы попавший под такой удар с грохотом свалился на пол.

Свалился ли Пьетро? Как и полагается, со всеми эффектами! Оставалось лишь рвануться к нему, уже упавшему на пол, сперва пнуть по голове, а потом, уже находящегося в сумеречном состоянии, ударить кинжалом. Не в туловище, всего лишь пришпилить руку, в которой он держал уже выроненное оружие, к дощатому полу.

Вопль был громкий. Если к этому моменту кто-то и не обращал внимание на происходящее, то уж сейчас все отвлеклись от прежних своих дел. Теперь поставить ногу на шею Циприани, дабы тот даже не думал рыпнуться. Хватит мне проблем с его стороны!

– Он попытался напасть, - пожал я плечами. – Сзади, со спины. Нет, может ему и привычно со спины к парням заходить, кто ж его пристрастия разберёт. Но мне это не понравилось. А если он хочет что-то возразить, - взгляд на придавленного. – Может требовать поединка. Одна то рука у него свободна. Или вот Бьяджио Моранца способен оказать ему услугу, спровадив из этого мира… Думаю, в рай он вряд ли попадёт. Хотя молитву, так и быть, прочитаю, может хоть она облегчит его грехи тяжкие.

Недолгое молчание. И слова Моранцы:

– Падаль! Ложно обвинять собратьев по кондотте, нападать со спины на епископа, оказавшегося достойным тут находиться. Я бы тебя зарезал, да сталь осквернять не хочу и хорошее место тоже. Только плевка ты и достоин.

Слова с делом не разошлись. Моранца подошёл вплотную и просто плюнул в искажённое ненавистью и страхом лицо, после чего сказал уже мне:

– Я готов к найму. Может не один, будет ещё один-двое. Вы готовы на такое?

– Вполне. Думаю, к тому времени, как будем отсюда уходить, вы уже определитесь, сколько именно вас будет. А пока…

Моранце всё было понятно. Мне же оставалось только вытащить кинжал из пола, тем самым облегчив грустное положение Циприани. Но поскольку слушать вопли не хотелось, пришлось пнуть его по голове. Дозированно, чтобы отключился, но не очень надолго. Пусть теперь его дружки – а они наверняка остались – его и перевязывают. Мне же хотелось ещё немного пообщаться с Винченцо Раталли. Однако… и идти никуда не пришлось, Винченцо сам шёл в нашу с Мигелем сторону. Ещё несколько шагов и он уже тут.

– Есть разговор, Чезаре.

– За вашим столом или?..

– Или, - слегка помедлив, ответил кондотьер. – Но этих… пусть поскучают в стороне.

– Они столько получили, что могут не скучать, - поневоле улыбнулся я. – Сейчас устроим.

Временно изъять не особо скучавших дам оказалось делом несложным. Проигнорировать печальные взгляды Корельи тоже. Подождёт, однако. Эта служаночка по имени Мария и вовсе готова хоть до утра ждать, тем более так долго разговор точно не продлится.

– Вы правильно поступили, не убив Циприани, Чезаре, - веско произнёс Раталли, когда мы уже сидели за столом, услав девушек погулять. – Вы здесь гость, уж простите за прямоту.