Взять, к примеру, рицин. Тот самый, получаемый из семян клещевины после того, как из них отжать касторовое масло. А клещевину в том же Египте уже не один век выращивают, да и в другие страны бобы сего растения попадали. Не знают покамест люди о том, какую опасность скрывает это растение. Яд без цвета, без вкуса и запаха, зато убивающий надёжно и, что особо важно, не моментально. Подгадать дозировку и вообще замечательно будет. Можно с пищей или водой дать объекту, можно посредством укола острием, на которое нанесён яд. На крайний случай реально подлить в воск, из которого сделать свечу или в лампадное масло. Испарения тоже весьма ядовиты.

Самый напрашивающийся вариант среди немалого числа тех, которые реально произвести в здешних условиях. А есть и другие! Взять хотя бы таллий – тот самый металл, который и сам по себе токсичен, но его хлориды и нитраты ещё и в воде хорошо растворяются. При отравлении поражает то печень с почками, то желудок, то иной орган в человеческом организме. Местные же доктора припишут смерть естественным причинам, даже не догадываясь об истинной её природе.

Вариантов предостаточное количество. И все эти яды могут быть созданы в уже устроенной мной лаборатории. Равно как и лекарства, с которыми здесь ещё хуже, чем со средствами, прерывающими жизнь. Достаточно вспомнить хотя бы об одном из распространённейших методов лечения – кровопускании. Его применяли почти при любой ситуации, более чем в девяноста процентов случае, в той или иной степени вредя пациенту. Еще в половине от остатка удаление толики крови было нейтрально для здоровья. Вот такая занимательная арифметика!

– Ещё один шах и мат через три хода, перетаскивая ферзя, заявил я Лукреции. - А ты начинаешь лучше играть, сразу чувствуется. Только учти, что шахматы – это стратегия. Хорошо для развития ума, но мало.

– А что ещё?

– Действительно хочешь узнать? – кивает мелкая, а в глазах искреннее человеческое любопытство. Придётся приоткрывать карты. Хм, каламбур получился нечаянный. – Игральные карты тебе в этом помогут. Для этого нужно не просто так ими забавляться, как многие делают, а учиться играть в особенные игры.

– И ты мне их покажешь!

– Непременно. Особенно ту, играя в которую, требуется читать эмоции соперников. Ведь карты у них в руках, они закрыты. Зато открыты их лица, они не скрывают движения рук, не задумываются и о том, что интонации голосов тоже многое скажут тому, кто умеет слышать, видеть и делать из всего этого правильные выводы.

Разжёг пламя любопытства у девочки. Теперь она меня будет с утра до вечера изводить, прося – а по сути, требуя – научить её столь интересной и полезной забаве. Ничего, раз обещал, значит непременно сделаю. В качестве партнеров по игре привлеку тех же Мигеля и Бьяджио. Первый не отвертится от общественно полезной нагрузки, не всё ему девок щупать. Второй явно отказываться не будет, это я уже сейчас по его глазам вижу.

Я собирался было ещё немного поговорить с Лукрецией, рассказать ей о том, чему она может научиться, если приложит достаточные усилия и вооружится терпением, но тут… Прямо время неожиданных визитов! Родриго Борджиа и вид у него озабоченный донельзя. Не расстроенный, а по-деловому озабоченный. Никак что-то важное случилось? Похоже на то.

– Папочка! – сорвавшаяся с места Лукреция через пару секунд повисла у отца на шее, чему тот ни капли не удивился. Дочь он любил и многое ей позволял. – А ты надолго пришёл?

– Нет, дочка. Давай ты сейчас мне расскажешь о том, что тут у тебя происходит, а потом у меня к Чезаре важный разговор будет.

– Ага, я сегодня…

Взглядом показываю Бьяджио, что тут пошли дела совсем уж личные. Тот понятливо кивнул и бесшумно удалился. Понимает, что одно дело наши с ним отношения, успевшие перерасти в добрые приятельские… и совсем другое вот это вот. Мда, повезло мне с этим человеком, действительно повезло, без тени иронии.

Разговор с Лукрецией занял у главы семейства Борджиа минут, эдак семь, вряд ли больше. Потом он поцеловал дочь и попросил её временно пойти куда-нибудь в другое место. Ну, или она могла остаться тут, а ушли бы он и я. Лукреция выбрала первый вариант и куда-то радостно унеслась. Нормально. А то я человек ленивый, особенно в некоторые моменты времени. Как сейчас, когда очень уж удобно тут, в беседке, себя почувствовал.

– Как я понимаю, случилось что-то важное, но не неприятное для нас, - предположил я, едва только Родриго Борджиа присел на стул, на котором раньше располагалась сестрёнка.

Хм, а ведь я скоро действительно могу начать её считать таковой. В той жизни у меня сестры не было, хотя иногда, уже во взрослом возрасте, я ловил себя на мысли, что не отказался бы от такого расклада. И вот оно, неожиданное воплощение случайных мыслей.

– Понтифик совсем плох, сын. Он совершенно отчаялся и разочаровался в тех докторах, которые его лечат. И обратился к тому, кто использует… опасные средства.

– Туманно. Ты ведь знаешь больше, не можешь не знать по своему положению вице-канцлера. Да и Иннокентий VIII доверяет тебе поболее многих. Или я не прав?

– Доверяет,- согласился тот. - Просто не хочу смущать твой ум раньше времени такими знаниями.

– Отец, я в последний год усиленно изучал яды и противоядия, лекарства и различные настои, предназначенные для достижения многих целей. Поверь, меня очень сложно смутить.

– Ты не говорил об этом своём увлечении, Чезаре.

– Рано было говорить. Зато теперь, когда я кое-чего добился, в самый раз.

Борджиа понимающе кивнул. Сам он более чем достойно для человека этого времени разбирался в тех же самых ядах. Умному понятно, что где яды, там и защищающие от них средства. Ну да об этом, чую я, мы ещё успеем поговорить. А теперь… он готов был рассказать о готовящемся полностью, без купюр.

– Есть давние убеждения, что если тяжело больному человеку выпустить из жил часть крови и влить туда новую, от юного и здорового, то он может начать выздоравливать. Или умереть. Папа Иннокентий VIII решил прибегнуть к этому средству, пребывая в отчаянии. Подготовка уже идёт, нашли трёх юношей, которым заплатили немалые деньги.

– Трёх? Зачем сразу столько?

– Предложение врача.

– Это не врач, а неуч! – поневоле усмехнулся я. – Если уж решился на такие рискованные меры, то мог бы подумать, что кровь, она разная. Может подойти, а может и убить. А три разных носителя крови одновременно… Понтифик обречён.

– Ты уверен?

– Алхимики не все шарлатаны, некоторые знают кое-что очень полезное, - перевёл я стрелки на эту крайне скрытную и обособленную братию. - Мне показалось, тебе стоит знать это.

– Стоит! – подтвердил Борджиа. – Теперь, если я уверен в смерти Иннокентия VIII, то могу начать действовать сразу после того как начнётся это… лечение.

Доволен вице-канцлер, разве что руки не потирает в предвкушении готового начаться действа. И у него есть на то весомые основания. Деньги, имеющиеся и те, которые должны поступить от Медичи. Существующие связи в коллегии кардиналов и влияние вице-канцлера, способное перетянуть кое-кого на свою сторону. Сама эта должность, представляющая очень вкусный пряник, которым реально подкупить сомневающегося важного соперника. Плюс сделанные уже с моей помощью подарки в виде голоса юного кардинала Джованни Медичи и скорого прибытия союзных семье Борджиа испанских кардиналов.

Все козыри на руках? Так может показаться, но на деле кое-чего не хватает. Чего именно? Последнего довода королей, то бишь военной силы. И я сейчас ему об этом напомню.

– Ты забыл о ещё одном важном деле, отец, - произнёс я, вкладывая в свой голос максимум озабоченности, дабы привлечь внимание. – И это стоит постараться исправить за то малое время, которое у нас осталось.

– В самом деле? И что это?

– Сила клинков, которые придадут веса словам и голосам. Сейчас у тебя менее сотни наёмников-каталонцев. Они верны нам, Борджиа, уже потому, что не чувствуют себя в Риме своими. И их тоже… недолюбливают. У меня кондотта в полсотни солдат и совсем недавно я договорился о том, что из Пизы придёт ещё одна, чуть большая по численности. Деньги, уж прости, попрошу у тебя, своих не так много осталось. Но и этого мало, ведь я уверен, что вскоре после смерти Папы зашевелится король Неаполя Ферранте со своими солдатами и наёмниками. Орсини, Колонна, иные капитаны кондотт на его службе. Ты можешь быть уверенным в том, что, оказавшись недовольным результатами выборов, он не уподобится бешеному зверю, бросающемуся на охотника?