И тогда я его послала на все четыре стороны. Даже помыслить о такой его реакции не могла! Ошиблась в человеке...

Вспомнив о своем бывшем, я морщусь. Перед глазами почему-то всплывает лицо Боярова, но внешне они совершенно не похожи даже по типажу. Босс гораздо привлекательнее, как мужчина.

А вот по некоторым повадкам с женщинами - один в один.

Воображение дочки бурлит весь вечер. Она увлеченно фантазирует насчёт выдуманного папы-фокусника в зелёном и никак не может угомониться.

Я укоризненно спрашиваю бабушку:

- Опять мультики весь день на компьютере смотрели?

- Да ладно тебе, - отмахивается она. - Как же ребенка-то не порадовать иногда? Просила очень.

- Ох, скорее бы три годика ей стукнуло, - вздыхаю я. - Сразу в детский садик пойдет. Насчёт места, кстати, уже договариваюсь...

- Мам, а зелёный фокусник в садике будет? - влезает с вопросом Алиса.

Я утомленно закатываю глаза.

- Разве что по праздникам, Лисенок...

Перед сном дочка снова циклится на своей фантазии. Я начинаю читать ей сказку про сестрицу Алёнушку и братца Иванушку, которую она любит слушать из-за меня и моего брата с аналогичными именами...

Но сегодня Алиса против.

- Мама, хочу про фокусника! Расскажи про фокусника!

У меня нет сил бороться с ее капризами. И безумно хочется спать.

- Ладно, - сонно соглашаюсь я. - Так и быть, расскажу. Слушай. В одном большом-пребольшом городе жил весёлый фокусник с зелёной рубашкой. Он был очень красивый, богатый и всегда ходил с карманами, полными вкусных конфет. И вот однажды он встретил на улице одну маленькую грустную девочку, у которой не было папы...

Я рассказываю дочке сказку, выдумывая ее на ходу, а у самой перед глазами почему-то всплывает нахальная физиономия босса. Подсознание - коварная вещь. Вечно вытаскивает на поверхность странные ассоциации.

Пытаюсь прогнать из воображения незваного гостя, но в сонном состоянии сила воли работает плохо.

Так и засыпаю, видя перед собой смеющегося Боярова в зелёной рубашке, который стоит рядом с Алисой и осыпает ее дождем из конфет в ярких обертках. И эта фантазия незаметно превращается в сон, который живёт уже своей жизнью в моей голове.

- ...а когда выпадет первый снег, - с усмешкой говорит босс, небрежно жонглируя конфетами, - я приду к твоей маме в гости и стану твоим папой...

Утренний час пик в троллейбусе в который раз сталкивает меня с неприятным соседством некоторых людей. Это те, которые любят хамски поорать на других из-за того, что их случайно задели или наступили на ногу. А как в такой тесноте избежать этого?

Обычно мне везёт не попадать в подобные ситуации, но только не в это утро.

На заднюю площадку вместе со мной поднимается грузный похмельный мужик и, когда троллейбус трогается с места, теряет равновесие. На ногах-то он удерживается, но при этом болезненно пихает меня в спину. А я по инерции врезаюсь от этого тычка в соседку - рябую бабищу в яркой беретке цвета фуксии, которая смотрится на ней странно и нелепо.

- Пьяная, что ли? - рявкает она.

И отталкивает, с силой поддав мне в бок локтем. Хорошо, что локоть у нее мясистый и с жирком, иначе было бы гораздо больнее. Хотя всё равно обидно.

- Я случайно, - цежу сквозь зубы. - Меня другие толкнули.

- Да что ты говоришь? - с ходу тыкает мне бабища в беретке. - Нас тут всех толкают, не только тебя! Но мы-то на ногах держимся.

Я оглядываюсь на похмельного мужика, надеясь, что тот как-то проявится и возьмет на себя вину, но тот лишь равнодушно скалит жёлтоватые, изъеденные кариесом зубы.

- Хоть бы извинилась, бескультурная! - продолжает хамить бабища.

В этот момент в троллейбус врывается новая партия пассажиров и утрамбовывает всех нас до состояния килек в бочке. Скандалистку уносит куда-то в середину троллейбуса, и она продолжает ругаться там, только уже с каким-то лысым типом, отдавившем ей ногу.

На центральной городской остановке перед МФЦ я выхожу взмыленная, как после бега по пересечённой местности. К выходу пришлось прорываться с боем. И не без потерь - у моей вместительной кожаной сумки, на которую я копила три месяца, оторвалась ручка с одного конца.

Изучаю ее с печалью и тяжело вздыхаю.

Придется пришивать... потому что бюджет на новые покупки в этом месяце у нас уже исчерпан, а брать на каком-нибудь рынке дермантиновый ширпотреб не хочется.

- Ты опоздала на три минуты, - делает мне замечание въедливая администраторша на рецепшене, глядя на меня со снисходительным безразличием. - Учти, новичок, будет штраф.

Голос у нее хорошо поставленный и звонкий, разносится по всему фойе рекламно-издательского агентства. Отлично, теперь все в курсе, что новая сотрудница, которая едва тут месяц проработала, уже стала злостным опоздуном.

В бухгалтерии на третьем этаже начальница Римма Егоровна нагружает меня работой прямо с порога. Я даже простое «Здрасьте» не успеваю брякнуть.

- Алёна, хватай вон ту флешку и давай за работу, - повелительно заявляет она. - Закрываем месяц. Как сделаешь, всю финансовую отчётность мне скинь! Ручками, милая, ручками, пока ты на испытательном сроке. Если не накосячишь с цифрами, получишь допуск в наш 1С. Ну, что стоишь-смотришь? Давай-давай, живенько!

Работы так много, что у меня сегодня нет времени даже чашку чая выпить, не то, чтобы пообедать.

Но это ещё не самое плохое.

Самое плохое происходит ровно в четыре часа вечера, за час до окончания рабочего дня. Когда я забиваю в таблицу последние данные по платежам отчётного месяца, перегревшийся системный блок под столом как-то странно крякает...

И экран компьютера перед моим остановившимся в ужасе взглядом становится синим!

- Блин... - вырывается у меня с тихим стоном ужаса.

Как такое может быть? Как так-то?! И почему «синий экран компьютерной смерти» случился именно со мной? Считай, целый день каторжной работы насмарку...

- Что случилось? - окликает меня Римма Егоровна, услыхавшая мой жалобный возглас.

Я откидываюсь на спинку кресла и, устало прикрыв глаза, молча тычу пальцем в сторону посиневшего монитора.

Коллеги-бухгалтерши подходят одна за другой взглянуть и посочувствовать, но на их лицах я вижу тайное облегчение в духе - как хорошо, что закон подлости обошел их стороной!

- М-да... - цокает языком начальница. - Это надо Владика звать. Айтишника нашего.

Явившийся вскоре на подмогу худой и лохматый парень в футболке с космическим принтом сгоняет меня с рабочего места.

- Иди погуляй где-нибудь! Не путайся под ногами.

Я уныло топчусь на месте, то и дело вздыхаю. Дурацкий какой-то день. Как не задался с утра, так и идёт по накатанной.

- Раз тебе пока делать нечего, сгоняй к самому... - Римма Егоровна многозначительно поднимает палец вверх и туда же возводит глаза, - ...бумаги отнеси на подпись.

«Сам» - это она о Боярове. Вся бухгалтерия так генерального называет с придыханием.

Покорно беру бумаги и бреду к лифту. В голове так и свербит мысль о том, сколько Владику понадобится времени, чтобы восстановить данные. И насколько сильно они пострадали.

Лифт возносит меня на самый верх - по факту очень просторный двухъярусный чердак, а по пафосному названию - офисный пентхаус генерального директора.

Секретарша Ниночка в приемной сидит почему-то очень сердитая. Она подравнивает длинные ногти так яростно, будто в ее руках не пилочка, а по меньшей мере - ножовка. И представляет вместо ногтей гипотетического врага... или, что вероятнее, врагиню.

- Василий Андреевич у себя? - интересуюсь я. - Тут вот документы на подпись от Риммы Егоровны...

- Проходи, - оживляется Ниночка и с заметным удовольствием набирает номер босса по внутренней связи, чтобы его предупредить.

Причины ее поведения я понимаю сразу, как только вхожу в кабинет.

Бояров там не один. С его стола соскакивает та самая молодая налоговая инспекторша, торопливо поправляя юбку. «Елена Прекрасная», как откомплиментил ее вчера босс на парковке.