— Да? — громовым тоном вопросил он. — Отобрать у них радио и телевизор, и что они станут делать?

Эд старался вывернуться, но сила старика держала его в кулаке почти физически. Держала и требовала ответа. Он сказал:

— Ну, они обратятся к таким вещам, как кино.

— Неужели?

Эд Уандер измученно закрыл глаза.

Раздался чей-то незнакомый голос:

— Тебя ожидает свежая аудитория, добрая душа. Мы вывели предыдущую группу из палатки, и новая группа ждет, когда им явят слово.

Эд посмотрел вверх. Это был один из последователей Таббера, которого Эд видел перед входом в большую палатку.

Таббер стоял, выпрямившись во весь рост — футов семь, не меньше, и веса в нем было фунтов триста.

— Ах, они ожидают! Ну так они услышат истинное слово!

Эд Уандер, потеряв дар речи, взглянул на Нефертити. Она сидела с локтями, прижатыми к бокам, как будто в женском протесте против мужской психической силы, исходящей от ее отца.

Пророк бурей вырвался из палатки.

Эд снова взглянул на девушку. Все, что ему пришло в голову сказать:

— Я рад, что не упомянул карнавалы и цирк.

Нефертити покачала головой.

— Отец любит цирк, — сказала она.

Они некоторое время сидели в ожидании. Никто из них не мог бы сказать, как долго. В молчании они прислушивались к шумам, доносящимся из соседней палатки, и наконец раздался громовой рев голоса Таббера.

Нефертити начала что-то говорить, но Эд прервал ее.

— Я знаю, — сказал он. — Он говорит в гневе.

Она молча кивнула. Голос Таббера достиг максимальной высоты.

— Это Сила, — сказал Эд. И мрачно добавил. — А я так хотел увидеть новый фильм «Бен Гур снова в седле»…

Он угадал. О, он угадал в точности.

Доказательства появились, когда он отвел маленький Фольксховер обратно в Кингсбург. Впервые в своей жизни Эд Уандер наткнулся на линчующую толпу. Кричащая, визжащая, исходящая ненавистью толпа клубилась в невероятном беспорядке. Кричали, чтобы кто-то нашел веревку. Кричали, что надо пойти в парк и найти подходящую ветку. Другие наоборот кричали, что фонарь вполне сойдет. Где-то в середине толпы воющая, охваченная страхом жертва билась в хватке трех человек с дикими лицами, вытаращенными глазами, которые, похоже, были вожаками беспорядка. Если правомерно сказать, что у линчующей толпы есть вожаки.

Эд мог бы подняться над демонстрацией и проехать мимо. Все его инстинкты, страх физического насилия заставляли Эда немедленно убраться отсюда и побыстрее, в целях личной безопасности. Но полная невероятность происходящего захватила его. Он опустился на землю и стал смотреть.

Их было не меньше пяти сотен, и они были в бешенстве. Вопли и ругань, визг женщин, участвующих в беспорядке, все в целом было совершенно бессмысленно.

Эд крикнул проходящему участнику демонстрации:

— Что, черт побери, происходит? Где полиция?

— Мы их прогнали на фиг, — рявкнул в ответ разъяренный прохожий.

Эд продолжал смотреть. Кто-то сказал:

— Туземцы сегодня неспокойны, а? Пойдем вмешаемся, Крошка Эд. А то они убьют этого несчастного придурка.

Эд повернул голову. Это был Базз Де Кемп. Эд снова глянул на бушующую толпу.

— По-твоему, я совсем спятил?

Его желудок съежился от ужаса при одной только мысли о том, чтобы подойти к толпе.

— Ну кто-то же должен ему помочь, — буркнул Базз. Он вытащил сигару изо рта и швырнул ее в водосточный желоб. — Иначе это плохо кончится, — и он направился к толпе.

Эд Уандер вылез из ховеркара и сделал несколько шагов вслед за Баззом.

— Баззо! Ты куда?

Базз не оглянулся и исчез в клубящейся толпе.

Эд схватил за руку стоящего в отдалении типа, который вроде бы тоже наблюдал сцену, а сам в ней не участвовал.

— Что случилось? — спросил Эд.

Издалека раздался вой пожарных сирен.

Наблюдатель посмотрел на Эда и выдернул руку.

— Киномеханик, — крикнул он, перекрывая рев. — Люди часами стояли в очереди, а он сломал проектор и утверждал, что не может починить.

Эд Уандер уставился на него.

— Ты хочешь сказать, что они собираются повесить этого типа за то, что у него сломался проектор? Не может быть, чтобы кто-то рехнулся до такой степени!

— Вполне может быть, парень, — буркнул его собеседник. — Все уже дошли до предела. Эти ребята простояли несколько часов, чтобы посмотреть новое шоу. А этот недоумок испортил проектор.

С Эдом Уандером произошло нечто, чего он так не сможет объяснить до конца жизни. Что-то щелкнуло. Страх толпы куда-то исчез, и свободный от страха рассудок подтолкнул его к действиям, о которых он две минуты назад даже подумать не мог. Он начал вслед за Баззом Де Кемпом проталкиваться в середину толпы.

Эд слышал собственный крик на пределе возможности легких:

— Он не виноват! Он не виноват! Это как радио и телевизор! Это во всем мире. Все кинопроекторы в мире вышли из строя. Он не виноват! Кино нигде не работает! Кино нигде не работает!

Каким-то невероятным образом он пробился в середину орущей толпы, где три вожака тащили жертву к ближайшему фонарю. Веревку к этому моменту уже нашли.

Голос Эда сорвался, когда он пытался перекричать рев толпы:

— Он не виноват! Кино нигде не работает!

Один из вожаков отпихнул его так, что Эд растянулся на земле. Он смутно интересовался, где Базз Де Кемп, поднимаясь на ноги и хватаясь за парализованного страхом киномеханика.

— Он не виноват! Кино нигде не работает!

В этот момент в них ударила струя воды под давлением.

Эда Уандера взяли на поруки Элен Фонтейн и Базз Де Кемп в середине следующего дня.

Базз первым вошел в камеру с одним из новых фотоаппаратов Поляроид-Лейка в руках, ухмыляясь, с неизменной сигарой в зубах. Над правым глазом у него была полоска лейкопластыря, которая придавала неряшливому газетчику распутный вид.

— Баззо! — возопил Эд. — Вытащи меня отсюда!

— Минутку, — сказал Базз. — Он отрегулировал отверстие линзы, поднес камеру к глазам и щелкнул три-четыре раза. Он радостно сказал:

— Немного удачи, и я напечатаю твой портрет на первой полосе. Как это звучит? Работник радио во главе линчующей толпы.

— Заткнись, Базз, — сказала Элен Фонтейн, появляясь у него за спиной. Она посмотрела на Эда Уандера и критически покачала головой. — Что случилось с лучшим другом продавца галантереи? Никогда не думала, что настанет день, когда я увижу Крошку Эда Уандера с перекосившимся галстуком.

— Ладно, ладно, вам все хиханьки, — проворчал Эд. — Следуй за мной, говорит Базз Де Кемп, и мы спасем киномеханика, как кавалерия, спускающаяся с вершины холма в последнюю минуту. Великолепно. Он, вроде как сматывается, а меня в результате промачивают насквозь пожарные, а потом арестует полиция.

Базз бросил на него странный взгляд.

— Я слышал твои вопли, Крошка Эд. Про то, что ни один кинопроектор не работает. Откуда ты знал? Это случилось минут за пятнадцать до того, что происходило, не больше. Даже по телетайпу еще не было этих новостей.

— Вытащите меня отсюда, — фыркнул Эд. — Откуда, по-вашему, я мог это знать? Не будьте придурками.

Смотритель тюрьмы в форменной одежде появился и отпер дверь.

— Выходи, — сказал он. — Тебя выпускают.

Они втроем сопровождали Эда к выходу.

— Значит, ты был там, когда он наложил новое заклятие, а? — сказал Базз.

— Новое заклятие? — переспросила Элен.

— Что же еще? — сказал Базз. — Иезекиль Джошуа Таббер. Сначала он обеспечивает всем женщинам аллергию, если они начинают краситься и наряжаться. Затем он проклинает радио и телевидение. Теперь вдруг возникла странная помеха проецированию кинолент на экран: чтобы картинка исчезла и появилась следующая, требуется одна восьмая секунды. Это не мешает проецировать статичный кадр, но действие становится невозможным.

Они дошли до стола сержанта, и Эд собрал свои вещи. Ему объяснили ситуацию. Теоретически он был свободен. В действительности Базз собирался через газету добиться, чтобы с него сняли обвинение. Если это почему-либо не поможет, Элен сказала, что она надавит на отца, чтобы он потянул за веревочки. Эд придерживался частного мнения, что единственный случай, когда Дженсен Фонтейн согласится потянуть за веревочки ради Эда Уандера, это если они будут обмотаны вокруг шеи последнего.