Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что его жена не пострадала от опасного приключения. Ее щеки раскраснелись, без сомнения, от выпитого вина. Казалось, Элли вполне оправилась от пережитого и даже развеселилась. Возможно, ее привел в хорошее настроение солидный выигрыш.

Поскольку никто не замечал его присутствия, Джек с треском захлопнул дверь. Первым отреагировал Эш. По военной привычке он мгновенно сунул руку в сапог за кинжалом и повернулся к вошедшему. Когда он узнал Джека, его лицо расплылось в улыбке.

— Наконец-то подоспела кавалерия, — сказал он. — Что тебя задержало?

— Меня не было дома, когда прибыл посланец Элли. — С лица Джека не сходила улыбка.

С той же ледяной улыбкой он повернулся к двум щеголям. Они ему были знакомы. По его мнению, эти молодые болваны слишком много внимания уделяли его сестре.

— Добрый вечер, мистер Плейсенс. Здравствуйте, мистер Девейн, — сказал Джек.

Юнцы тут же вскочили.

— Добрый вечер, лорд Роли, — хором ответили они.

От его пристального взгляда на их покрытых юношеским пушком щеках выступил румянец. Элли тоже вскочила.

— Джек, — воскликнула она, — эти джентльмены оказали мне огромную услугу! Если бы не мистер Плейсенс и мистер Девейн, нас с Элис выставили бы за дверь. Они поручились, что я — это я, и настояли, чтобы ко мне отнеслись со всем уважением.

— Ах, нет, м-м-не н-не хотелось бы перечить даме, — запинаясь, промямлил мистер Плейсенс, — но все лавры принадлежат лорду Денисону. — Он принужденно засмеялся. — Девейна или меня никто в лицо не помнит, а лорда Денисона знают все.

Джек прекрасно представлял себе сцену, разыгравшуюся в холле отеля. Элли разум потеряла? Она не заботится о собственной репутации? Эта мысль навела на другую.

— Где ваша горничная? — прищурив глаза, спросил он.

Казалось, только при этом вопросе Элли пришло в голову, что леди, окруженная джентльменами, без компаньонки, совсем не леди.

— В спальне. Она очень переволновалась и была не в состоянии составить нам компанию.

Эш отвлек его, вручив бокал вина.

— Выпей, — без улыбки сказал он Джеку, — пока у тебя кровь в жилах не превратилась в лед. От холода здесь становится неприятно. Это от того, что, ожидая тебя, мы открыли все двери.

Намек был понятен, но вряд ли что-то изменил. Все двери были открыты для того, чтобы защитить доброе имя Элли. Но ей прежде всего не следовало попадать в это затруднительное положение. Она могла бы довериться ему, своему мужу, и он обо всем позаботился бы.

Эш снова улыбнулся.

— Пойдемте, джентльмены, — сказал он своим спутникам. — Наша служба закончилась. Нет, не благодари нас, Джек. То, что мы сделали, мы делали для твоей очаровательной жены. — Его улыбка исчезла. — Мне было бы крайне неприятно слышать, что кто-то может огорчить такую очаровательную даму.

Плейсенс и Девейн сказали приблизительно то же самое, но не осмелились последовать примеру Эша, когда он поцеловал руку Элли. Опасливо глядя на Джека, они поклонились и вышли из комнаты.

Эш немного задержался.

— Не беспокойся о сплетнях, — сказал он. — Всем известно, что с каретой Элли произошел несчастный случай. Ее горничная пострадала и не может двигаться, пока не позволит врач. Заметь, Джек, у меня хватило ума заказать апартаменты на твое имя. И конечно, самые лучшие, потому что Элли этого достойна. — Эш позволил себе улыбнуться.

«Все для Элли», — подумал Джек.

— Хотел бы я на тебя посмотреть, когда ты получишь счет, — заключил Эш и вышел, осторожно закрыв за собой дверь.

Элли смотрела на Джека.

— У вас, сэр, манеры дикаря, — сказала она. — Как вы могли так грубо обойтись с джентльменами, вся вина которых заключается в том, что они были добры ко мне? Они помогли мне, когда я оказалась в трудном положении. Я уверена, вам сообщили, что Элис ни за что не вернется на Парк-стрит. И кто может ее в этом упрекнуть?

Джек ожидал чего угодно, но только не этой ничем не спровоцированной атаки. Все улыбки и признательность Элли предназначались Эшу и двум молодым модникам. И ни слова благодарности мужу, который бросился спасать ее и которому придется оплатить счет. Зная Эша, Джек мог предположить, что апартаменты ему дорого обойдутся.

— А у вас, мадам Жена, — ответил Джек с тем же пылом, что и Элли, — благоразумия и осмотрительности, как у несмышленого щенка. — Сделав это заявление, он подошел к двери, ведущей в комнату Элис, и бесшумно закрыл ее.

Элли на мгновение приуныла, но вскоре лицо ее прояснилось, и она убедительно сказала:

— Мы оставили ее открытой, чтобы соблюсти приличия. Это должно вас порадовать. Кроме того, Элис спит мертвым сном. Она слишком переволновалась.

— И это вы называете приличиями? Пока ваша горничная спит, вы в соседней комнате принимаете трех мужчин. Да еще играете в карты!

Губы Элли задрожали.

— Это деньги для Элис. Она крайне в них нуждается. Мистер Актон наверняка вам об этом сказал. К тому же это всего несколько гиней. Кроме того, эти джентльмены — ваши друзья. Трудно было больше помочь мне, чем они.

В этом вся причина. Какое-то время Элли была окутана плотным облаком мужского обожания. Эти милые молодые джентльмены, почти мальчишки, обходились с ней так, словно она принцесса. И по отношению к Элис, простой горничной, они были сама доброта. Это многое говорило об их характере.

Когда несколько минут спустя в «Кларендоне» появился Эш, Элли и Элис тут же проводили в гостиную и подали шампанское и сандвичи. Эш определенно знает, как угодить даме.

Естественно, Элли приходилось считаться с тем, что они попали в неловкое положение. Но любое другое решение могло только ухудшить положение и без того пострадавший Элис. Элли на это пойти не могла. Она готова была признать, что ей очень повезло. Ситуация могла сложиться совсем по-иному. Но она не думала, что заслуживает обличительной речи Джека. О чем он говорит? Снова о приличиях?

— И вы считаете приличным отправиться в трущобы Вестминстера, никого не предупредив? Не говоря уже о том, что это чревато опасностью?

Элли больше обидел тон Джека, чем упрек, и эта обида вырвалась наружу.

— Я не знала, что жилище Элис настолько неприлично. Откуда мне это знать? Если бы мне это было известно, я попросила бы Робби поехать со мной.

— А как насчет вашего мужа? — повысил голос Джек. — Вам следовало обратиться за помощью ко мне.

— Вас не было дома. Кроме того, я не была уверена, что вы мне поможете.

— Это мое дело! — Безотчетно Джек шагнул к ней, и теперь они стояли лицом к лицу. — Я назвал вас несмышленой, и ваше злоключение подтверждает мое мнение. Я ваш муж, но с таким же успехом мог бы быть дверным косяком, настолько мало вы считаетесь с моими желаниями.

— Нет, не дверным косяком, Джек, — вскинула подбородок Элли. — Скорее уж колоколом, который постоянно звонит по мне.

Он медленно наклонился к ней.

— Возможно, вы этого заслуживаете.

Элли всегда думала, что у него глаза цвета темного шоколада. Впервые она заметила в их глубинах янтарные пятнышки, которые опасно вспыхивали, придавая его глазам светлый оттенок.

Если он пытается запугать ее, ему это не удастся.

— Вы бы не позволили мне поехать за Элис, — с вызовом сказала Элли.

— Но вы об этом не просили!

— И вы знаете почему!

Она взяла со стола подсвечник и пошла в свою спальню. Поставив свечу на каминную полку, она занялась саквояжем. Джек видел ее сквозь открытую дверь.

Найдя все, что нужно, Элли через гостиную прошла в комнату Элис. Минуту спустя она вернулась. Джек стоял у двери в ее спальню.

— Вы позволите? — сказала она тоном дочери викария. — Мое платье пропахло трущобами. Мне надо переодеться.

Ее намерение было очевидным. Она хотела, чтобы он ушел. Этот вызов ни один уважающий себя муж не мог пропустить мимо ушей.

— Я вам не мешаю и вас не задерживаю, — сказал Джек. Войдя в комнату, он ногой захлопнул дверь.

Элли, не проронив ни слова, подошла к саквояжу, вынула оттуда халат и прошла к ширме в углу комнаты.