Ну и чего он достоин за всё это?

Граф Шелдон, узнав от сына, что тот удостоен согласия избранницы своего сердца и готов венчаться даже сегодня и уже в эту ночь сделать всё, от него зависящее, чтобы род Шелдонов процветал в веках, назначил венчание на ближайшую субботу. После чего, отдав все необходимые распоряжения для скромного венчания без торжеств, которым мешал годовой траур, милорд направился к сэру Чилтону, чтобы разузнать причины странной сплетни, пущенной молодым Тэлботом. Это соперничество? Месть? Зависть? Сын выказывал ему пренебрежение? Чтобы придумать такую мерзость — человека нужно ненавидеть смертельно. У Остина Чилтона, как всегда, были мисс Летиция и леди Холдейн. Шелдону обрадовались — полковник не смог придти, и партия не составлялась. Однако милорд Шелдон был не расположен сегодня играть.

— Объясните мне, Бога ради, за что сын Мортимера ненавидит моего сына?

Ответить на этот вопрос мог только сэр Чилтон, что он и сделал, рассказав о стычке молодых людей в парке при его крестнице. Граф выслушал, не перебивая, внимательно и вдумчиво. Кое-что переспросил, но в итоге остался в недоумении.

— Ничего не понимаю. Ну, и что? Нечего поливать отсутствующего грязью… Бог весть, что за народ пошёл, — граф опустил голову, на мгновение задумавшись, потом всколыхнулся, — а кстати, Фанни, я, помните, просил вас уточнить по поводу девицы Монтгомери, дочери Реджинальда… Вы забыли?

Леди Холдейн пожала плечами. Она ничего не забывала.

— Почему, я расспросила о ней и даже говорила с ней самой, пытаясь составить впечатление. Девица кротка, как говорят, очень добра, правил строгих. Мне она показалась излишне умной для своих лет. Впрочем, при такой жизни поумнеешь. Одна Амалия чего стоит. Но ни на что не жалуется. Она очень хорошенькая, но при такой бедности… Перелицованные платья никого не красят. А что, вы нашли, как пристроить её? Собрать небольшое приданое труда не составит. Сколько нужно?

Его сиятельство усмехнулся.

— В этом нет необходимости, Фанни. «Я был молод и состарился, и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба», Псалмопевец-то был прав, Летиция.

Мисс Хилдербрандт с удивлением переглянулась с подругой.

— Ничего не понимаю… Её берет состоятельный человек?

— Да… весьма.

Леди Холдейн что-то в его интонации показалось странным.

— Что вы хотите сказать, Брайан?

— То, что сказал. Этой девице не понадобится приданое. Её выбрал в жены весьма состоятельный человек.

Сообщенное заставило всех переглянуться. Было заметно, что в голове каждый из них перебирает богатых женихов, но отсеивает каждого. Молчание прервала, устав от пустых предположений, Летиция Хилдербрандт.

— Не томите, Шелдон. Кто это? Молодой Вудли? Лавертон? Не Тэлбот ли, упаси Бог? Иствуд? Или кто из вдовцов? Томпсон? Ламберт?

Его сиятельство, казалось, это забавляло.

— Я же сказал, Летти, весьма состоятельный…

Бог весть как, но леди Холдейн, неожиданно усмехнувшись, догадалась.

— Я, кажется, поняла. Эту белокурую красотку выбрал ваш сынок, Брайан?

— Да, Фанни, вы правы.

Его друзья молча озирали его сиятельство, переглядывались, пытаясь понять, шутит он или говорит правду?

— Так, стало быть, он не хотел жениться на Коре Иствуд… потому что был влюблён в молоденькую Монтгомери?

Милорд Шелдон пожал плечами.

— Надо полагать… — Он окинул друзей внимательным взглядом, но не заметил, чтобы кого-то из них эта новость особо поразила или шокировала. Они были несколько удивлены. И только.

Между тем слухи мгновенно разнесли по городу весть о предстоящей женитьбе Раймонда Шелдона. Монтэгю видел, как и мужчины и девицы судачили только об этом, как раскрывались в изумлении глаза, когда произносилось имя избранницы самого богатого мужчины графства. Лицо мисс Тэлбот при этой новости позеленело, мисс Иствуд побледнела, все остальные недоумевали, при этом совершенно потрясённое выражение было на лице миссис Амалии Грэхем. В течение нескольких минут она вообще не могла произнести ни слова. Потом понимание, что нищенка и приживалка из её дома завтра станет виконтессой Шелдон, перед которой будет заискивать всё общество, привело к неимоверной головной боли и нервному срыву. Ей было прислано приглашение на церемонию венчания, но воспользоваться им по состоянию здоровья она не смогла.

Когда весть о помолвке виконта Шелдона дошла до юной Кэтрин Монтэгю, она оказалась единственной девицей в округе, способной искренне порадоваться за мисс Монтгомери и от души пожелать молодым счастья.

— А ты видел её? Какая она? — вопрос этот, исполненный неподдельного любопытства и ликования, был задан брату после того, как имя счастливицы стало известно обществу. Мисс Монтгомери редко бывала в обществе, и Кэт не помнила, видела ли её в свете.

— Да, видел. Она… блондинка. Стройная, худенькая, — Джулиан, откровенно сказать, просто повторил то, что говорили все — сам он мисс Монтгомери не помнил. Ослеплённый Корой, Монтэгю не видел вообще никого. — А что ты так радуешься? — изумился он, заметив сияющие глаза Кэт.

Кэтрин смутилась.

— Ну, не знаю. — Но против воли продолжала улыбаться.

Юная мисс Монтэгю просто лукавила. Она прекрасно знала причины своего ликования. Гордячка Кора, которая охотилась на богача Шелдона, осталась с носом. Теперь-то уж она пожалеет о своём пренебрежении братом. Но, несмотря на распирающее её счастье, Кэтрин так и не осмелилась поговорить о мисс Иствуд с Джулианом, и Монтэгю оставался в полном неведении о том, что его сестрица понимает в его личных делах куда больше, чем Монтэгю хотелось бы.

Большинство же просто недоумевали, особенно миссис Лавертон, миссис Бартон и миссис Вудли. Они полагали своих дочерей недостаточно богатыми для мистера Шелдона и то, что он столь неожиданно выбрал бесприданницу, просто шокировало их. Им стало казаться, что они приложили далеко не все усилия, чтобы пристроить дочерей. Патриция Монтгомери. Нищая сирота! Да, она хорошего рода, но ведь за душой ничего!

— Ну, Шелдоны куда как не нищие, могут взять и бесприданницу.

— Она, и вправду, хороша собой? Ведь насколько я помню… впрочем, я её и не помню-то…

— Мисс Патриция Монтгомери, безусловно, очень красива. — Низкий голос леди Холдейн перекрыл болтовню.

Граф Шелдон успел уже приглядеться к невесте сына, отметил несколько необычную красоту, скромность, благоразумие и благородную сдержанность. Фанни была права. Через два часа после знакомства милорд сделал вывод, что девица — прекрасно воспитана и не посрамит дома Шелдонов. Позже, в церкви избранница сына в нежно-розовом свадебном платье и бриллиантовой диадеме выглядела так, что сэру Брайану стал окончательно понятен выбор Раймонда. Что значит платье! Немного шёлка, немного батиста, блеск дорогих камней — и вчерашняя маленькая Синдерелла преображается в королеву…

Венчание прошло в их домашней церкви, гостей было немного, траур не позволял ничего пышного, и молодые уединились в выделенных им апартаментах. На следующее утро они не явились к завтраку, но эту вольность милорд Брайан ещё готов был счесть простительной, но когда молодые не пришли и к обеду, отец, в душе которого вдруг всплыли прежние страхи, направился к сыну. Милорд не обнаружил молодых ни в их спальне, ни в гостиной, и наконец увидел их на шезлонге в парке, на берегу озера.

Он подошёл и услышал, как Раймонд объясняет своей юной супруге, чем охота на перепелов отличается от охоты на куропаток. Речь его, однако, была весьма путанной — он то называл перепелов фазанами, то говорил о бекасах. Потом откуда-то всплыли рябчики. Это, впрочем, не имело никакого значения — леди Патриция, виконтесса Шелдон, всё равно не слушала. Положив белокурую головку на плечо мужа, она давно спала, отдыхая после бессонной ночи. Раймонд, откинувшись на шезлонге, говорил всё медленнее и, в конце концов, замолчал, тоже уснув.