Сэр Этьен долго смотрел на сына. Тот продолжал:

— Я хотел бы попросить у вас прощения, отец, за неповиновение вам, за дурную гордыню и дерзость, за ничем не оправданный гнев на брата и неприязнь к нему, за мои распутства, которым нет оправдания, за безответственный риск, которому я по глупости подвергал свою жизнь, за всё беспокойство, что причинил вам в эти годы.

Монтэгю-старший оглядел сына.

— Такое покаяние делает вам честь, сэр. Но мне хотелось бы уточнить ещё один вопрос. Сколько у вас на счету? Ваши долги?

Джулиан оторопело уставился на отца.

— Долги? Разве что пять или шесть… а, ещё две рубашки… девять шиллингов прачке, и поставщику… фунтов двадцать будет.

— Что? Я спрашиваю, сколько на вашем счету?

Джулиан пожал плечами.

— Мне на учебу было выделено шестнадцать тысяч фунтов, процент с которых составлял восемьсот фунтов в год. Я в среднем тратил около пятисот фунтов в год, остаток процента составил за годы учебы тысячу восемьсот фунтов. Добавим сюда двести семьдесят фунтов прибыли с невостребованных сумм. Кроме того, — тут Джулиан самодовольно усмехнулся, — я выиграл у молодого лорда Найджела — двести фунтов, у Сирила Вернона сто пятьдесят, у Рональда Паркера — сто тридцать, и сто — уже здесь, у мистера Тэлбота и мистера Иствуда — в паре с мистером Чилтоном. Итого — чистая прибыль с кона — пятьдесят фунтов. Таким образом, сальдо у баланса — Монтэгю вынул из кармана книжку — восемнадцать тысяч шестьсот фунтов, с которых в конце года я получу ещё свыше девятисот тридцати фунтов, что составит девятнадцать тысяч пятьсот тридцать фунтов, откуда надо вычесть…

Сэр Этьен выхватил у сына чековую книжку. Он не верил глазам. Кто бы мог подумать, а? Он был твёрдо уверен, что от выделенного на учебу младшему сыну капитала и гроша не осталось. А сынок, оказывается, не транжира. Может, слухи о его дебошах преувеличены Джорджем? Монтэгю-старший полагал, что тот, полностью промотавшись, пытался просто разжалобить его, разыгрывая роль блудного сына, но теперь у слов Джулиана была другая цена. Если человек говорит о раскаянии, имея почти тысячу фунтов годового дохода… Сэр Этьен вздохнул с заметным облегчением.

— И каковы ваши планы на будущее?

Джулиан ответил, что хотел было обосноваться в Лондоне, его учитель обещал дать ему рекомендацию, но… — Монтэгю замялся, — после одного случая в городе он получил предложение от Арчибальда Кемптона работать в местной полиции и пока не принял никого решения.

— В… полиции? Вам предложили работать в полиции?

— Ну да, сэр. Но я ещё не определился. Скорее всего, всё-таки выберу Лондон. Но сейчас важно устроить брак Кэт.

Отец скрыл изумление от услышанного, но про себя не мог не подумать, что что-то он в сынке не понял изначально. Они достаточно быстро урегулировали вопросы с приданым сестры и заговорили о Томасе.

— В субботу был консилиум, они ничем меня не обнадежили. Максимум, месяц…

Весть о замужестве Эннабел явилась для мистера Вивьена Тэлбота просто ударом, громом среди ясного неба. Мать, узнав причины его изгнания из общества, была потрясена и буквально убита — сын был её любимцем и гордостью. Потрясение дурно сказалась на её слабом здоровье, и пожилую женщину парализовало. Но это не сильно взволновало Вивьена. Чем меньше мать будет во всё соваться — тем лучше. Важнее было другое. Тэлбот, сидя в имении, всё время ждал рокового известия о гибели сестрицы и даже примерял к физиономии некоторые скорбные, уместно безрадостные и даже потрясенные выражения. Как лучше отреагировать?

А тут — сообщение поверенного о том, что Эннабел, которую он привык уже считать безвременно скончавшейся от несчастного случая, а то и покончившей собой от несчастной любви — ибо его равно устраивали обе версии, — вдруг отправляется вовсе не на тот свет, а под венец! Да ещё с Иствудом, тут же затребовавшим приданое!

Это было уже слишком!

В гневе и ярости Тэлбот примчался к поверенному, но сделать ничего не смог — тот просто исполнил должное. Кроме того странное выражение, появившееся на лице поверенного, подсказало мистеру Вивьену Тэлботу, что он потерял голову. Что он делает? Надо немедленно взять себя в руки. Тэлбот сумел это сделать, и даже разыграл перед мистером Стаффордом небольшой спектакль, мотивируя свою несдержанность тем, что сестра сделала столь недостойный выбор. Ведь мистер Иствуд — распущенный транжира! Ох, Белл, что же ты наделала?!

Мистер Стаффорд прекрасно знал, что перед ним человек, вышвырнутый из общества за деяние, которое мало было назвать аморальным, но выслушал мистера Тэлбота с улыбкой понимания. Основное достоинство умного мужчины в том, что он всё понимает. Правда, это же является и его основным недостатком. Мистер Стаффорд, и вправду, не очень лукавил, всё понимая. Вивьен Тэлбот стал вдвое беднее, а этот удар — в добавление к общественному остракизму, — действительно способен заставить и не такого мерзавца, как этот, потерять контроль над собой. Чего ж тут не понять-то, помилуйте?

«Дороже всего себя ценят те, кого никто никогда не купил бы и за ломаный грош» — этот печальный вывод сделал через неделю после свадьбы мистер Лоренс Иствуд. Долги ему больше не угрожали, он вздохнул с облегчением. Правда, братец мисс Тэлбот не приехал на свадьбу, но это, зная теперь уже, как и весь свет, обстоятельства и причины изгнания Вивьена Тэлбота, не удивило и ничуть не расстроило Лоренса. Деньги, назначавшиеся в приданое, были получены. Иствуд даже не удивился словам поверенного, что мистер Тэлбот вёл себя после выдачи суммы весьма странно, ибо у Лоренса было слишком много своих проблем, чтобы думать о странностях бывшего дружка. Кроме того — что скрывать — Лори вообще предпочитал теперь поменьше думать: голова, особенно под вечер и на дождь, болела неимоверно.

Но все прочие обстоятельства улучшались, и особенно радовало его обстоятельство, о котором никто из домашних не знал. Маргарет Фаркер, его подружка Пегги, горничная его матери, часто устраивала Лоренсу истерики, требуя, чтобы он узаконил их отношения. Это, с точки зрения мистера Иствуда, было откровенной дурью. Впрочем, сама Пегги, девица неглупая, прекрасно понимала, чего может требовать, а чего ей не удастся добиться никогда. Достаточно одного слова миссис Иствуд — и её просто вышвырнут из особняка безо всяких рекомендаций. Ухаживания Лоренса за мисс Гилмор просто выводили Пегги из себя, но внезапная женитьба любовника на мисс Тэлбот явилась для неё полной неожиданностью; когда она услышала об этом от миссис Иствуд, то так изменилась в лице, что хозяйка даже спросила её о том, что с ней. Пегги с трудом удалось взять себя в руки, но самообладание полностью вернулось к ней, когда она услышала, что приданое мисс Тэлбот — тридцать тысяч фунтов. Про долги Иствуда Пегги знала лучше всех в доме.

Но её первое потрясение от известия о браке Лоренса было пустяком в сравнении с той минутой, когда ей довелось впервые увидеть благоверную своего ветреного любовника. Пегги в немом изумлении озирала миссис Лоренс Иствуд, и почувствовала, как по всему телу пробежали отвратительные мурашки. Что это? Вглядевшись в физиономию супруги своего господина, не веря глазам, Маргарет глубоко вздохнула и — возликовала. Теперь её положение в доме становилось прочным, как никогда!

Её мысли по этому поводу вскоре полностью подтвердил и Лоренс, уверив Пегги, что жениться был просто вынужден. Маргарет не часто доверяла словам любовника, зная его лживость и вечное актёрство, но тут поверила сразу и безоговорочно. Жениться добровольно на такой жабе! Надо быть сумасшедшим. Пегги с удовольствием подбоченилась перед зеркалом, которое отразило смазливую румяную мордашку с игривыми карими глазками и пухлыми губками, поправила платок на упругой груди. Самодовольно улыбнулась. Разве можно даже сравнить её достоинства с тем, что имелось у миссис Иствуд-младшей?