— Стало быть, ваша невестка узнала обо всём и… — предположение мистера Кемптона основывалось на здравом смысле и понимании истоков преступлений.

Мисс Иствуд уверенно опровергла его. Кроме неё, никто в доме ничего не знал, ни мать, ни Эннабел.

— Но, может быть, ваша невестка стала случайной свидетельницей их отношений?

— Ещё вчера вечером она ничего не подозревала. — Кора была уверена в этом. Столь же уверенно мисс Иствуд сделала и ещё одно умозаключение, обелявшее её невестку. — Белл, если бы узнала об этом — либо вцепилась бы Маргарет в волосы, либо заставила бы мою мать вышвырнуть её. А скорее всего — сделала бы и то, и другое. Но Эннабел никогда не убила бы Лори, она… поверьте, Эннабел обожала его, — мисс Иствуд умолкла, заметив пристальный взгляд мистера Монтэгю.

— А кто ещё мог желать зла вашему брату?

Кора словно не услышала вопроса. Воспоминание снова промелькнуло. Как же это? Теперь с неё не сводили глаз все трое….Эннабел тогда долго распаковывала сундуки, Кора ещё поразилась обилию всевозможных безделушек, платьев, шкатулок и игольников. Но бутылка… кем-то присланная бутылка с наклейкой… Белл ещё жеманно сказала: «Это подарок от воздыхателя». Мисс Иствуд напряглась.

— Я вспомнила! Когда Эннабел только приехала, среди её вещей была бутылка, упакованная в коричневую бумагу, с этикеткой рассыльной конторы и вложенной карточкой! Она говорила о подарке поклонника.

— Такая? — Кемптон показал обертку, найденную мистером Монтэгю.

— Я… я не могу сказать. Похожа, но она ли? На той была наклейка и карточка.

— Что там было написано? Откуда она взялась?

Мисс Иствуд пожала хрупкими плечами и развела руками.

— Я не читала. Я и заметила-то бутылку потому, что она была всего одна, и странно не вязалась с обилием её платьев и безделушек.

— Вы уверены, что это был Шартрёз?

— Нет, она не разворачивала бутылку, но очертания были похожи. Такая же круглая и высокая.

Где-то хлопнула дверь, и через минуту в залу вошёл доктор Клиффорд.

— Джеймс… — навстречу ему поднялся Шелдон.

— Положение безрадостное, множественные переломы, но, по счастью, позвоночник цел. С головой у неё, похоже, тоже не всё в порядке…

— Падение тут ни при чём, доктор, — мисс Кора Иствуд, не подумав, проронила эту фразу, но тут же спохватилась.

Мужчины усмехнулись. Монтэгю смотрел на неё внимательно и задумчиво, как показалось самой Коре, но как показалось виконту Шелдону — с раболепным обожанием.

— Но говорить-то она может? — Кемптон был раздражен тупиковостью расследования. Он не хотел вызывать ни сыщиков, ни коронера — дело касалось людей из общества. Но неужто придется?

— Да, я сейчас схожу за кое-какими медикаментами, потом ей лучше поспать. Но пока можете поговорить с нею. Трупами займёмся позже.

Доктор ушёл, а мистер Кемптон проследовал за Корой в спальню Эннабел. Туда же вошли виконт Шелдон и мистер Монтэгю. Миссис Лоренс Иствуд красавицей не была никогда, но сейчас выглядела просто ужасно. Огромные кровоподтеки превратили лицо в нечто неопределяемое, один глаз совершенно заплыл. Кора подумала, что может и выйти. Такие же мысли, судя по всему, появились и у остальных, но мистер Кемптон приступил к методичному допросу, не обращая внимания на чужие эмоции.

— Миссис Иствуд, что произошло ночью? Как вы оказались на мансарде?

Тут оказалось, к немалому ужасу Коры, что падение не только обогатило миссис Лоренс Иствуд кровоподтеком, но лишило несчастную нескольких зубов. Она прошамкала, что просто проснувшись утром, не увидела мужа и направилась искать его. Обошла весь дом и на мансарде, куда заглянула под конец, вдруг увидела его мёртвым!!! Служанка отравила его!!!

Этот связно изложенный рассказ на самом деле всем её слушателям пришлось додумывать и воссоздавать по мере воображения каждого. И быстрее всех всё сообразил Монтэгю. Он-то и задал следующий вопрос.

— Вы заметили, что там на столе был ликёр Шартрёз?

Этот, в общем-то, невинный и конкретный вопрос произвёл на миссис Иствуд весьма нервирующее впечатление. Лицо её ещё больше перекосилось, Эннабел затряслась и захрипела. Джулиан наклонился над ней. Всё, что он смог разобрать, это было свидетельство Эннабел, что бутылка, наверное, была взята у неё, ей прислал такую… один друг…

— Он прислал её вам через посыльного, с карточкой?

Белл с трудом кивнула. «Давно?» Им показалось, что она назвала какой-то месяц, но не разобрали, между тем как мисс Иствуд перевела её невразумительное мычание. «Она говорит, за две недели до её свадьбы».

— А где вы хранили её? — резко спросил мистер Кемптон.

В хрипах миссис Иствуд он различил слово «сервант» и обернулся к мисс Иствуд. Кора чуть заметно кивнула. Между тем лицо Эннабел расплывалось и синело всё больше, пока, наконец, не заплыл второй глаз, после чего появившийся с грелками со льдом и шинами доктор Клиффорд выставил всех из спальни.

В серванте гостиной, который отперла Кора, стояли десятки бутылок — коньяк, портер, кларет, разные весьма дорогие вина. «Покойник ни в чём себе не отказывал», пронеслось в голове Монтэгю. Были тут и ликеры, но Шартрёза — не было. Неожиданно Кора выпрямилась. «Постойте, может быть, она имела в виду тот сервант, что в её гостиной».

В этом серванте — чего только не было, от шпилек и головных сеточек до пуховок и шёлковых пеньюаров. Но бутылки не было и тут. Джулиан, почти с головой нырнув в пузатое нутро серванта, несколько минут рылся там как терьер, но ничего, кроме дамского тряпья, не обнаружил. Это не разочаровало Монтэгю, он понимал, что тот, кто прислал ликёр миссис Иствуд, должен был быть уверен, что следы покупки затеряны. Но вот горлышко бутылки залито сургучом, а не воском, как обычно. Это сделал отравитель.

Мистера Кемптона всё это не обрадовало.

— Ну, хорошо, однако, как всё произошло? Допустим, муженек утащил её ликер… — он остановился, заметив, как мисс Иствуд нахмурилась и поджала губы. — Что-то не так, мисс Иствуд?

— Скорее всего, бутылку взял не Лори, а Пегги, она убирала здесь и, думая, что миссис Иствуд давно про неё забыла, стащила. Она-то и притащила её к себе наверх, оторвала и выкинула адрес и карточку, а потом… не знаю, может, похвалилась Лори, что стащила у его жабы… ой, простите, у его супруги бутылку, а может, и смолчала. Вместе они её и распили. Лоренс воровать бы не стал. Такого за ним не водится…. Не водилось… — поправилась мисс Иствуд, — Но это всё догадки и пустой вздор. Ведь если верить Эннабел, а я верю, я же видела пакет, если бутылка была прислана ей, то и отравить хотели, разумеется, её.

Мистер Шелдон и мистер Кемптон молчали. Взгляд мистера Монтэгю был исполнен нескрываемого и умилённого восхищения. То, что говорила мисс Иствуд, бесспорно, пришло в голову и ему самому, но как прекрасно было её лицо в этом милой рассудительности и нежной задумчивости! Каким матовым блеском отливали в свете каминного пламени её тёмные волосы! Господи, когда же он освободится от этой тяготы, от этой колдовской зависимости? Когда, наконец, сможет взглянуть на неё без этого трепета, волной проходящего по телу? Как хороша, Боже мой, как умна и мила! От сентиментальных восторгов Монтэгю отвлёк мистер Арчибальд Кемптон, который про себя тоже отметил, что этой девице в уме не откажешь, а притом, что ей всего-то восемнадцать — к пятидесяти она будет также умна, как его тёща.

— Но кто мог желать смерти вашей невестки?

Мисс Иствуд усмехнулась.

— Только двое, если вы всерьёз. Мой братец, её супруг, и его подружка Пегги. Но они её не травили… — мисс Кора окинула взглядом присутствующих и предложила всем гостям чай. Мужчины переглянулись и, вспомнив, что никто из них не завтракал, а время уже подходило к обеду, согласились.

По такому неофициальному случаю чай мисс Иствуд распорядилась подать у камина, в уютной обстановке, задернув шторы от осеннего ненастья. Стол был украшен цинниями и остролистом. Кора, как хозяйка, взяла на себя ответственность за коробочку с чаем, которую обычно запирали на замок, сама наполнила ароматным напитком маленькие, изящные фарфоровые чашечки. Она предложила им экзотические сорта, в чьих теплых ароматах с удовольствием можно было продолжить деловые разговоры. Гости сели там, где им только удобно, впитывая тепло от камина, разговаривая и наслаждаясь.