Криста обняла отца за сутулые плечи и сказала:

— Давай поговорим о долге.

— Да, конечно, — с беспокойством согласился он. Со слишком уж большим беспокойством: взгляд его глаз в лучах вечернего солнца был просто молящим.

Она подняла руку, предупреждая попытки отца объяснить свое поведение, оправдаться перед ней, дать очередные заверения, которых она уже достаточно наслушалась. Что сделано, то сделано. Только будущее имело значение.

— Мы оплатим долг, — начала Криста ровным голосом. — Дом, конечно, придется продать, но тут уже ничего не поделаешь…

Она взяла отца за руку и успокаивающе улыбнулась, глядя в его встревоженное лицо. Девушке было жаль отца, она знала, как много фамильный дом значит для него.

Когда она была ребенком, Амброз рассказывал ей о предках Лиддиатов истории, связанные с каждым фамильным портретом, с коллекцией боевых наград, завоеванных ими в таких битвах, как Ватерлоо; он увлекал ее, повествуя о приключениях, испытанных ее предками в таких дальних местах, как Китай, Судан, Россия, и сувенирах, привезенных ими оттуда; о вырезанных из дерева надгробиях, лежавших над их могилами в старинной церкви поместья.

Сейчас портреты были проданы вместе с коллекцией, церковь стояла запертой, а ее мелодичный колокол молчал. И она знала, что почувствует отец при продаже самого дома и заброшенных садов — всего, что осталось от поместья, занимавшего некогда тысячу акров, в результате его неумелого управления. Веками мужчины рода Лиддиатов управляли преуспевающим поместьем. Но феодальная иерархия была окончательно разрушена с началом второй мировой войны, и Амброз, не имевший способностей к бизнесу, остался не у дел, неспособный не только приумножить достояние предков, но и сохранить его. В меру своего разумения Амброз пытался покрыть дефицит средств доходами от игры в карты. Но теперь им надо смотреть в будущее. Криста заставит его это понять. Она повторила мягко:

— Дом нужно продать, ты должен позаботиться об этом.

— Я не могу продать не принадлежащий мне дом.

Девушка оторопела.

Но почему?

Я чертовски много должен Ласситеру. — Амброз с болью посмотрел на дочь, потом быстро отвел глаза в сторону. — Удача, которую я напрасно ждал в течение нескольких месяцев, пришла ко мне вчера, я выиграл назад все, чем владел раньше. Я продолжил игру, поставив на карту Лиддиат Холл…

Почему? — Криста провела руками по своим золотым волосам. — Зачем было продолжать?

Потому что я выигрывал…

Он посмотрел на нее тусклыми глазами.

— А затем ты проиграл, — ледяным тоном высказала свою догадку Криста.

Отец признался:

— Потом приехал Донахью… он… Ну, он понял, что я потерял почву под ногами. Он предложил поручиться за меня на определенных условиях…

Вот как! Криста подавила стон. Она хотела бы упаковать свои вещи и сегодня же уехать, но знала, что не сможет сделать этого.

— Я выслушала условия Донахью, — сказала она горестно. — Принял ли он на себя труд сказать тебе, что и я являюсь частью его условий? Для того чтобы он согласился оплатить твои долги, я должна выйти замуж за него!

Сказав это, она ожидала, что отец возмутится, узнав о такой чудовищной наглости. Но тот сказал тихим голосом:

— Да, я знаю.

И ты смирился с этим? — Кристе начало казаться, что происходящее — кошмарный сон. — Итак, ты сохранишь дом до конца своих дней, заживешь здесь без всяких забот — если течет крыша, не имеет значения, Донахью починит ее. А я выйду замуж за этого…

Криста! Не надо! Я не хотел, чтобы так получилось!

Тогда тебе следовало провести ночь дома, — холодно сказала девушка, — а не играть на деньги, которых у тебя нет, с жуликами и преступниками! Если уж ты не мог избавиться от своей проклятой привычки, так играл бы, по крайней мере, с джентльменами.

Донахью не…

… Не джентльмен, — резко вставила Криста. — Думаешь, я не знаю этого? И что он хочет от меня? — спросила она раздраженно. — Если он надеется, что я поглупею настолько, чтобы выйти за него замуж, то скоро поймет, что заключил невыгодную сделку.

Если ты выйдешь за него замуж, Криста, ты будешь обеспечена на всю свою жизнь, у тебя будет все, что только ты пожелаешь.

А как насчет любви, уважения? — вспыхнула она. — Или эти понятия не имеют больше никакого значения?

Любовь придет, — сказал отец утомленно. — А что касается уважения, — ну, Росс — уважаемый человек, кроме того, он чрезвычайно богат. Помимо прочего, он владеет сетью первоклассных ресторанов.

Ты полагаешь, что это произведет на меня впечатление? — возмутилась Криста. — Ну, могу сказать тебе одно — я не выйду за него замуж, даже ради того, чтобы спасти этот дом для тебя. Послушай, — умоляюще попросила она, — отдай ему этот дом. Уедем отсюда! Я буду зарабатывать достаточно, чтобы содержать нас обоих. Мы можем снять квартиру, моя старая работа ждет меня, и я совершенно уверена, что получу повышение в ближайшем будущем.

Какие бы неудачи ни постигали ее отца, она любила его. Им бы хорошо жилось вдвоем, возможно, ему даже удалось бы найти себе работу на неполный рабочий день, чтобы заполнить чем-то свое время. Как бы то ни было, беда касалась их обоих, и выйдут они из трудного положения тоже вместе.

Кристе показалось, что ей удалось уговорить отца, но это было не так. С отчаянием он проговорил:

— Это хорошая мысль, но она неосуществима. Я должен неизмеримо большую сумму, чем стоимость нашего дома, и по закону он уже не принадлежит мне. Речь идет о столь больших деньгах, что у нас никогда не будет надежды их возместить. Вероятно, я вскоре окажусь в тюрьме. Но если ты не можешь примириться с требованием Донахью, Криста, я пойму тебя.

Девушка стояла словно каменная от ужаса. Амброз медленно вышел из конюшни и побрел к дому.

— Отец!

Криста догнала его, когда он уже поднимался по лестнице.

— Подожди! Что ты имел в виду, говоря о тюрьме?

Амброз медленно повернулся, стараясь не глядеть на дочь, и она охрипшим голосом спросила:

— Расскажи мне подробно, что случится, если я откажусь выйти замуж за Донахью?

Дом теперь ничего не значил, он мог взять его и поджечь, ей бы не было до этого дела. Ничто не имело теперь значения. При одной мысли о том, что ей придется выйти замуж против своей воли, к горлу Кристы подступала тошнота.

Он не оплатит мой долг, это ясно, как дважды два.

И тогда? — настаивала она с побелевшим лицом.

Тогда я потеряю этот дом, потеряю все. И почти наверняка я буду приговорен к тюремному заключению.

Почему?!

Девушка ощутила, как ноги у нее подкашиваются, но она собрала все свое мужество, чтобы получить исчерпывающий ответ и затем предпринять что-либо.

Отец начал медленно, очень медленно, словно ему трудно было говорить. Его голос был хриплым.

Когда я понял, что проиграл Холл, то попытался отыграть его назад. В качестве другой ставки я использовал ферму.

Что ты сделал?! Ты сошел с ума! Ферма продана еще в пятидесятые годы, чтобы оплатить расходы на похороны дедушки!

Я знаю, и ты тоже знаешь, но Ласситер не знал. Я проиграл собственность, которая не является моей, вот почему окажусь за решеткой, если Донахью не оплатит мои долги.

В наступившей тишине раздался телефонный звонок. Медленно, словно во сне, Криста пошла на кухню. Еще до того как поднять трубку, она поняла, кто звонит…

— Донахью.

Голос был чеканным, без оттенков, чисто деловой.

— Мы с вами пообедаем завтра вечером. Заеду за вами в восемь. Я уверен, теперь вы согласитесь, что нам надо кое-что обсудить.

Он положил трубку. Криста на несколько минут была парализована. Затем ее начал бить озноб. Ночной кошмар продолжался.

Криста молча сидела в роскошном черном лимузине. Росс Донахью также не говорил ни слова, его глаза безотрывно следили за дорогой. И слава Богу, что он молчал, она едва сдерживала себя. Одна его реплика, и она бы сорвалась. Лишь обоюдное молчание помогало ей сохранять самоконтроль. Наконец Росс остановил автомобиль на тихой улочке и обернулся к ней.