Именно поэтому гонцы (в последний, неудачный, раз — в лице Олега) уже не раз отправлялись в будущее с гипнопрограммой в голове — чтобы ввести и запустить установочный код. Тот, в свою очередь, надёргает из местной сети информационные и программные блоки, и сошьёт из этой мешанины то, что нужно Элисе.
Чтобы находить новых «гномиков». Чтобы покрыть новое время сетью преданных исполнителей. Чтобы творить свои тёмные делишки ещё и в грядущем.
«Агент-Э» была уверена в действенности и результативности кода, который вбивала в голову своих гонцов. Знала, что в будущем программа должна правильно собраться и заработать. И первое время она действительно функционировала — об этом докладывали посланные на проверку гипы. Но очень быстро и внезапно исчезала из инфосферы.
Это и бесило и пугало Элису до ужаса, до потери контроля, до полушага от паники.
Поэтому она старалась думать об этом как можно реже. Но была счастлива, когда случай привел в её сети не обычного «гномика», не вольнонаёмного гипа, а гипнопроходца с изъяном, с душевной травмой, который легко попался на крючок. Теперь «Агент-Э» пребывала в уверенности: Олег будет делать для неё даже такие вещи, совершать такие поступки, которые возможны только под угрозой шантажа или под прожектором дикой, бешеной и невероятной — надежды.
Никакой независимости, никакой свободы выбора!
Два её прежних гипа были вольными и самостоятельными. Их интересовали только деньги. Именно поэтому Элиса им не доверяла, стараясь прибегать услугам только при острой необходимости.
Какая радость, что появился свой ручной котик — её глазки, ушки и острые коготки в ненавистном будущем.
Надо больше олегов, хороших и разных. Надломленных и надорванных — и поэтому верных. Не за страх и совесть, а вопреки им.
Элиса не считала себя ни жестокой, ни чёрствой и уже тем более — какой-нибудь ненормальной садисткой. Но она знала, что эффективнее всего люди действуют, находясь на грани, — и именно из таких несчастных, но сильных людей она и собирала — кирпичик за кирпичиком — свою крепкую команду. Потому что будущего без «Элисы» Элиса допускать не собиралась.
Она поправила гарнитуру и в который уже раз связалась с Олегом Каспером. Пусть он думает, что поправила.
Приготовления Гримёра
Воронеж-2025, 21 мая, раннее утро
Гримёр священнодействовал. Он творил. Вживался в образ — как и всегда. Происходило это в маленькой комнате, переделанной из кладовки, в шикарной квартире Павла Заречного. Помещение было крохотным, квадратов восемь. Все стены матово-чёрные, кроме одной — её от пола до потолка заливало зеркало. Рядом — трюмо с разложенными инструментами и расходниками: помазками, кисточками, арсеналом тушей для ресниц, помад, разноцветных тональных пудр, красок для волос. В специальных стойках на боковой стене ждали своей очереди профессиональные инструменты: разнокалиберные фены, машинки для завивки волос и прочие неизвестные обычному люду приспособления.
И главное, сидящий на удобном кресле перед зеркалом Гримёр был образцово освещён многочисленным профессиональным оборудованием — высвечен до малейшей складочки кожи, до самого тонкого нюанса, текстуры и криво торчащего волоска.
Ноздри щекотало тонкое эхо лаков, кремов, помад и пудр.
Тихо пела Мирей Матье.
Гример творил.
Он приклеил на свой голливудский нос накладку-шнобель — с широкими крыльями и сизыми змейками сосудов. Засунул за щёки силиконовые проставки, и щёки обвисли. Вколол что-то в веки, веки опухли и заслезились. Разрыхлил странной кисточкой брови — и они стали старчески мохнатыми. Коротко пшикнул лаком, фиксируя результат.
Матье повысила голос, неистово модулируя.
Гример художественно изукрасил лицо пигментными пятнами, на верхнюю губу приклеил отвратительную волосатую бородавку, потом натянул на макушку сетку с париком. Получилась сивая растрепанная шевелюра с кружком фальшивой пигментной лысины.
Гример работал методично, не упуская ни одной мелочи.
Пришел черёд одежды — и он оделся стильно и тяжеловесно, как гробовщик. Потом, насвистывая услышанную песенку Матье (патефон после окончания пластинки только шипел), Гример прихватил подмышку чемоданчик из серебристого матированного металла (загодя проверив, есть ли там билеты и актуальная копия паспорта) и старческой походкой вышел из дома, не забыв выключить свет. Перед выходом он, впрочем, задержался и поцеловал молодую женщину, сидевшую в кресле перед включённым телевизором. Она была одета в турецкий халат цвета индиго — красивая стройная брюнетка чуточку азиатского типа, с острым каре. Всё бы ничего — но поза её была того сорта зловещей и безжизненной расслабленности, когда оптимист скажет: кома, а пессимист вздохнет и промолчит.
Впрочем… А может это просто искусно сделанная кукла? Но зачем здоровому и красивому тридцатиоднолетнему мужику кукла? Хотя… всякие бывают странности, всякие тайные пороки… Говорите, в Японии целая индустрия таких гиперреалистичных кукол?
Вам виднее.
Гримёр и Олег
Воронеж-2025, 21 мая
Спустя час Олег Каспер скучал на сидячем месте в электропоезде — под перестук колёс и покачивание вагона.
Он был облачён в неброскую одежду, которая не сковывает движений. Зелёные брюки-карго с множеством карманов, столь прихотливо исчерченные швами, что напоминают географическую карту с границами государств. Чёрная водолазка в облипку. Солнцезащитные очки. Между ног зажат верный рюкзак — всех оттенков серого, но с багровой каймой вокруг фронтального отсека.
«Элиса-239» висит у него на шнурке на шее. Телефон, то есть, с Элисой. А почему номер двести тридцать девять? На самом деле, число это было взято от фонаря. Просто если для каждого «планетария» — свой координатор, то их должно быть много. Что проект глобальный, было понятно и ежу.
А уж тем более Олегу Касперу.
Он в порядке бреда попытался представить образ мыслей Элисы, если она всё-таки распределённая нейросеть. Наверняка настроена на активную многозадачность. А вдруг с вычислительными ресурсами — беда? Их всегда не хватает. Вдруг памяти навалом, но процессорных возможностей сильно недодают? Из соображений госбезопасности, например? Чтобы не вручать разумной программе слишком много власти. Поэтому вместо одного распределённого сознания, которое воспринимает мир одновременно и тут же реагирует всем массивом своей псевдоличности, воображаемая нейросеть расщепляет себя на сотни Элис. По одной на каждое место и действие. На каждого планетария. А по ночам, когда сервера не так сильно загружены, электронная толпа синхронизируется, сшивая ушедший день из множества кусочков-пазлов.
Тогда «Элиса-239» сейчас наверняка перепроверяет собственный прогноз на сегодняшние приключения Олега, во всём веере возможных вариантов, находит верным и верифицирует оптимальную последовательность событий.
А может, мысленно посвистывая, переводит с армянского на санскрит гибсоновского «Нейроманта», которого до этого переложила с английского? Душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь. Да и лингвистический модуль прокачать всегда полезно.
Забавные мысли лезут в голову. Забавные и бредовые. Конечно же, никаких разумных нейросетей не существует. Просто мутная контора, «агентство». Просто сотни наглых координаторов с гарнитурами. Которые работают в рамках единого проекта на правительство, мафию или корпорацию.
Вот и Ежилец, программист-говночист, так же говорил. Хоть он, конечно, тоже не авторитет. Потому что персонаж из осознанного сновидения.
Запиликал телефон. Каспер удивился — кто бы это мог быть? — и снял трубку. На том конце провода тяжело дышали.
— Кто это?
— Олег, — произнесла трубка. Каспер с трудом узнал Индифферента. Едва ли не впервые тот обратился к нему по имени, — Олег, Резкий — всё.
Собеседник чихнул.
— В смысле?
— В смысле хана ему, — закашлялся Индифферент, — Умер. Мне только что Вертиглаз позвонил. И знаешь что — Вертиглаз кашляет, задыхается и чихает. Представляешь?
