Стаут, представив, как будет рада Джейн, не стал упрямиться. Глупо отказываться, когда все вокруг берут взятки, жульничают, интенданты воруют, а выплату жалованья, как всегда, задерживают.

– Благодарю, господин Лафит.

– Не за что. Вы эти деньги заработали, лейтенант. Надеюсь, у Вас не останется неприятных воспоминаний о нашей встрече.

Губернатор, узнав о результатах печально закончившегося рейда таможенников, пригласил на аудиенцию главного редактора «Луизианского курьера» и передал ему для печати обращение к жителям штата.

В нём Вильям Клэрборн объявлял вне закона разбойников из бухты Баратария, которые нападают на корабли Испании, находящейся в мире с США, не чтят собственности, подрывают законную коммерцию и не платят налогов. «Всякое лицо, уличённое в связях с торговым домом «Лафит», будет подвергнуто суровому наказанию, – предупреждал губернатор. – Объявляется награда в пятьсот долларов тому, кто передаст Пьера Лафита в руки полиции».

Через три дня ночью по всему городу неизвестные лица расклеили объявления, в которых предлагалось пять тысяч долларов тому, кто доставит губернатора Вильяма Клэрборна в бухту Баратария. Ответ Пьера Лафита немало потешил новоорлеанцев, а больше всех веселилась жена губернатора. Даже сам Клэрборн оценил своеобразный юмор боса флибустьеров. Только прокурор Граймз считал, что чаша терпения переполнилась.

– Я не позволю делать из властей посмешище. Предлагаю послать войска в бухту Баратария. Пора помешать длинной палкой в этом болоте.

Наступила мягкая осень. Ночи стали прохладнее, а дни не такими жаркими. Война на севере шла с переменным успехом. В эти дни прорвавшийся сквозь английский заслон американский капер доставил губернатору штата Луизиана секретный пакет от правительства. Президент США Джеймс Мэдисон предупреждал Клэрборна, что, по данным разведки, англичане готовятся высадить крупный десант на юге страны. Губернатору предлагалось принять все меры для отпора врагу. На помощь Новому Орлеану спешил генерал Эндрю Джексон.

В этих условиях Клэрборн не рискнул распылять силы на борьбу с Лафитом, которые моли понадобиться для защиты города. Война стала реальностью. Даже оптимисты, считавшие, что она их минует, стали готовиться к худшему.

Кропотливая и методичная работа инспектора Левье наконец дала результат. Методы Жозефа Фуше действовали безотказно, рано или поздно, в зависимости от сложности дела, они приводили к цели. А если противник совершал ошибки или проявлял человеческие слабости, то успех превосходил все ожидания.

В конце ноября Левье нанёс визит Граймзу, чтобы поделиться хорошими новостями.

– Пьер лафит тайно посещает город. Заключает сделки с посредниками и посещает дом художника-миниатюриста Жана Батиста Селя на Бургундской улице.

– Позирует для портрета? – недоверчиво спросил прокурор.

– Нет, к искусству Пьер Лафит равнодушен. Его больше ин-

тересует дочь художника Франсуаза.

– Любовная интрижка? – осклабился Граймз.

– Что-то в этом роде, – кивнул Левье. – Хозяин дома вдовец,

Всё время проводит в мастерской на втором этаже, спускается вниз только для того, чтобы встретиться с клиентами. Одержим работой, довольно странная личность. С дочерью видится редко и, видимо, не в курсе её увлечений. Франсуаза ведёт слишком свободный образ жизни для креолки, её комнаты имеют отдельный вход с улицы. На рассвете через него Пьер Лафит уходит. На перекрёстке Орлеанской и Бургундской садится в экипаж с чёрными шторами, который сразу набирает скорость и исчезает.

– Куда?

– Рано утром на пустынных улицах это невозможно просле-

дить, оставаясь незамеченным. Мы только спугнём птичку, и она больше не вернётся в любовное гнёздышко, господин прокурор.

Граймз, радостно потирая руки, удовлетворённо хмыкнул и полюбопытствовал:

– Она хорошенькая?

Левье пожал плечами. Он не интересовался женщинами.

– Мадемуазель неплохо музицирует. Под её окнами в заросшем саду я послушал дюжину арий из итальянских опер, которыми она так увлекается.

– Вы отлично поработали, Левье!

– Теперь главное не испортить дело, как было до сих пор.

– Да, вы правы, инспектор. Этот разбойник имеет своих людей в полиции. И если мы будем действовать обычными методами, его опять предупредят. Проведите операцию самостоятельно, Левье. Возьмите двух-трёх человек со стороны, устройте засаду и арестуйте счастливого любовника, когда он будет покидать свою возлюбленную. Я не забыл своих обещаний. Как только Пьер Лафит окажется за решёткой, я договорюсь с начальником полиции о вашем переводе на должность судебного следователя.

Левье встал, натянул на голову старую шляпу.

– Людям со стороны надо платить, господин прокурор.

Граймз порылся в кошельке, протянул несколько банкнот. Левье покачал головой.

– Они не возьмут ассигнации. Если англичанам удастся вернуть свои колонии, этими долларами будут подтираться.

– Левье, вы думаете, что говорите?

– Только то, о чём говорят все в городе, господин прокурор.

Граймз высыпал на стол серебро.

– Этого хватит?

Левье скучающе пересчитал монеты, сунул их в карман, не забыв и банкноты.

– Если будет мало, я постараюсь поменять у таможенного кассира. Подлец берёт один к десяти. Подготовьте ордер, господин прокурор, и наберитесь терпения.

Левье, убедившись, что любовник снова пришёл на тайное свидание, как всегда, без охраны, чтобы не компрометировать даму, тихо, без шума заменил кучера на козлах дожидавшегося фаэтона. Теперь оставалось ждать, когда мышеловка захлопнется.

…Пьер Лафит, размягчённый и приятно утомлённый любовью, ещё затемно покинул пылкую дочь художника, тенью проскользнул в сразу тронувшийся с места экипаж и только тогда в углу салона заметил серый силуэт.

– Сидите смирно, мсье Лафит, – раздался голос инспектора. – На запятках двое моих людей. Сопротивление бесполезно.

Пришедшая из города весть об аресте боса всполошила разбойничий лагерь.

– Я предупреждал Пьера, что женщины не приносят счастья, – сказал Доменик, – но он не мог жить без сладострастных приключений.

Адвокат Морель, долголетний поверенный в делах торгового дома «Лафит», немедленно подал прошение об освобождении своего клиента под залог. Прокурор Граймз отказал. Не для того он так долго стерёг удачу, чтобы теперь выпустить её из рук.

– Мсье Лафит будет наказан за свои преступления по всей строгости американских законов.

Адвокат подал жалобу судье Холлу:

– Моего подзащитного держат в цепях, словно врага рода человеческого. Ваша честь, не гневите Бога, будьте милосердны.

Холл поговорил с окружным прокурором, но ничего не добился. Подозрительный Граймз распорядился даже увеличить охрану арестованного.

Рене Белюш отплыл неделю назад в Венесуэлу с грузом для войск Боливара. Доменик и Жан Лафит, взявшие на себя руководство сообществом вольных охотников, задумали подготовить побег Пьера, однако сведения, собранные ими о тюрьме Калабус, быстро разрушили планы освобождения брата. Из подземелья замка ещё никто никогда не убегал.

Накануне за возвращавшейся с охоты парой корсарских шхун неожиданно бросились в погоню бриг и мощный фрегат британского королевского флота. Флибустьеры еле успели укрыться в бухте, а англичане, наткнувшись на мели, всю ночь промеряли глубины, надеясь утром пройти по фарватеру.

Жан Лафит, внимательно следивший за приготовлениями непрошеных гостей, распорядился снять с кораблей самые крупные пушки и установить их в густом кустарнике на оконечности острова, обращённой к узкому проливу.

На рассвете бриг снялся с якоря и с приливом осторожно вошёл в горловину между двух островов. Жан Лафит подпустил его вплотную и открыл сокрушительный огонь. Первыми выстрелами, ядрами скованными попарно цепями, смели такелаж. Корабль потерял управление и, расстреливаемый в упор, сел на мель. Английские моряки в панике спасались на шлюпках. Из внутренностей подбитого брига повалил дым, а несколько минут спустя в небо взметнулся столб пламени и раздался страшный взрыв. Остров вздрогнул, высокая волна окатила берег. На головы артиллеристов Жана Лафита в наступившей неестественной тишине посыпались обломки корабля. Фрегат, обстреляв с моря береговую батарею, в спешке взял на борт уцелевших моряков и ушёл в море, исчезнув за горизонтом.