Я нервно сглотнул, посмотрел на соклановцев. Самообладание не потерял лишь Капитан, остальные же побледнели и нервно переглядываются.

— Меч-Из-Бездны так это просто не оставит, — заметил старик. — Кто бы ты ни был, тебя достанут из-под земли. И всю твою шайку. Обещаю, что…

Договорить он не успел. Пожав плечами, главарь кинул кристалл нам под ноги. Прячущееся в драгоценности волшебное пламя вырвалось на свободу. Мир наполнился тенями, фигуры бандитов сильно исказились, стали нечеткими, будто зрение отказало мне. Перед глазами заплясали хаотические вспышки. Я бросил взор на камень и заглянул в бездну глубиною в вечность.

Нечеловеческая боль скрутила меня, кости словно превратились в стекло и разбились на осколки от пламени гелиотропа. Я заорал, но мой жалкий крик потонул в криках группы. Вырвавшаяся на волю энергия подхватила и растворила в воздухе. Нечто залезло в меня, принялось копошиться во внутренностях, плавать в нитях кровеносных сосудов и в лимфатических узлах, запустила ледяные коготки прямо в мозг.

И я прозрел.

За одно мгновение мое Я растворилось в первозданной энергии, слилось с нечто нереально огромным и внечеловеческим. (НЕ БОЙСЯ!) Моя душа, охваченная огнем безумия, проносится (останавливается) через зеленые молнии. В вихре чужих ощущений, воспоминаний и переживаний все глубже проваливаюсь (выплываю) в чернильную тьму. (ПРИМИ СЕБЯ! НЕ СОПРОТИВЛЯЙСЯ!) Летая в водовороте странных видений, я, словно пылинка, подхваченная ветром, мечусь туда-сюда.

Оно выползает из бури смыслов (сформировывается мучительно и долго). Еще нет связи с восприятием, но для построения реальности и нет нужды в физиологической обработке окружающего мира. Зачем? Ведь рядом есть бурлящие образы, только впитай их, как губка — воду. Оно застряло в мыслях (боль еще не прошла, мешает сосредоточиться). Ассоциации приводят в восторг (в ужас), заставляют разобрать (забыть) на мельчайшие детали.

Сенсорные импульсы освечивают (затемняют) меня, мое разобранное на детали сознание. В меня влились потоки чужой информации, я ощутил новые органы восприятия. Мятежные образы кружатся (стоят на месте) вокруг меня. Среди них много противоречащих, но так даже интереснее (запутаннее). Оно разрешает войти в себя, стать мне частью чего-то огромного и невероятно важного. В меня (в Оно) бьет несуществующий ветер, да такой сильный, что я задыхаюсь. Но вот образы тускнеют и заменяются другими…

Возникает ощущение тяжести (БОЖЕКАКБОЛЬНО).

Я (Оно) открылся (закрылось).

Я некоторое бесконечно долгое время боюсь открыть глаза, чувствую себя обновленным, другим. Пробую пошевелить пальцами, но ничего не получается. Тело вообще не ощущается, будто парю в пустоте. Я жив? Что со мной? Ошеломлён настолько, что хочется плакать. Меня кто-нибудь слышит? Шум вокруг не смолкает, наоборот лишь усиливается. Пытаюсь определить его природу.

Наконец, тяжелые веки сами собой приподнимаются, и миллионы бит информации (бит?) обрушиваются океанской волной. По началу в этом бешеном калейдоскопе синего, зеленого и красного ни черта непонятно, не за что ухватиться, знакомых образов нет. Просто дрожащие танцы разноцветных клякс. Но мгновения сменяются мгновениями, и удается немного разобраться. Вот лес, например. Образы нечеткие, расплываются. Деревья словно горят и тут же принимают свою истинную форму.

Голова опускается вниз, рассматриваю себя. Огромное тело состоит из миллионов сияющих ровным синим светом черных чешуек, по которым то и дело танцуют змейки электрических разрядов. Угловато-длинные руки, точно у богомола, оканчиваются ороговевшими пальцами. Воздух вокруг них дрожит, искажается. Не покидает ощущение, что если я захочу до чего-нибудь дотронуться, то обязательно дотянусь. Даже если это "чего-нибудь" будет находиться за много миль отсюда.

Человеческий торс окутывают то ли провода, то ли трубки — не разобрать. Ноги растворяются в воздухе, сливаются с окружающим пространством. Вот и еще одно открытие: я парю. Где-то пять-десять метров отделяют меня от тропы, на которой моих соклановцев окружают лучники. Уже без труда узнаю Юдоль, Капитана, Болтуна, Верзилу, по-прежнему держащего на плече Гоблина, и… себя. Фигуры расплываются, то теряют четкость, то наоборот становятся такими резкими, что могу разглядеть мельчайшие детали.

Из моего живота тянутся сияющие золотом лучи прямо к головам группы, образуя запутанные терновые венцы. Я пытаюсь коснуться их, но огромные когтистые пальцы не слушаются. Мимо моего нового тела проносятся заряженные частицы, будто рой светлячков. Каждый приносит с собой обрывки знаний: влажность воздуха, температуру окружающей среды, температуру человечков подо мной, координаты солнца… Мотаю невероятно тяжелой головой, касаюсь кончиком когтя до луча, соединяющего меня и Юдоль. В мозгу слышу знакомый голос: "Надо побежать в лес, там… Что там? Думай-думай! Если не выпутаемся, то и останемся на этой дороге сопливыми дебилами, как Гоблин"…

Из затылков главаря банды и его людей тоже тянутся сияющие линии, сходятся в один жирный луч, а тот уже тянется далеко в синюшные небеса. И цвет другой — не желтый, как у меня, а черный.

Голова сама собой поворачивается вправо, моя рука поднимается и указывает на лес. Я смотрю на верхушки деревьев, но ничего не вижу.

Наконец, вдали вспыхивает яркая вспышка. Земля дрожит, двигается. Послышался треск ломаемых елей, взвилось огромное облако пыли. Но даже сквозь тучи поднятой земли мне удается разглядеть огромные сияющие фигуры колоссов в окружении сотен тварей поменьше. Великаны и гули смертоносной волной несутся на группу, в этом я точно уверен. И если не поспешить, то нас просто растопчут.

Передо мной заплясали непонятные символы и фразы. Какой-то частью подсознания я могу их разобрать, однако смысл ускользает от меня.

(БЕГИ!)

Сон сомкнулся надо мной, как черная вода.

Понял, что вернулся в собственное тело, по пульсации в затылке. Тяжело хватая ртом воздух, я повалился на колени. Желудок болезненно скрутило, по телу прокатилась горячая волна боли. Мысленно досчитал до девяти, пытаясь подняться. Услышал, как хохочут лучники вместе с ублюдком-главарем. Я кинул взор на драгоценный камень, валяющийся в пыли в метре от меня.

Преодолевая ломоту в теле, встал на ноги. Шатает из стороны в сторону. Оглядел соклановцев. Те напоминают зомби: глаза стеклянные, все мышцы лица расслаблены, руки висят плетьми. Тело Гоблина лежит у ног Верзилы.

— Прекрати, — прохрипел я главарю. Дышать тяжело, вот-вот рухну.

— Смотрите! А этот крепкий! — захохотал один из стрелков. — Даже сознание не потерял!

— Нас всех перебьют…

Мой голос слышится всё тише и тише. Глаза от сухости режет так, что размыкать одеревеневшие веки крайне больно. Колени подгибаются, держусь на одной силе воли. Сжав кулаки, сильно стискиваю кулаки — до боли, до хруста. Решение приходит быстро, удивляюсь, как с самого начала не догадался. Я нагнулся, схватил гелиотроп и как можно крепче сдавил ладонями.

Камень рассыпался на тысячи осколков, словно был сделан из стекла. На мгновение лица бандитов удивленно уставились на меня не в силах поверить в произошедшее. Даже их главарь сделал шаг назад.

Запахло озоном, как перед бурей. Там, куда упали осколки гелиотропа, начали плясать миниатюрные электрические разряды. Краем глаза приметил, как бандиты попытались отбежать от моей группы, но тут сверкнула яркая вспышка, раздались крики и стоны. Земля передо мной исторгла молнию. Главаря-ублюдка подкинуло в воздух.

Все еще не веря в происходящее, я затормошил Юдоль и Капитана.

— Очнитесь! Да быстрее же!

Те приходят в сознание медленно, будто только-только проснулись от долгого сна. Не узнают меня, хмурятся.

— У нас нет времени!

Оглядываюсь. После вспышки бандитов раскидало по тракту. Кто-то лишился ног и теперь тщетно пытается остановить кровь из культей. Кто-то баюкает оторванную руку. А кому-то ударной волной разорвало голову. При виде кровавой каши мозгов на придорожных кустарниках к горлу подкатил противный ком.