Ключ к пониманию современности — последовательно классовая, партийная позиция в оценке прошлого, опыта предшествующих поколений. Партия всегда придавала и ныне придает серьезное значение правильному, объективному освещению истории нашего государства. Как известно, на XXIV съезде КПСС справедливой критике были подвергнуты отдельные попытки с внеклассовых позиций оценивать исторический путь советского народа, умалять значение его социалистических завоеваний. В то же время партия показала несостоятельность догматических представлений, игнорирующих те большие положительные перемены, которые произошли в жизни общества.
Партийная и литературная печать уже критиковала отдельные статьи в журнале «Молодая гвардия», в которых культурное наследие рассматривалось в духе теории «единого потока», причем дело доходило, по сути, до идеализации и восхваления таких реакционных деятелей, как В. Розанов и К. Леонтьев, с одной стороны, и до пренебрежительных суждений о представителях революционной демократии — с другой.
Игнорирование или недооценка ленинского учения о двух культурах в каждой национальной культуре применительно к прошлому и сегодня остается одним из проявлений внеклассового, внесоциального подхода к истории. Предпринимаются иногда попытки теоретически обосновать эту — будем называть вещи своими именами — ревизию одного из основополагающих принципов марксизма-ленинизма. Так, авторы брошюры «Листья и корни» Л. Ершов и А. Хватов, провозгласив, в прямом противоречии с Лениным, Октябрьскую революцию «великой русской национальной революцией», уверяют, будто после Октября Ленин чуть ли не пересмотрел свое учение о двух культурах, что после революции в ленинском отношении к наследию будто бы «многое кардинально меняется». Это не соответствует действительности, ибо и до, и после революции Ленин со всей определенностью требовал не внеклассовой всеядности, а «развития лучших образцов, традиций, результатов существующей культуры с точки зрения миросозерцания марксизма и условий жизни и борьбы пролетариата в эпоху его диктатуры». Авторы брошюры, увы, утверждают нечто иное — будто «культура социалистического общества складывается не только из элементов последовательно демократических, но из всего культурного фонда прошлого».
Когда игнорируется ясное ленинское требование, обязательное в подходе к истории, искажаются и конкретные оценки тех или иных видных деятелей прошлого. Критик О. Михайлов в журнале «Наш современник» (№ 4, 1969) и прозаик И. Шухов в журнале «Простор» (№ 1, 1972) в явно романтизированном виде представили царского генерала Скобелева, без учета его реакционных умонастроений и роли в подавлении народных выступлений в Средней Азии. Без каких бы то ни было оснований М. Кочневым в уже упоминавшемся романе «Оленьи пруды» предпринята попытка оспорить точку зрения на Карамзина-историка как защитника самодержавия и представить его нашим «идейным союзником», «соратником», заслуживающим ни больше ни меньше, как «народного внимания, народного чувства».
Когда нарочито идеализируется прошлое, да еще при нечетких социальных позициях, возникает нелепый спор, чей царь лучше, а заслуги тех или иных деятелей доводятся до превосходных степеней. Один пример из статьи, опубликованной в журнале «Литературная Грузия» (№ 8, 1970): «В грузинской истории имя царицы Тамары окружено особым ореолом»; «Светлая личность царицы Тамары, ее победоносное царствование, дальновидная политика и проницательность — сегодня это уже ясно для всех — способствовали политическому и культурному процветанию Грузии. Все это и снискало ей любовь народную, благодаря этому и сложил народ гимны в честь своей гордости — царицы Тамары… Тамара, по мнению народа, была настолько добрым правителем, что люди мечтали ходить у нее в подчинении…»
Иван Билык в романе «Меч Арея» «в стремлении как можно больше прославить мифического киевского князя Богдана Гатило договорился до того, что объявил, будто под этим именем выступал вождь гуннов Аттила.
Подобные мотивы идеализации можно заметить и в некоторых публикациях о Тимуре, царе Давиде, о движении Кенесары Касымова, о молдавских деятелях культуры прошлого века, об истории киргизского государства и т. д. Надо ли доказывать, что всякая гиперболизация в подобных делах может стать одной из отправных точек для оживления националистических предрассудков! Правомерно поэтому, что эти проявления получили соответствующую оценку со стороны партийных организаций республик.
Восхваление заслуг «своих» князей, феодалов, царей отнюдь не служит делу патриотического воспитания. Оно возвращает нас к давно высмеянной М.Е. Салтыковым-Щедриным раболепной привычке путать понятия «отечество» и «ваше превосходительство» и даже предпочитать второе первому. Непомерное любование прошлым неизбежно сглаживает классовые противоречия в истории того или иного народа, затушевывает противоположность и непримиримость прогрессивных и реакционных тенденций, притупляет бдительность в современной идеологической борьбе.
Еще один пример — сборник «О Русская земля!». В книге, цель которой, как сказано в послесловии, — познакомить наше юношество «со стихами высокого гражданского звучания, высокого патриотического и революционного пафоса», без всяких комментариев опубликовано стихотворение видного русского поэта первой половины прошлого века Н.М. Языкова «К не нашим», в котором есть такие строки: «Вы, люд заносчивый и дерзкой, вы, опрометчивый оплот ученья школы богомерзкой, вы все — не русский вы народ!»
Кому же адресовано это стихотворение, кто они — «не наши»? Это А.И. Герцен и его соратники. Само же стихотворение — широко известная акция идейной борьбы, вызвавшая в свое время протесты В.Г. Белинского, Н.А. Некрасова и самого А.И. Герцена, который назвал это сочинение «полицейской нагайкой» и «доносом в стихах».
В том же сборнике, тоже без всяких комментариев, опубликованы произведения других славянофильских поэтов, воспевавших самодержавие.
Маловероятно, чтобы составители сборника и его редакторы не знали всего этого. В чем же тогда дело? Неужели понятием «высоко патриотического и революционного пафоса» хотят соединить несоединимое — революционных демократов с реакционерами — славянофилами?
Впрочем, то, что сказал стихами Н. Языков еще в 1844 году, в известном смысле повторяет наш современник М. Лобанов в году 1969-м, но уже в форме не поэтической. Он пишет: «Вытеснение духовно и культурно самобытной Руси, ее национально-неповторимого быта Россией новой, «европеизированной», унифицированной, как страны Запада, — этим болели многие глубокие умы России. Быть России самобытной, призванной сказать миру свое слово, или стать по западному образцу буржуазно-безликой».
Как известно, тема родины, России, понимание патриотизма и любви к Отчизне на всем протяжении XIX столетия были полем острейшей идейно-политической борьбы. И тогда принципиальным образом противостояли друг другу идеи демократизма и просветительства устоям реакционности и «почвенничества».
Как известно, антикоммунизм, изыскивая новые средства борьбы с марксистско-ленинским мировоззрением и социалистическим строем, пытается гальванизировать идеологию «Вех», бердяевщину и другие разгромленные В.И. Лениным реакционные, националистические, религиозно-идеалистические концепции прошлого. Яркий пример тому — шумиха на Западе вокруг сочинений Солженицына, в особенности его последнего романа «Август четырнадцатого», веховского по философским позициям и кадетского — по позициям политическим. Романа, навязывающего читателю отрицательное отношение к самой идее революции и социализма, чернящего русское освободительное движение и его идейно-нравственные ценности, идеализирующего жизнь, быт, нравы самодержавной России.
Конечно, роман Солженицына — это проявление открытой враждебности к идеалам революции, социализма. Советским литераторам, в том числе и тем, чьи неверные взгляды критикуются в этой статье, разумеется, чуждо и противно поведение новоявленного веховца.
