– Ну и что ты встал? – заставил меня очнуться едкий голосок смертной.

И чего она завелась?

– А что нужно делать?

– Сплясать! Сними меня!

Похоже, это уже входит в привычку.

Шагнув к пританцовывающему шестикрылу, я подхватил девчонку и поставил ее рядом с собой.

– Спасибо… но мог бы и не надрываться! Что, я сама не могу спуститься? За одно и потренировалась бы!

– Пожалуйста! Вот в следующий раз и тренируйся! Сколько влезет! – фыркнул я.

– А следующего раза не будет… – В ее ворчливый тон вдруг вплелись печальные нотки. Она подошла к морде шестикрыла, заглянула зверюге в глаза и улыбнулась. – Ты когда-то дал мне обещание служить вечно… Вечность – это долго. Особенно когда ты связан неисполнимой клятвой. Ты мне нужен как друг, Ферзель, а не как слуга. Поэтому иди… пасись! А когда ты мне понадобишься, я тебя позову, и, надеюсь, ты меня услышишь.

– Что?! Не верю своим ушам! Глазам, копытам. Короче, не верю! – Вихрь, поднятый взметнувшимися крыльями, растрепал волосы Брилл. – Ты меня отпускаешь? Не верю! Не ве-рю!!! Ой, как же мне будет тебя не хватать!

– Цыц! – Мне надоели эти пляски. – Тебе что-то не нравится? Тогда снова поклянись ей в верности, и закончим этот балаган.

– Э не-ет!!! Я теперь птичка вольная!

– Тогда хорош вопить, птичка, иди летай! Только не над нашими головами! Усек?

Ферзель потерся мордой о щеки Брилл, лизнул меня в нос, фыркнул отцу в ухо, подпрыгнул и, набирая высоту, прорычал:

– Усе-ек! Но все же почаще посматривайте вверх. Мало ли? Вдруг забуду!

– До чего пакостны эти животные! – донесся из-за спины недовольный голосок Васиэля.

– Они получше многих крылатых будут, – парировал я, оборачиваясь к нему. – Лазурь многое потеряла бы, не будь у вас шестикрылов.

– Возможно, ты и прав, друг мой рогатый. – Он пасторски закатил глаза к стремительно темнеющим небесам. – Кто я такой, чтобы навязывать тебе свою истину?

– Никто, это точно! – вернул нас в реальность возмущенный голосок смертной. – Поэтому шевели колготками! Нотаций мы еще успеем наслушаться.

– Все верно, Бриллиант! Глупо так неосторожно вести себя только потому, что мы никем не замечены. В секунду может все измениться! – Отец, смерив нас укоризненным взглядом, неспешно пошел вперед.

Мы зашагали следом.

Двух– и трехэтажные постройки, окружавшие площадь, почти все были погружены в темноту. Я насчитал всего четыре окна, где едва заметным бликом сиял огонек свечи.

– А куда мы идем?

Ну конечно, некоторые ангелочки сначала где-то шляются, а потом желают все знать!

– На именины к твоей бабушке! – не удержался я.

– Я знаю, что вы идете к Огненной Чаше Инквизеля. – Он бросил на меня уничтожающий взгляд. Выпендривается, недоразумение кудрявое! – Но я не пойму, почему вы выбрали самую длинную дорогу?

– Ты знаешь дорогу короче, а главное, безопаснее? – остановился, прислушиваясь к нашему разговору, отец.

– Конечно! Я знаю все города Лазури! – гордо вскинул нос Васиэль. – Во-он. Видите? – Он показал куда-то поверх невысокого дома, преградившего нам путь.

За ним в темном небе сияли отблески пламени.

– Если пройти через этот дом, он, кстати, нежилой, мы выйдем на соседнюю улицу, прямо к воротам монастыря, во дворе которого и томится в ожидании жертв эта адская Чаша.

– А без слез и подвываний можно? – не удержался я.

– Конечно, можно! Зачем тратить частичку своей светоносной души на какого-то мерзкого демона?

– Не забудь, Вась, мы здесь все такие! – опередила мой ответ Брилл.

– Не совсем, Томочка! – Ангелок перебрался поближе к ней. – У тебя для раздумий еще два дня. Поверь, даже за мгновение может произойти нечто такое, что переменит твое решение.

Посмотрев на него, смертная перевела взгляд на сполохи пламени.

– Вереций, что ты решил? Как пойдем?

– Если разница только в скорости, пойдем так, как предложил крылатый. Все-таки это его территория. – Отец повернулся к Васиэлю. – Надеюсь на тебя. Веди.

– А я бы не стал ему доверять! – буркнул я.

Только, видимо, недостаточно громко. Меня не услышали или сделали вид, что не услышали, и мне ничего не оставалось, как лезть в какие-то развалины вслед за всеми.

Преодолевая горы хлама, завалившего и без того узкий коридор, я, осторожно шагая по прогнившим полам, удивлялся, как в Лазури могут существовать настолько мерзкие дома. Впереди, разгоняя свечением сумрак, летел ангел.

Наконец бесконечный дом закончился, и мы вышли из разрушенной стены прямо в лапки удивленных небожителей. Уставившись на нас, как бес на монашку, они пару мгновений изображали столбняк, наблюдая, как мы без зазрения совести чешем мимо них в открытые ворота монастыря, за каменным забором которого ярко полыхало негасимое зарево.

Говорят, от близости демонической крови пламя Огненной Чаши начинает гореть ярче. Наверное, поэтому огонь в Шерраххе виден за день пути.

– Эй, уважаемые, а вы куда? – наконец очнулись бдительные стражи. – Монастырь открыт для всех небожителей только в праздники и в день казни.

– Ага, по праздникам! – поддакнул второй.

– Чего-то они на небожителей не похожи! – разглядел нас первый.

– А на кого тогда они похожи? Вон, первый, как есть ангел!

– Где?

– Да вон!

– Да где?!

– Что, слепой?

– Это ты слепой! Среди этих черномазых нет ни одного ангела!

Я и не заметил, как Васиэль потух, а потом и вовсе куда-то делся, оставив нас разбираться с возмущенно вопившими охранниками.

Отец, не мешкая, скрылся в воротах. Схватив за руку остановившуюся в растерянности Брилл, я бросился вслед за ним во двор монастыря. Вопя дурными голосами, за нами рванули стражники. Из печально знакомой постройки на эти вопли высыпали несколько десятков небожителей.

– Алекс, Брилл, вызывайте броню! Мы успеем! – Отец выпалил все это скороговоркой, меняясь на ходу, и с разбегу исчез в полыхнувшем до небес пламени.

– Эх, братья! – раздался над этим хаосом фанатичный вопль. – Вот бы и нам такую веру, чтобы не побояться пламени адского, лишь для бесов мерзких не страшного!

– Дурень! – Сзади послышалась плюха. – Так это бесы и есть!

Я не заметил, как броня сковала мое тело. Под ливнем из крестов и Библий, которыми нас начали закидывать монахи, я, не выпуская Брилл, в несколько шагов преодолел расстояние и влетел в разбушевавшийся огонь.

Тамара

Я приходила в себя. Рядом тихо, словно стараясь меня не потревожить, спорили знакомые голоса.

– До Крак-шера отсюда полдня пути.

– Я знаю. Остается чуть больше суток, чтобы захватить корону Бриллиантов.

– Да, надо успеть короновать смертную. Ты станешь ее фаворитом, и тогда Бриллианты будут в нашем полном подчинении.

– Я не хочу ее подчинения. И фаворитом ее становиться я не собираюсь!

– Ты прав, самое важное сейчас для тебя – это стать князем. Поверь, не имеет значения, на чьей голове корона Всевластия, самое главное – кто ею управляет.

– Я?! Князем?! Но… мне казалось, твои мудрость и опыт приведут род Сапфир к небывалым высотам, и с нами будет считаться даже Лазурь!

– Лазурь и так с нами считается. Подумай над тем, что я сказал, и тогда тебе не придется стоять перед выбором, который мучает тебя сейчас.

Голоса замолчали, а я лежала, боясь вздохнуть.

Не люблю становиться случайным свидетелем того, о чем лучше ничего не знать!

Молчание, казалось, длилось вечность, пока я не услышала ответ Алекса:

– У нас впереди почти два красных дня. Давай сначала свершим то, что наметили, а после будет видно.

– Ты как всегда осторожен и нетороплив, Элекзил. Не это ли истинные качества будущего князя? Но в любом случае ты прав. Буди Бриллиант, и пойдем.

Послышались приближающиеся шаги. Моего плеча коснулись пальцы.

– Брилл…