— Ты подобен божеству!

И покинула его — как всегда, не обернувшись.

Блейд погружался в сон, напрягая свой оцепеневший, застывший разум. Что она делает с ним? Он должен бороться… должен… должен…

Усилие оказалось слишком тяжким; он заснул. Наверху, на палубе, хлопнул, расправляясь, большой квадратный парус. Уже много дней, пока штормовые волны играли кораблем, его голая мачта угрюмо возносилась к серому небу. Теперь парус набрал ветер, ткань натянулась, и судно стало повиноваться рулю. Пираты испустили торжествующий крик. Если ветер продержится, через пару дней они будут в Боурне, на твердой земле, где их ждет добыча, еда и выпивка.

Но Ярл, железной рукой правивший своей буйной командой, только покачал головой. Он ничего не знал о планах Блейда. Он даже не был уверен, жив ли еще новый вождь или его остывшее тело скоро поглотят холодные воды Западного моря.

Вначале люди не выражали недовольства; ужасный шторм разбросал корабли и приходилось напрягать все силы, чтобы удержаться на плаву. Хвала Тунору, только пять судов из двадцати пропали! И на них не было особых ценностей, поэтому никто не горевал о погибших, кроме родственников и друзей.

Но буря стихала, и на кораблях поднялся недовольный ропот. Как всегда, нашлись бойкие языки, готовые доказать всем и каждому, что нелепо плыть на север и потом маршировать по суше до владений Вота, когда добычу можно найти гораздо ближе. Например, в Сарум Виле. Не самый богатый народ, конечно, но и не бедный. Лучше взять то, что лежит под носом, чем пускаться в долгое и опасное плавание в северных водах. Ну, а Боурн… Что такое, в сущности, Боурн? Нищая рыбачья деревушка!

У Ярла были свои методы справляться с недовольными. Дюжину он выпорол, троих протащил под килем и, наконец, вздернул на мачте негодяя, который посмел пререкаться с офицером. Ропот заглох — вернее, переместился в кубрик, подальше от глаз капитана.

Ярл стоял с принцессой Талин на крохотном мостике, когда мимо прошла среброволосая жрица. Глубоко надвинутый капюшон скрывает лицо, кувшин со снадобьем, которым она лечила Блейда, прижат к груди… Она ни с кем не разговаривала, ни на кого не глядела. Капитан и девушка наблюдали, как повелительница друсов скрылась в своей маленькой каюте на корме.

Они переглянулись. Талин, в теплой накидке, с вьющимися по ветру прядями каштановых волос, выглядела недовольной. За время путешествия они с капитаном стали добрыми друзьями, и если девушка имела особое мнение на счет того способа, которым Ярл зарабатывал на жизнь, она старалась держать его при себе.

— Я должна увидеть Блейда, Ярл, — сказала Талин. Сегодня ночью. И ты мне поможешь.

Ярл не выразил особой радости от этого предложения.

— Невозможно, принцесса… Ты же знаешь ее приказ! Пока она лечит Блейда, никому не дозволяется видеть его. Я не смею нарушить ее волю.

Золотисто-карие глаза Талин сердито сверкнули.

— Ха! Вы все ее боитесь! Трясетесь перед ней! И еще называете себя мужчинами!

Ярл задумчиво погладил свой бритый подбородок и усмехнулся уголком рта.

— Да, принцесса. Мы боимся… мы все боимся… А ты?

Талин не глядела на него, и капитан подумал, что она вотвот заплачет.

— Конечно, — наконец шепнула она, — я тоже боюсь. Я не храбрей любого из вас…

— Мои люди не трусы, — произнес Ярл. Но когда дело касается этих… — он мотнул головой в сторону каюты на корме. — Даже меня, принцесса, не верящего ни в богов, ни в демонов, они пугают… Сам не понимаю, откуда у них такая мощь… такая власть над людьми… Они обладают силой, очень большой силой, — Ярл задумчиво уставился в палубу. — Ведь Блейд еще жив, не так ли? А наши лекари не могли помочь ничем — только молились Тунору и просили его милости. Жалкое зрелище!

— Я тоже молилась Фригге, — нахмурилась Талин. — Что ж, готова признать, что эта женщина спасла ему жизнь. Но я не доверяю ей… она слишком красива для жрицы!

Ярл, умудренный жизнью, улыбнулся:

— И слишком долго остается наедине с мужчиной, за которого ты собираешься выйти замуж — так, принцесса?

Талин бросила на него холодный взгляд.

— Это неважно. Жрицы друсов приносят обет безбрачия. К тому же, Блейд вовсе не обязан жениться на мне… — она помолчала. — Там, в Крэгхеде, я все выдумала, чтобы помочь ему. Мне казалось, что Краснобородый не посмеет пойти против моего отца. Я… Ну, ладно, не будем обсуждать то, что прошло! Мне нужно увидеть Блейда и сказать ему, что я думаю о мужчине, который позволил ударить себя кинжалом!

Ярл поправил шлем с серебряным шпилем и, защищаясь от пронзительного ветра, запахнул плащ.

— Будь терпеливой, принцесса… и благодарной. Ведь Блейд жив — как бы ты к нему не относилась! Не думаю, чтобы она солгала… А если так, то скоро мы будем в Боурне и двинемся в земли твоего отца… если я смогу удержать в узде своих головорезов.

В карих глазах сверкнул огонек, и Ярл ощутил некое смутное беспокойство.

— Терпение — именно то, что проповедуют друсы, — произнесла Талин. — Конечно, когда это служит их целям. Они говорят, что терпение — великая добродетель, и каждый, кто терпелив и проявляет смирение, будет вознагражден… — Девушка сделала паузу, потом гневно махнула рукой: — Но хватит с меня их поучений! Что ж, Ярл, ты можешь не участвовать в этом деле. Я все сделаю сама.

Она посмотрела на дверь каюты, за которой скрылась жрица с серебряными волосами, и Ярлу не понравилось выражение, промелькнувшее в ее глазах.

Блейда разбудил солнечный луч, упавший на его лицо сквозь открытый иллюминатор. Друзилла никогда не делала этого — их встречи происходили при свете масляной лампы, заправленной вонючим жиром, или при свече. Сейчас сияние золотистого солнца и соленый запах моря наполнил тесную каюту. Он чувствовал себя лучше — гораздо лучше, чем в предыдущие дни. Голова стала ясной и, хотя он был еще слаб, ничего не осталось от подавляющей волю летаргии, властвовавшей над ним в последние дни.

Сильво, открыв второй иллюминатор, состроил жуткую гримасу, в которой Блейд распознал улыбку. С косоглазым слугой произошла разительная перемена: он был чист, выбрит и наряжен в новую одежду ярких цветов.

Сейчас он протягивал Блейду огромную деревянную миску с каким-то пахучим варевом; затем сунул ему оловянную ложку, предварительно вытерев ее о рукав.

— Похлебка из зайца, хозяин. Вчера мы высаживались на берег, чтобы разжиться съестным — во время шторма запасы подошли к концу. Ну, я смастерил силки и поймал зайца. Попробуй, хозяин, и скажи, как на твой вкус. Когда-то я был неплохим поваром.

Блейд отхлебнул варева. Оно оказалось восхитительным, и неожиданно разведчик почувствовал, что голоден как волк. Теперь, когда способность трезво мыслить вернулась к нему, он припомнил, что жрица кормила его только корабельными сухарями, размоченными в воде.

Он ел похлебку, наблюдая за Сильво. Тот был взволнован, очень доволен и слишком много болтал.

— Ты прекрасно выглядишь, хозяин… если учесть, что едва не попал в загробные чертоги Тунора. Да, ты никогда еще не был так близок к смерти! На кинжале, который Ольг воткнул тебе в ребра, был яд, очень сильный яд! Наверно, этот ублюдок Краснобородого любил отца или жаждал власти, раз попытался тебя прикончить.

Перед мысленным взором Блейда промелькнуло видение головы, плавающей в бочонке с вином. Он проглотил последнюю ложку похлебки и с сожалением вздохнул.

— Убедил, мошенник — ты и впрямь превосходный повар! Теперь скажи-ка мне — как ты сюда попал и где жрица с серебряными волосами?

Сильво вытащил откуда-то пурпурный плащ, что достался Блейду от Хорсы, и продемонстрировал хозяину.

— Смотри, какой он красивый! Я почистил его и починил золотое шитье. Топор тоже в порядке — у меня сводило пальцы целый день, пока я наточил его. Но я не смог притащить топор сюда… понимаешь, хозяин, руки у меня были заняты… Эта похлебка, да еще твоя чистая одежда…

Блейд уперся локтями в койку и сел. Он чувствовал, как от пищи, солнца и воздуха к нему возвращаются силы. Он сурово посмотрел на Сильво.