Макс сидел в складном кресле спиной к ней, лицом к мерцающей огнями долине внизу. Дана старалась не обращать внимание на головокружение.

— Макс?

— Возвращайся в дом, — проговорил он неестественно монотонным голосом.

Тогда она заметила бутылку виски на полу возле его кресла.

— Ты в порядке?

— В полном.

Что-то не похоже. Она осторожно прошла те несколько шагов, что разделяли их.

— Я не знала, что на крышу можно выходить.

— Дана, мне не нужна компания.

Но она ему не поверила. В голосе его была пустота, которой она не слышала раньше.

— Почему?

— Иди вниз.

— А если я откажусь, ты столкнешь меня? — Высота начинала давить на нее. Второго кресла не было, поэтому она присела на корточки с ним рядом.

Он мельком взглянул на нее, и поднимающаяся луна осветила боль у него на лице. Сердце Даны сочувственно сжалось.

— Что случилось, Макс? Я не оставлю тебя здесь одного, поэтому тебе лучше рассказать мне.

— Бога ради, я не собираюсь спрыгнуть.

— Я и не думала, что собираешься. Но что-то же привело тебя сюда.

— Это не твое дело.

— Оно стало моим, когда ты заставил меня переехать сюда, и еще больше, когда напугал меня до смерти, исчезнув.

— Она умерла три года назад в этот день, и это моя вина. Ты это хотела услышать? — Он отвернулся, словно хотел взять эти слова назад.

Дана слышала, что Карен разбилась на машине, но не знала, когда именно.

— Твоя жена?

— Да. — Макс протянул руку за бутылкой, еще почти полной. Он выпил, должно быть, всего несколько глотков.

— Почему ты винишь себя? Я слышала, она уснула за рулем.

— Мы были на вечеринке. Карен устала и умоляла меня уехать, но я был слишком занят решением всяких деловых вопросов, чтобы уехать домой. Мы остались Я заключил несколько сделок. Тогда я еще из кожи вон лез, чтобы доказать, что заслуживаю своей работы. — Он уставился в пространство. — Когда мы, наконец, отправились домой, я был слишком пьян, поэтому посадил ее за руль. А не должен был!..

Дана накрыла его руку своей.

— Если ты был нетрезв, то поступил правильно.

— Карен была беременна. Потому она так устала и все время просила уехать пораньше. Она хотела рассказать мне о беременности как раз после вечеринки. Хотела отпраздновать. Вдвоем.

Ее сердце разрывалось от жалости.

— Макс…

— Карен уснула за рулем, съехала с дороги и врезалась в дерево. Она погибла, а я не получил ни царапины.

Дана не могла говорить из-за кома в горле, поэтому просто сжала его руку. А затем сделала то единственное, что пришло ей в голову забралась к нему на колени и обняла.

Он вначале застыл, но постепенно напряжение стало уходить из его мышц. Сильные руки обвили ее.

— Ты не должен винить себя, Макс. Ты делал свою работу. Это был несчастный случай. Ужасный, трагический несчастный случай. Но в этом нет твоей вины.

Он отыскал глазами ее глаза.

— Ты никогда не убедишь меня в этом. И потому тебя нельзя любить меня. Я больше никогда не позволю себе полюбить снова.

Ее сердце упало. В этот момент она сильно боялась, что он может быть прав. И еще боялась, что никогда не сможет разлюбить его.

— Проснись. — Голос Макса выдернул Дану из крепкого сна.

— Что? — Она заморгала от яркого света.

— Вставай. Ты хотела быть продюсером, так что придется теперь выполнять один из самых неприятных аспектов этой работы.

— Какой?

— Сохранять мир. Мы должны ехать вытаскивать Ридли из неприятностей.

Ридли — исполнитель роли Чарлза Хадсона в «Чести», партнер Беллы.

Девушка села и откинула волосы с глаз.

— У Ридли неприятности?

— Он в ночном клубе, напился и пустился во все тяжкие. Мы должны вытащить его оттуда до того, как нагрянут папарацци. Негативная реклама «Чести» ни к чему. Накинь то черное платье, в котором ты была на семейном обеде, и побыстрее.

Только тут она заметила, что Макс одет в черные брюки и белую рубашку. Он не побрился, и темная щетина делала его похожим на пирата и убийственно сексуальным.

— Ты тоже едешь?

— Да.

— Не веришь, что я, справлюсь сама?

— Ридли непредсказуем. Одной тебе с ним не справиться. — Он взглянул на часы. — У тебя пять минут.

— Белла с ним? — спросила Дана.

— Нет. У нее хватило ума уйти оттуда и позвонить мне.

Дана откинула одеяло и выбралась из постели. Макс прислонился к комоду, сложил руки и наблюдал за ней. Его пристальный взгляд смущал ее. Она бросилась к шкафу, достала платье и подумала было скрыться в ванной.

Но нет. Она хочет, чтобы Макс желал ее. А это предполагает соблазнение. Прошло две недели после семейного обеда, две недели, в которые он занимался с ней любовью каждую ночь, а потом резко уходил спать в свою комнату.

Девушка бросила платье на кровать и сняла ночную рубашку, затем направилась к шкафу и выбрала черное шелковое белье, которое купила во Франции, но еще ни разу не надевала. Она натянула трусики, потом бюстгальтер. Резкий вдох Макса вознаградил ее за эту браваду.

Дана прошагала в ванную, но оставила дверь открытой. Взглянув в зеркало, увидела, что взгляд Макса приклеен к ней, и закусила губу, чтобы скрыть улыбку.

— У тебя осталась одна минута. — Голос Макса звучал хрипло, и ее пульс зачастил в ответ.

Она сунула ноги в туфли на высоких каблуках и почувствовала прилив адреналина, когда его ноздри раздулись. Затем надела платье через голову и медленно повернулась.

— Готова.

Макс тяжело сглотнул, и Дана заметила увеличившийся бугорок под ширинкой. Возбуждение пронизало ее, когда он медленно оттолкнулся от комода и направился к ней. Он не дотронулся до нее, но глаза прожигали ее насквозь.

— Бери сумочку и пошли.

Дана не отказалась бы от комплимента, но удовлетворилась явными признаками того, что он желает ее.

— И часто такое случается? — спросила она, когда они сели в машину.

Макс пожал плечами, выезжая из гаража.

— Зависит от актера. Некоторые большая головная боль, чем другие.

— А почему их импресарио или агенты не присматривают за ними?

— Иногда они придерживаются принципа, что любая реклама — это реклама. В данный момент нам есть что терять, если дело обернется плохо. И Белла позвонила мне.

Дана знала, что Макс обожает сестру, хотя и не демонстрирует свои чувства. Это то, что она узнала о мужчинах Хадсонах за пять лет — они не выражают своих чувств открыто.

— Нам надо войти туда и вытащить его. Чем меньше шума, тем лучше. Папарацци могут слететься как коршуны, поэтому следи за каждым своим шагом и каждым словом. Если кто-нибудь спросит, мы просто решили заглянуть в новый ночной клуб, о котором слышали.

— Не волнуйся, я тебя не подведу. — Ей хотелось накрыть его руку, лежавшую на переключателе передач, но она не была уверена, что он обрадуется этому жесту. А, к черту! Она все равно уже сделала это.

Его пальцы, вся рука, напряглись, потом расслабились.

— Спасибо, что поехала без жалоб.

Она сжала его руку, затем вернула свою на колени.

— Я счастлива помочь. Кроме того, побываю в одном из элитных клубов.

Через несколько минут они приехали в клуб, о котором Дана только читала в светской хронике.

— Не встречайся глазами с людьми из толпы, — предупредил он. — И помни: не отвечать на вопросы.

Волнение зазвенело в воздухе с той минуты, как она вышла на тротуар. Люди толпились у здания, чтобы хоть одним глазком увидеть входящих и выходящих звезд. Многие явно папарацци. Макс чертыхнулся себе под нос, наклонился ближе и прижался ртом ей к уху. От ощущения его губ по ее телу пробежал трепет.

— Видишь вот ту костлявую брюнетку слева? Это Лесли Шей, самая фанатичная из папарацци. Держи рот на замке.

Дана бросила быстрый взгляд из-под ресниц. Вспышки камер ослепили ее, и она инстинктивно прижалась к Максу.

— Мистер Хадсон! — прокричал кто-то со стороны репортеров. — Кто ваша новая девушка? Собираетесь пойти по стопам своего брата под свадебные колокола?