Перед прибытием адмирала Перри Япония экономически отстала, потому что японское королевство было закрыто от остального мира. В наши дни закрыт японский ум. Это не меньшее препятствие, чем прежнее. Нельзя преуспеть с умонастроением Срединной Империи, а теперь у японцев укрепилось как раз такое умонастроение.

Как правило, самые приспособленные к выживанию виды, находящиеся на вершине пищевой цепочки, ни о чем не должны беспокоиться. Эволюция происходит медленно и превращает их в еще лучшие, более доминирующие виды. Но в периоды кусочного равновесия наибольшая опасность угрожает как раз доминирующим видам. Когда окружение внезапно меняется, от самых приспособленных требуются наибольшие изменения. Японцы – наиболее приспособленный к выживанию вид. Поскольку от них потребуются наибольшие изменения, им надо беспокоиться больше всех.

Опасность состоит не в том, что капитализм развалится, как коммунизм. Капитализм не может развалиться без жизнеспособного конкурента, к которому люди могут перебежать, разочаровавшись в жизни при капитализме. Экономика фараонов, римлян, средневековья и мандаринов тоже не имела конкурентов и потому просто оставалась в застое в течение столетий, прежде чем в конце концов исчезла. Опасность – это не крах, а застой.

Периоды кусочного равновесия – это периоды большого оптимизма и большого пессимизма. Они гибельны для тех, кто очень силен в старой игре, – для динозавров. Миллионы лет превосходства исчезают в один миг. Эволюция на старых путях невозможна. Но для тех, кто силен в приспособлении к новым условиям и способен научиться новым играм, для млекопитающих, периоды кусочного равновесия несут с собой огромные возможности. Люди смогли взять на себя управление системой именно потому, что исчезли динозавры. Если бы динозавры продолжали править, то наши предки, вероятно, были бы съедены, и нас бы не было. Но в переходные моменты периода кусочного равновесия неизвестно, кто будет динозавром и кто млекопитающим. Это зависит от того, кто лучше приспособится к новому миру – а это станет достоверно известно лишь в будущем.

Присущие капитализму проблемы, видимые уже при его рождении (неустойчивость, растущее неравенство, люмпен-пролетариат), все еще ожидают решения, но ждет решения и ряд новых проблем, вытекающих из растущей зависимости капитализма от человеческого капитала и искусственных интеллектуальных отраслей промышленности. В эпоху искусственных интеллектуальных отраслей выиграют те, кто научится играть в новую игру, с новыми правилами, требующую новых стратегий. Завтрашние победители будут иметь свойства, очень непохожие на свойства нынешних победителей.

Технология и идеология потрясают основы капитализма двадцать первого века. Технология делает квалификации и знания единственным источником стойкого стратегического преимущества. Идеология, при содействии электронных средств информации, движется к радикальной форме краткосрочной максимизации индивидуального потребления. Это происходит как раз в то время, когда экономический успех будет зависеть от готовности и способности делать долговременные общественные инвестиции в квалификации, образование, знания и инфраструктуру. Если технология и идеология начинают расходиться, то остается только вопрос, когда произойдет общее землетрясение системы. Парадоксально, что как раз в то время, когда у капитализма не осталось общественных конкурентов – когда умерли его прежние конкуренты, социализм и коммунизм, – ему придется испытать глубокую метаморфозу.

Нетрудно утратить мужество и впасть в пессимизм, если подумать о том, что предстоит сделать, и сравнить это с медлительным, как движение ледников, темпом социальных изменений. Но такой пессимизм ошибочен. Социальные изменения происходят точно так же, как волны бьются о скалы на побережье штата Мэн. В каждый отдельный день побеждают скалы. Волны бросаются на них, и ничего как будто не происходит. Но мы знаем с полной достоверностью, что в конечном счете все эти скалы превратятся в песчинки. Каждый день волны проигрывают, но в долговременной борьбе они выиграют.

С нашим новым пониманием тектонических сил, меняющих экономическую поверхность Земли, и периода кусочного равновесия, который они создали, вернемся к проблеме построения капиталистического корабля, способного безопасно доставить нас в новую эру. Подобно Колумбу и его экипажу, все мы на борту доброго корабля «капитализм» плывем в новый неизвестный мир. Колумб был умен и знал, что мир круглый, но у него была ошибка в математике, и он считал мир меньшим – величиной лишь в три четверти подлинного. Он переоценил также сухопутное расстояние вдоль Азии, а потому сильно недооценил расстояние до Азии по морскому пути. Эта комбинация ошибок заставила его думать, что путь в Индию (как тогда называли Азию) составляет около 3 900 миль от Канарских островов, то есть примерно столько же, сколько путь в Америку. Принимая во внимание, сколько воды было на борту, без Америки Колумб и его люди умерли бы от жажды и не вошли бы в учебники истории (29).

Колумб вошел в историю как величайший в мире исследователь, может быть, самый знаменитый человек в истории, потому что он нашел нечто совершенно неожиданное – Америку, и она оказалась полной золота. Мораль этой истории в том, что важно быть умным, но еще важнее, когда вам везет. Ведь в конечном счете Колумб преуспел, потому что ему повезло. Он преуспел потому, что решился направить корабль в необычную сторону, вопреки сильному сопротивлению окружающих. Без этой огромной решимости он не попал бы в такое положение, когда ему столь неслыханно повезло.

Начнем же наше плавание с таким же упорством и стремлением достигнуть неизвестного!