— Да, — осторожно заталкивая Дроя в кабину, сказал Гост.

— Скажите ему, что я просила помочь в счет его прошлых долгов. Он укроет, обеспечит медобслуживание, не задаст лишних вопросов. И имейте в виду: сегодня вечером будет выброс. Живее шевелитесь, чтобы успеть к этому времени добраться до убежища.

— Быть не может, — с сомнением сказал Зеленый, выдирая из-под приборной панели провода и чиркая ими. — Выброс только что был. Подряд случаются только двойные, а они очень редки.

— Поверь, сегодня к закату шарахнет так, что пол-Зоны перекорежит, — пообещала Лата, забираясь внутрь катера по пандусу. — Минор, не зевай.

Я без лишних сантиментов пожелал удачи сталкерам и заскочил в задний отсек. Лата тут же включила зажигание и задраила дверь. Она ловко пробежала пальцами по приборам, взялась за рулевое колесо и обернулась:

— Дело такое… Я только пару раз этой хреновиной без инструктора управляла, так что если куда-нибудь впечатаюсь — не обессудь.

Я перелез через бортик, сел в штурманское кресло и пристегнул страховочный ремень. Откинул красную заглушку предохранителя и положил большой палец на гашетку, повертел рукоять управления пушкой, с удовольствием отмечая, как ствол, торчавший сверху над обзорным стеклом, хищно поводил раструбом пламегасителя из стороны в сторону.

Шума аэронагнетателей в кабине почти не было слышно, и я еще раз мысленно поблагодарил неизвестного инженера, разработавшего звукоизоляцию для десантного катера «Ураган-2» за предоставленный комфорт.

Машину пару раз качнуло туда-сюда, но Лата довольно быстро приноровилась к управлению и меньше чем через минуту вывела катер на пятачок перед входом в бункер. В броневые пластины по обоим бортам бодро застучали пули: и пулеметчики «Чистого неба», и солдаты «Долга» поняли, какого монстра они прозевали, поливая друг друга свинцом.

Мы убедились, что ведомый Зеленым грузовик надежно прикрыт кормой, и начали плавно продвигаться к полуразрушенному КПП.

Неожиданно перед катером возник силуэт чернокожего полковника, который, видимо, был контужен и слабо соображал, куда прется. Он мотался из стороны в сторону, еле держась на ногах, и рефлекторно закрывал изуродованное ударами Дроя лицо руками от пыльного воздушного потока, рвущегося из-под днища «Урагана».

Я выхватил в перекрестие прицела одинокую фигуру, навел на нее ствол 22-миллиметровой пушки. Цыкнул зубом и, церемониально склонив голову, произнес:

— Прощай, братец негр.

После чего без сожаления нажал на гашетку.

Пиф-паф, ой-бо-бо. Негоже в честном бою со сталкерами подло поступать. Негоже.

Говорят, нельзя заснуть стоя. А еще я слышал, будто невозможно забыться сном, когда слишком холодно или жарко, когда мучает голод, жажда или когда рядом притаилась опасность и нервы напряжены до предела.

Чушь.

Если очень хочется, можно заснуть даже в центрифуге при перегрузках в полдюжины g. У меня столь экстремального опыта, конечно, нет, но я лично знавал человека, который во время тестов на пределы выживаемости умудрился задрыхнуть в работающем аппарате. А его меж тем крутили по двум пространственным осям. Жесть, ничего не скажешь.

В общем, я выключился сразу, как только убедился, что грузовик с раненым Дроем вырулил на трассу, ведущую на юг, и «долговские» боевики не собираются его преследовать. Лата вывела «Ураган» к развилке и бросила машину по бездорожью, лавируя между аномалиями. Глаза у меня закрылись. К накопленной за несколько дней усталости добавились симптомы допинг-отходняка и эффект только что полученной легкой контузии.

Так что срубило меня на раз-два — даже сонм незаданных вопросов, висящих темными сгустками над душой, и опасные петли, выписываемые катером между аномалиями, не стали тому помехой.

Сон взял свое…

Разлепить веки удалось лишь спустя пару часов, когда Лата, дав хороший крюк в обход военного форпоста, притормозила на окраине Рыжего Леса и заглушила двигатель. Несмотря на то, что зверски не хотелось просыпаться, я заставил себя несколько раз моргнуть, справился с резью в глазах и, щурясь, выбрался из кабины.

Каждая клеточка организма несла в себе тяжесть пережитых авантюр, и казалось, что тело вот-вот откажется мне повиноваться. Ноги отекли и гудели, словно их сутки держали в ванне с раскаленными углями, спина не гнулась, все мышцы будто накачали теплым воском и резко охладили. От запаха пота, запекшейся крови и налипшей поверх изодранной брони грязи тошнило.

— Очухался, — констатировала Лата, увидав мои попытки размяться. — Выглядишь, как пожилой зомбак с перепоя. Всю кабину изгваздал.

Я поравнялся с ней и небрежно сдвинул девушку плечом подальше от подозрительно дрогнувшего воздуха на обочине. Лата хотела было возмутиться, но всмотрелась в очаг аномалии и захлопнула варежку. Я швырнул болт, и все окончательно встало на свои места: разряженный «трамплин» с хлопком выстрелил железкой в листву ближайшего дерева, из глубины потревоженной кроны посыпалась ржавая труха.

— Под ноги гляди, — сбрасывая с себя бесполезный «Тигр», сказал я. — А то следом за болтом полетишь.

— Помочь умыться?

— Сам справлюсь. Где вода?

— В отсеке есть канистра. Только не особо транжирь — это все наши запасы.

— Пока я буду смывать с себя мозги пси-догов, расскажи-ка мне, что происходит. Коротко, в тезисах.

Я без стеснения разделся догола, громыхнул крышкой от канистры и принялся щедро поливать себя, отфыркиваясь и сплевывая. Лата уселась на откинутый пандус катера, с интересом оглядела меня с ног до головы.

— У тебя сексуальное тело, — вынесла она вердикт. — Я еще тогда, в баре, повелась и теперь вижу, что не ошиблась. Но ты особо не щеголяй, здесь от реки фонит сильно, мигом женилка отвалится.

Я скосил глаза на мини-сталкера. Ободрительно щелкнул по кончику.

— Ничего: его облучают, а он крепчает.

— Ну-ну. Слушай, а каково это — быть лысым? Стряхнув с плеч капли, я достал из-под сиденья пакет с чистым бельем и резким движением разорвал его.

— Быть лысым — это концептуально. — Я оглядел трусы и футболку: вроде мой размер. — Ты от темы не уходи, любезная, рассказывай, как до такой жизни докатилась?

Лата стала серьезной. Из ее карих глаз пропал задорный огонек, короткие волосы словно бы встопорщились, как у кошки. Норовистая дамочка — сразу видно, е характером.

— Что тебя конкретно интересует?

— Начни с начала. Как ты связалась с «Чистым небом»? Кем были полковник и этот хамоватый ученый? Откуда вы знаете про местоположения артефактов? И что же это за штуковины такие ценные, за обладание которыми «Долг» открыто объявил войну «чистонебовцам», а военные готовы перекупить всех окрестных бродяг и дельцов?

— Хорошие вопросы. Только я не на все могу дать ответы. Чином не вышла для обладания необходимой информацией. Скажи спасибо, что вот этот ПДА урвать успела. — Лата повертела в руках полковничий гаджет. — Будь я под присягой, давно бы трибунал по мне плакал.

— Бедняжка. Боюсь даже спросить: русский трибунал или украинский. Или, быть может, американский?

— Гондурасский.

— Бритвы, кстати, нет? — Я провел ладонью по щеке. — А то щетина уже совсем негламурно выглядит и начинает колоться.

— Огнемет есть. Сойдет вместо станка?

Я оставил без внимания топорную шутку, облачаясь в легкий комбез и параллельно разглядывая пейзаж. Тихо. Пасмурно. Сухо.

По правую сторону от пыльного шоссе виднелись неровные посадки Рыжего Леса. Листья на деревьях имели красноватый окрас, от чего весь бывший заповедник казался покрытым ржавчиной. Стволы были с толстой коростой, кое-где на них притаились наросты едко-желтого мха с чернильными прожилками в виде звездочек. Таких диковинных растений я раньше не видал — наверняка отбросы очередной аномалии или новая мутация.

Слева за обрывистым берегом текла ядовитая река, нечистоты которой сильно излучали. Где-то на юго-западе, на границе с Болотом, эта гнусная речушка впадала в Скайку, образовывая широкие заводи. Мутных волн отсюда не было заметно. Зато за кисельным туманом, стелившимся над поверхностью, различался противоположный берег с тусклыми контурами пары невысоких зданий и огромного ангара.