Шэнн ожидал, что снова попадет в зал с черепами, где ведьмы гадали на иглах, решая его будущее. Но Торвальд привел его в овальную комнату, большую часть внешней стены которой занимало окно. И увидев, что лежит за окном, Шэнн замер, как вкопанный. Он снова не знал — то ли он видит это на самом деле, то ли ведьмы снова морочат ему голову.

Эта комната располагалась ниже той, в которой он лежал раненый, невысоко над уровнем моря. Окно выходило прямо в море, и за полоской зеленой воды лежал его пурпурный череп из сна. Волны бились о нижнюю челюсть, пеной рассыпаясь вокруг каменных клыков. Над пустыми глазницами кружились морские кла-кла, то исчезая внутри, то вылетая обратно, как посредники между мозгом, запертым в гигантской черепной коробке, и внешним миром. — Мой сон… — начал Шэнн.

«Твой сон», — согласились с ним. Это отозвался не Торвальд, слова возникли прямо в голове.

Шэнн обернулся и смерил ожидавшую их вайверн недружелюбным, почти враждебным взглядом. Он узнал ее по узору на коже, это была старшая ведьма из той троицы, что отправила его в пещеру тумана. Рядом с ней стояла молодая ведьма, которую он поймал в ту ночь, когда все это началось. «Мы снова встретились… — начал он. — Зачем?» «Это нужно тебе… и нам».

«Я не сомневаюсь, что это нужно вам. Но ничего хорошего для себя не жду», — мысли Шэнна легко укладывались в официальный тон беседы. С людьми он так не сумел бы.

На ее лице не отразилось ничего, да юноша и не ждал этого. Но, связанный с ней разумом, находясь в неравном положении, он вдруг уловил слабую тень раздражения, его ментальные процессы казались ведьме непонятными, она не могла подобрать к ним ключ.

«Мы не желаем тебе зла, пришедший со звезд. Ты оказался способен на большее, чем мы ожидали. Ты увидел ложь и познал ее. Узри же теперь истину и познай ее тоже».

«Вы уже ставили передо мной задачу, не спрашивая согласия», — ответил он.

«Да, у нас есть для тебя роль, но она вписана в узор твоего истинного сна. Мы не властны плести узоры, звездный человек, это в руках Великих. Каждый идет своим истинным путем, от Первого Пробуждения и до Последнего Сна. Мы не просим от тебя большего, чем начертано для тебя».

Ведьма поднялась с медленной грацией, присущей их блестящим телам, и стала с юношей рядом, маленькая, как ребенок. Рядом с ней человеческое тело казалось грубым и неловким. Она подняла четырехпалую руку, увитую драгоценными браслетами и поясками, и поднесла ее к руке Шэнна, украшенной свежим шрамом.

«Мы разные, пришедший со звезд, но мы оба мечтатели. А в мечтах заключена сила. Твои мечты перенесли тебя через тьму между нашим солнцем и далеким солнцем. Наши мечты ведут столь же странными тропами. А там, — палец указал в сторону черепа, — находится еще один, грезящий силой. И сила эта такова, что может смести нас всех, если мы не поспешим стереть его путь».

«И я должен отправиться на поиски этого мечтателя?» — только теперь Шэнн понял, что означал сон, в котором он взбирался в провал носа.

«Ты отправишься…»

Торвальд покачал головой, и вайверн повернулась к юноше.

«Один, — добавила она. — Это твой сон, он был твоим изначально. Каждому свой сон, и другой не сможет пройти той же тропой, даже чтобы спасти его жизнь».

Шэнн криво, безрадостно улыбнулся.

«Значит, я избранный, — посмотрел он на Торвальда. — И что мне сделать с этим сновидцем?»

«То, что заставит сделать твой путь. Ты только не должен убивать…»

— Трог! — шагнул вперед Торвальд. — Нельзя гнать человека на Трога с голыми руками, да еще и связывать его таким приказом!

Вайверн, очевидно, поняла смысл высказанного вслух протеста, потому что ее ответ услышали оба.

«Мы не можем с ним ничего сделать. Его разум закрыт для нас. Но он — старейшина своего народа, и его народ ищет его повсюду с той самой минуты, как его воздушная машина разбилась о камни и он спрятался в пещере. Если сможешь, договорись с ним по-хорошему, но только уведи его отсюда. Его сны не похожи на наши, он вносит беспорядок в души Достигших, которые уходят на Путь к Истине».

— Это, наверное, важная персона, — сделал вывод Шэнн.

— У них здесь, кажется, сидит начальник жуков. Может, мы сможем использовать его как заложника? Торвальд продолжал хмуриться.

— Мы ни разу не смогли установить с ними никакого контакта. Наши лучшие люди, специально подготовленные, пытались, но…

Шэнн не стал обращать внимания на эту деликатную оценку его собственных способностей вести дипломатические переговоры с врагом. Тем более, что офицер был прав. Но он мог попробовать одну штучку — если вайверн позволят ему.

«Вы можете дать диск власти этому человеку со звезд? — он показал на Торвальда. — Это мой Старейшина и Достигающий Истину. С помощью диска его мысли смогут слиться с моими и помочь мне в том, что я не решусь совершить один. Это тайный обычай нашего народа, о Старейшина. Мы объединяем наши силы вместе для общей работы, или чтобы защищаться от врагов».

«Такой обычай есть и у нас, пришедший со звезд. Мы не настолько разные, как может показаться незнающим. Мы многое узнали о вас, пока вы шли через Пещеру Лживых Снов. Но наши диски принадлежат нам, и не могут передаваться другим, пока их владелец жив. Впрочем…»

Она повернулась с необычной для вайверн резкостью и посмотрела на старшего из людей.

Офицер, подчиняясь, по-видимому, мысленному приказу, протянул вперед руки и накрыл своими ладонями ее протянутые к нему кисти, наклонив голову так, что серые глаза встретились с золотыми. Общая связь между ними оборвалась — теперь Торвалед и вайверн уединились, отгородившись от Шэнна.

Углом глаза Шэнн заметил движение рядом. Младшая вайверн стала рядом с ним, глядя на кла-кла, круживших над голым куполом скалы-черепа.

«Почему они кружатся там?» — спросил юноша. «Там их гнезда, они охраняют потомство. И охотятся на каменных тварей, живущих внизу, в темноте».

«Каменные твари?» — если внутри черепа водятся какието звери, он должен был узнать об этом.

Молодая вайверн ответила ему чувством сильного отвращения — так она представляла себе этих «каменных тварей».

«Как же вы заперли туда Трога?»

«Мы не запирали его! — мгновенно пришло искреннее возражение. — Пришелец из другого мира сам укрылся там, хотя мы звали его. И он прячется там до сих пор. Однажды мы выманили его оттуда, но он вырвался из-под контроля и снова убежал внутрь».

«Вырвался? — с недоверием переспросил Шэнн. — Из-под контроля диска?»

«Конечно, — в ее ответе сквозило удивление. — Разве ты сам не вырвался из-под контроля, когда проснулся в потоке воды? И разве ты думаешь, что этот другой глупее вас и не мог совершить то же самое?»

«О Трогах я знаю вот столько…» — он показал пальцами, сколько.

«Но ты встречался с ними раньше, чем пришел в наш мир». «Мой народ давно знает их. Мы много раз сражались с ними меж звезд».

«И никогда не говорили разум с разумом?»

«Никогда. Мы хотели этого, но так и не смогли установить контакт, ни разумом, ни голосом».

«Тот, кого ты называешь Трогом, действительно не похож на тебя, — согласилась она. — Но ведь и мы не похожи на тебя, ты чужак и мужчина. И все-таки, пришедший со звезд, ты и я увидели один и тот же сон».

Шэнн изумленно уставился на нее, пораженный не столько ее словами, сколько человеческим оттенком ее мыслей. Или ему только показалось?

«Там, в пещере тумана… существо, которое прилетело к тебе, когда ты вспомнил. Это хороший сон, хотя он рожден прошлым и, значит, ложный сон. Но я сохранила его у себя. Это красивый сон, ты, наверное, очень дорожил им».

«Трэвом нельзя было не дорожить, — грустно кивнул юноша. — Я нашел его в сломанной гипноклетке в космопорте, когда был еще совсем маленьким. Мы оба мерзли, голодали. Я украл его и ни разу не пожалел об этом. И немного времени мы были счастливы, оба так счастливы…»

Он с усилием подавил воспоминания.

«Видишь, мы не похожи ни телом, ни разумом, однако оба можем оценить прелесть и красоту. Пусть даже только во сне. Значит, наши народы могут найти общий язык. Хочешь, я покажу тебе мое собрание снов, пришедший со звезд?»