— Что? — удивленно расхохотался Джейми. — И ты? Не может быть, чтобы ты влюбился. Ты утверждал, что это невозможно.

Губы Квинлана изогнулись.

— Я не утверждал, что не способен на любовь. Только то, что она ко мне еще не приходила. А теперь пришла.

Джейми решил не спорить на эту тему.

— И кто же она?

— Графиня.

— Здесь, в Неаполе?

— Я познакомился с ней здесь, но она ирландка.

— Ирландская графиня?

— Не утруждай себя. Все узнаешь в свое время.

— Понятно. Ну ладно, если ты привел в порядок свою жизнь, то помоги мне решить, что делать с Клареттой.

— Не пиши ей, — мрачно изрек Квинлан.

— О нет! Я сыт по горло письменными объяснениями. Хотя Кларетта пишет чрезвычайно интересные письма. Думаю, я влюбился в нее благодаря этим письмам, но тогда я был твердо настроен просить руки Клариссы и, только… ну… — Он замотал головой. — Замечал ли ты когда-нибудь, что от эмоций в голове полный сумбур?

— Постоянно.

— Я решил лично сказать Кларетте все, о чем я думал. О том, что мужчина может сделать ей гораздо больше зла, чем просто взять в жены.

— Только не говори это в такой форме.

— Нет, естественно, нет. С Клареттой можно говорить откровенно. Она удержала меня от ошибки, помешав жениться на ее сестре.

— Удивительное создание, — заметил Квинлан.

— Да, точно. Только не знаю, захочет ли она меня. Тем более после случившегося. — Второй удрученный вздох Джейми шел от самого сердца. — Если она прогонит меня, тогда мне конец.

Квинлан засмеялся:

— Женщины, дружище, наиболее уязвимы тогда, когда проявляют исключительную твердость. Кларетта примет тебя так же, как меня примет графиня. Вот увидишь.

— Наиболее уязвимы, когда проявляют твердость. — Джейми уложил на нужную полочку в своем сознании эту ценную информацию о женской психологии, дабы использовать ее позже.

— У меня есть вести от Рейфа.

— Да что ты! — В голосе Джейми, как определил Квинлан, звучало безграничное изумление. — Как он?

— Помирился со своей женой.

— Но как?

— Я сыграл роль Купидона, — усмехнулся Квинлан.

— Я должен услышать все подробности!

Театр Сан-Карло, элегантный, построенный по приказу Карла III и названный в его честь, походил скорее на огромный салон, чем на театр. Зрители, разодетые в вечерние туалеты, в течение всего спектакля прогуливались по фойе и навещали друг друга в ложах. Движение прекращалось только тогда, когда исполнялись самые знаменитые арии и дуэты. В каждой ложе шести ярусов — в общей сложности сто сорок четыре — с удобством размещались от десяти до двенадцати человек. Сидели только в креслах. Ложи были украшены яркой драпировкой в соответствии со вкусами владельцев и отделаны зеркалами, чтобы отражать свет, падавший от громадных свечей, которые держали позолоченные джинны на столбах между ложами.

Отраженный множеством зеркал свет создавал атмосферу волшебства, во всяком случае, так показалось Кларетте Роллерсон, которая никогда прежде не бывала в опере. Девушку сопровождали четыре итальянца, последовавшие за ней в Неаполь.

Кларетта чувствовала себя чрезвычайно элегантной в платье темно-сапфирового цвета. Она забрала волосы под золотую сетку, усыпанную жемчугом. Люди оборачивались ей вслед, пока она шла к своей ложе. За время путешествия у нее было немало поводов понять, что значит, когда тобой восхищаются. Для полного торжества ей не хватало только одного, возбужденно размышляла она, чтобы ее увидел Джейми Хокадей. Но это, естественно, невозможно. Он в Лондоне, переживает потерю ее сестры.

Они вошли в ложу Франкапелли, и их тут же ослепил яркий свет. Кларетта натолкнулась на джентльмена, оказавшегося на ее пути. Четыре пары рук мгновенно пришли ей на помощь. Незнакомец обернулся, и Кларетта увидела перед собой красивое лицо того, о ком только что мечтала.

Джейми с одобрением оглядел стоявшую перед ним девушку в платье с низким декольте и только после этого устремил взгляд на ее лицо.

— Кларетта!

Он понял, что она узнала его. Однако она повернулась к нему спиной и поплыла прочь.

Когда он прибыл в квартиру, которую снимала тетя Элберта, ему сообщили, что Кларетта в сопровождении эскорта отбыла в оперу. Встревоженный тем, что тетка не только позволила ей уехать перед самым его приходом, чем разрушила его план поговорить с Клареттой наедине, но и отправила ее в сопровождении четырех итальянцев, он долго сидел в карете и вертел в руках кармашек для часов, пока тот не развалился. И вот сейчас она проигнорировала его, как какая-то самоуверенная выскочка. Это уж слишком!

— Наиболее уязвимы, — пробормотал Джейми, готовясь к сражению, которое не хотел проиграть, и устремился вслед за Клареттой в дальний конец ложи.

Для него оказалось нелегкой задачей пробиться через плотную стену кавалеров, которые окружили девушку. Ему даже пришлось с громким «Эй!» отодвинуть в сторону одного из них, чтобы хоть краешком глаза увидеть ее.

Итальянец резко повернулся, на его классическом римском лице читался вызов. Но Джейми не собирался мериться силой воли с кем-либо, кроме Кларетты.

— Кузина Кларетта! — позвал он, перекрикивая шум. Девушка вздрогнула и обратила к нему лицо с нежным, как роза, румянцем. Она великолепно владела собой.

— Неужели молодой Джейми Хокадей? — произнесла она звенящим голосом, который звучал фальшиво и обидно. — Как же вы изменились! Я не узнала вас, мой мальчик.

Джейми нахмурился.

— Что это все значит, Котенок? — буркнул он и мрачно посмотрел на своих четырех соперников.

— Гм! — произнесла Кларетта тоном, позаимствованным, как догадался Джейми, у тети Элберты. — Вы должны познакомиться с моими новыми поклонниками. Марко, Джованни, Доменико и Витторио. Джентльмены, это мой кузен и бывший жених, господин Джейми Хокадей.

— Только имена? — неодобрительно осведомился Джейми, игнорируя протянутые ему руки.

— Как не стыдно, — весело заявила Кларетта и легонько ударила его сложенным веером по руке. — Здесь, в Неаполе, мы не соблюдаем формальности. Разве вы сами не чувствуете?

У Джейми побелели губы.

— Вздор! Ты говоришь как… — Он неожиданно сообразил, что ее взгляд выдает жгучее желание дать ему пощечину. Ну конечно! Он поставил ее в неловкое положение.