Она медленно убрала руку от груди Вайрани, пальцы были холодны и бледны. На ладони не осталось и намека на Розу.

Кто-то изо всех сил стиснул ее запястье.

Елена дернулась и попыталась вырваться, но хватка оказалась железной. Она посмотрела в пьяные глаза Вайрани. Дьяволица криво усмехнулась и вывернула ей руку.

Девушка задохнулась от боли, но бороться у нее уже не было сил.

— Ну, хватит кричать! Ты... — На лице Вайрани неожиданно появилось какое-то сконфуженное выражение, словно она забыла, что же надо сказать дальше.

А хватка на запястье сжималась все туже, так что было невозможно не кричать. Но вдруг все исчезло, и рука Вайрани безвольно упала вдоль бедер.

Освобожденная, девушка резко отпрыгнула назад, скорпионы захрустели под каблуками сапог. Каких-то тварей она просто смахнула. Удивительно, но и скорпионы неожиданно сделались такими же смущенными и вялыми, как их хозяйка. Некоторые даже начали кусать друг друга, остальные молча жались к Вайрани.

А та неожиданно сильно вздрогнула всем телом, словно пытаясь освободиться от какой-то невидимой сети, и белая прядь в ее смоляных волосах вдруг начала таять и в мгновение ока стала неотличимой от остальных волос. А потом черный туман, окутывавший ее кожу, мгновенно всосался обратно в ночь.

Летучий скорпион сел на руку Елены и угрожающе выгнул жало, но не успела она смахнуть его, как ядовитая тварь съежилась и превратилась в темное влажное пятно. Елена брезгливо вытерла руку о штаны.

А внизу сотни скорпионов корчились в агонии, превращаясь во влагу, быстро иссушаемую ночным ветром. Через несколько минут обе женщины стояли на совершенно чистой земле.

Орды больше не существовало.

Вайрани громко застонала, но Елена не двинулась с места, по-прежнему опасаясь обнаженной дьяволицы.

И тогда несчастная женщина рухнула на колени прямо в грязь и кровь. Ее бледное лицо совершенно побелело, словно жизнь уже покинула ее тело. Она подняла это неживое лицо к Елене. Сумасшедший блеск в глазах исчез.

— Все... Все кончилось? — прошептала она, и слезы ручьем хлынули из синих глаз. Но в это же мгновение властная рука легла Елене на плечо и отшвырнула ее от коленопреклоненной Вайрани. Между ними встал Эррил.

— Назад! — крикнул он девушке, и пальцы железного кулака потянулись к горлу Вайрани.

— Нет! — Елена схватила воина за живую руку. — Оставь ее. Теперь она не опасна. Черная магия покинула ее.

— Что? — сузил глаза Эррил, все еще не убирая руки.

— Она элементал. И темный Лорд каким-то образом связал свою силу с ее магией. Но теперь светлый огонь погас, и ему не за что зацепиться своими чарами.

Эррил промолчал, но опустил железный кулак.

— Все кончилось, — мягко произнесла Елена.

— Вайрани? — осторожно позвал Эррил, осознав, что Елена права и гнев его напрасен.

Женщина повернула к нему запрокинутое лицо, и из глаз ее заструились тоска и боль. Печаль разлилась по бледному лицу, кожа на глазах становилась все прозрачней, туго обтягивая кости. Вайрани умирала.

Эррил шагнул к ней, не слушая криков Елены, которая все еще считала, что он хочет убить дьяволицу. Воин мягко опустился на колени рядом с умирающей и, поколебавшись мгновение, крепко обнял ее уцелевшей рукой. И она прижалась к нему, будучи не в силах удерживать себя сама. Эррил ласково отвел пальцами черные пряди с ее лба — он всегда ненавидел, когда они скрывали от него прекрасные глаза цвета моря.

Он глядел на нее и снова видел то лицо, что столько раз целовал, и ту женщину, которую так любил.

Вайрани смотрела на него широко распахнутыми страдающими глазами.

— Я так виновата перед тобой, Эррил... — На щеках ее мерцали слезы. — Я... Что я наделала...

Воин нежно приложил палец к ее губам.

— Тише... Тише, это не ты.

От этого прикосновения Вайрани вздрогнула, слишком слабая даже для слов. Она лишь попыталась поднять руку с тонкими безжизненными пальцами, но и рука безвольно упала.

Эррил знал, что смерть уже близко. Он губами собрал слезы со щек несчастной и взял ее холодные пальцы в свои, прижав женщину к груди еще крепче. Больше он не оставит ее. По крайней мере, сейчас.

Глаза Вайрани оставались широко открытыми. Эррил приник к ним щекой и прошептал в холодеющее ухо:

— Я один виноват во всем, Вайрани. Больше я никогда не оставлю тебя.

И с трудом выталкивая слова из каменеющих губ, она прошептала в ответ:

— Я... люблю... тебя...

Он припал к холодеющему рту и почувствовал, как она отдает ему свое последнее живое тепло.

— Я люблю тебя, — шепотом ответил он, оторвавшись от губ, но Вайрани была уже мертва. Еще несколько долгих минут Эррил держал мертвое тело в объятиях, сжимая хрупкие пальцы и не стыдясь своих слез.

Рядом с ним валялся на земле железный кулак, снова ставший лишь обыкновенной игрушкой. Но что была ему теперь эта фантомная рука, когда в объятиях у него лежала та, которую он любил.

Которую... любил.

Спустя два дня ранним утром Елена стояла перед могилой Нилен на краю леса. Там, под сенью сгоревших деревьев они похоронили маленькую нюмфаю. Пауков в лесу больше не было, они исчезли так же, как и скорпионы после того, как пропали чары Темного Лорда.

Елена опустилась на колени. Черная взрытая земля могилы страшной раной чернела на зеленой траве. Сегодня они уходили вниз, на равнины, но девушка хотела еще раз отдать Нилен последний долг.

Она посмотрела на небольшой камень в головах, и боль стиснула ее измученное сердце. Вот опять кому-то пришлось заплатить за ее путешествие жизнью. Неужели путь ее всегда будет отмечен смертью, слезами и кровью? Удерживая рыдания, девушка осторожно выкопала маленькую ямку около камня.

Потом она осторожно вытащила из кармана желудь — подарок Могвида — и тщательно прикрыла его влажной землей.

— Если я не могу вернуть тебя домой, Нилен, то позволь мне хотя бы подарить тебе дерево. — Девушка встала, отряхивая грязь с серых брюк. — Пусть из смерти родится жизнь. Путь это будет лучшим памятником тебе, милая Нилен!

Отойдя от могилы, Елена посмотрела в луга, над которыми уже поднималось розоватое солнце.

Пора было трогаться в путь.

Ее все ждали. Фургон уже полностью нагружен и лошади впряжены. Лошадей они забрали у мертвых охотников. Из своих остались лишь две. Трудно описать радость Крала, когда он нашел своего Роршафа живым и невредимым, а на обратном пути обнаружил и Мист, спокойно пасшуюся на лугах неподалеку. Елена тоже была счастлива, но за три дня серая кобылка так разбаловалась на свободе, что теперь приходилось держать ее в строгости.

Все оставшиеся дни прошли в печальной работе рытья могил, причем охотников надо было похоронить отдельно от Вайрани и монстра.

Эррил не позволил никому коснуться тела своей возлюбленной; он сам вырыл ей маленькую могилу и на руках перенес туда, целуя и успокаивая по пути, как успокаивают маленького ребенка, проснувшегося после ночи кошмаров. И только Елена видела слезы на глазах старого воина, когда в могилу полетели первые лопаты сырой земли.

Но в этой печали и горе все сплотились и сблизились еще больше. Даже Могвид получил свою долю благодарности за участие в избавлении от крылатого монстра. Он бродил по опустевшему лагерю, и грудь его выгибалась колесом от гордости. А Мерик, вдруг начавший особенно уважать оборотня, даже предложил ему свою кобылу.

Один лишь Эррил держался особняком, подавленный своим горем. Он похоронил Вайрани и больше не вмешивался ни в какие дела, лишь изредка отдавая короткие точные приказания, связанные с отъездом.

Елена вздохнула. Зеленые луга принесли ей и ее друзьям слишком много горя. И чем быстрее они покинут их, тем лучше.

Но у нее оставалось еще одно дело. Глядя на вспыхивающие в лучах рассвета луга и холмы, она подняла к ним правую руку, купая ладонь в свете зарождающегося дня. Сердце девушки наполнилось желанием и надеждой — и желанный дар пришел. Вся ее рука погрузилась во вспышку алмазного света.