Ласковое солнце прогнало от мальчика все тяжелые мысли и горькие сомнения. По крайней мере, на время.

Неожиданно подле лодки поднялась волна, и Джоах громко вскрикнул. Суденышко прянуло назад, Джоах скатился на дно, а над краем борта появилась весело оскаленная морда Рагнарка.

Через секунду весь он появился над поверхностью, поражая блеском и ослепительной мощью.

Потом, хлопнув крыльями, дракон вдруг взмыл в воздух и начал там кувыркаться, едва не рискуя уронить со спины девчонку. Наконец он воспарил высоко над лодкой, закрывая собой солнце. Капли воды блестели на его крыльях, как бриллианты, пасть была раскрыта, а из глотки раздавался торжествующий победный рык.

Но это был не крик радости — это был вызов.

Дракон повернул голову на запад, в сторону побережья.

Оба брата тоже посмотрели туда, и Джоах понял, что они видели там нечто, недоступное ему.

И Рагнарк был чем-то большим, чем просто морским драконом.

— Я становлюсь слишком стар для подобных сюрпризов, — вдруг пробормотал Флинт, продолжая глядеть в сторону улетавшего Рагнарка.

На рассвете Елена стояла на краю скалы и смотрела вниз, где под ее ногами расстилался туман, закрывающий всякий вид. Казалось, что здесь, на краю Стебля, кончается весь мир. Спереди, сбоку и сзади катили мутные волны лишь болотные туманы, словно грязным одеялом накрывающие все болота и топи Затопленных Земель. Только рядом шумела река, по которой они шли эти три дня и которая теперь срывалась вниз могучим водопадом. Но и ее хрустальные воды заглатывал вездесущий туман.

— Эррил сказал, что лошади готовы, — подошла к ней Мишель в сопровождении Фардайла.

— Ах, тетушка Ми, но вы ведь до сих не рассказали, что ждет нас там, внизу...

Мишель положила тяжелую руку на плечо девушки.

— Это трудно объяснить или описать. Можно только увидеть и понять самой. Это суровая страна, но и в ней есть своя темная красота.

Елена послушно отошла от края скалы и пошла туда, где уже стояли трое оседланных и навьюченных лошадей. Спускаться верхами по узкой тропе, ведущей вниз, было немыслимо; спуск крут, ограды нет, и любой камешек, попавший под копыта, мог убить и лошадь, и всадника. Поэтому лошадей было решено вести в поводу.

Дорога вниз начиналась всего лишь в четверти лиги от водопада.

Эррил затушил остатки костра и подошел к ним.

— Как твоя рука? — спросил он Елену, как делал каждое утро все пять дней, как они покинули Шадоубрук.

Елена вздохнула.

— Нормально. Мох дальше не растет.

Мишель попыталась отвлечь Эррила.

— Зачем ты все время спрашиваешь? Ведь я же сказала: пока она не использует магию, все будет спокойно.

— Мои вопросы никому не мешают, — пробормотал Эррил и в последний раз оглянулся на место их ночной стоянки. — Надо начать спуск пока солнце не поднялось слишком высоко. Путешествие и без того займет целый день.

Мишель кивнула, неожиданно согласившись с ним, и, поправив перекрещенные ремни на груди, пошла, сверкая в восходящих лучах роскошными золотыми волосами, к своей лошади. Кобыла была ей под стать: такая же крупная и золотая, с таким же уверенным, но довольно злобным нравом, как и у хозяйки. Звали ее Гриссон.

Елена взяла повод Мист, которая казалась пони по сравнению с двумя огромными конями, особенно с эрриловским степным сталионом.

— Ну, пошел же, коняга, — приказал Эррил, даже не удосужась как-нибудь назвать лошадь и обращавшийся к сталиону просто «коняга». Но такое положение, казалось, устраивало жеребца, поскольку он обычно вполне точно выполнял все приказы, следовавшие за таким обращением. Вот и теперь он пошел за Эррилом даже без повода.

Но не так повела себя Мист. Как только кобылка почувствовала, что седло ее пусто, она вообразила себя свободной и упорно продолжала щипать траву под ногами и ветки над головой. Едва стронув ее с места, Елена и дальше вынуждена была постоянно тянуть за повод, отрывая капризницу от развлечений и еды.

Скоро они подошли к краю гор, где начинался спуск.

Мишель посмотрела в пропасть.

— Отсюда дорога кажется ровной, но там есть немало мест, где достаточно одного неверного шага... Так что, двигаемся осторожно и смотрим под ноги.

Елена молча кивнула.

Вперед пошел Фардайл, уверенный в себе гораздо больше, чем любой из людей или лошадей. Так начался спуск по отрогу Стебля. Это было медленное путешествие, но и оно доставляло путникам немало беспокойства. Испуганные лошади то и дело метались в поводу, едва не срываясь с обрывов. Кроме того, камни под ногами становились все более влажными от постоянного тумана, и поскользнуться на них было проще простого. Правда, на пути иногда попадались каменистые пещеры и гроты, дававшие возможность остановиться и немного отдохнуть, прижав лошадей к стене, но это был слишком краткий отдых. Они едва успевали привести в порядок себя и груз.

В одной из таких пещерок Эррил провел ладонью по каменной стене.

— Это вырытая пещера, искусственная, — удивленно объявил он. — Интересно, кто устроил их по всей дороге?

— Болотники, — просто ответила Мишель. — Тот народ, что во множестве живет по окраинам Затонувших Земель. Они трудятся над тем, что могут дать болота: ну, всякие лечебные травы, что растут только здесь, шкуры болотных животных, перья экзотических птиц и... различные яды.

— Яды? — вздрогнула Елена.

— Да, именно поэтому в прошлых путешествиях я отправилась сюда. Я изучала здесь искусство составления ядов. И тут-то я ощутила сильное присутствие некоего элементала — хитрой, злобной ведьмы, которая прячется в глубине бесконечных гиблых болот. Болотники рассказывали о ней немало историй: например, как в болотах часто видят вереницу каких-то голых странных детей, но как только к ним приблизишься, так они исчезают. Порой кто-нибудь из этого отродья даже подходит к стоянкам болотников, ища чего-то. Одного такого младенца поймали и посадили в клетку, но на следующее утро нашли там лишь клочок мха.

Елена расстроилась. Она вытянула перед собой левую руку и долго ее рассматривала. И это не ускользнуло от внимания Мишель.

— А эти пещеры? — продолжал свое Эррил.

— Они построены болотниками, это их труд для жителей верхних частей страны.

Эррил кивнул, видимо, вполне удовлетворенный объяснением. На этот раз Елена почему-то обрадовалась, когда он, даже не отдохнув как следовало, вновь позвал их в путь. Она не хотела больше слышать подобных историй.

Приближался полдень. Солнце высушило туман, идти стало проще, но теперь вместо тумана путешественников мучила безжалостная жара. Они шли по голой скале, где не было ни тени, ни возможности укрыться от солнца. Даже легкого ветерка, который обдувал бы лица, тоже не было. Спустя несколько часов они спустились уже совсем низко и с радостью обнаружили, что снова попали в полосу тумана, который постоянно обволакивал нижнюю часть Стебля. Сила жгучих лучей солнца иссякла, стало прохладно и влажно. Но это была лишь короткая передышка. Чем ниже они спускались, тем более плотным и влажным становился воздух. Одежды намокли, вода ручьями стекала по лицам. Дышать становилось все трудней и не только из-за густого тумана, но в большей степени из-за гнилостного запаха болот.

— Это болотный газ, — пояснила Мишель, заметив, как Елена морщит нос. — Придется привыкнуть.

Девочка хмыкнула, выражая свое неверие в то, что к такому действительно можно привыкнуть, и последнюю часть дороги просто стала дышать ртом.

Даже на Фардайла подействовала эта вонь. По дороге он быстро послал Елене образ скунса, и она вынуждена была признать, что сравнение вполне справедливо.

Скоро они добрались до подножья скал, и под ними оказалась земля. Наконец, можно было отпустить лошадей и передохнуть самим, хотя туман не давал никому буквально вздохнуть.

Елена огляделась по сторонам. Свет позднего полудня, приглушенный плотным туманом и болотными испарениями, казался странными желтыми сумерками, придававшими всему таинственность и опасность. Впереди лежала земля, усеянная обломками скал и заросшая густым кустарником с острыми шипами и редким листьями. Еще дальше, вся в тенях тумана, высилась стена темноты, словно огромное животное, затаившееся на болотах. Где-то невидимыми пели непонятные птицы, и квакали, трещали и гудели неизвестные существа. И Елена поняла, что перед ними открылась Великая Трясина.