– Его что, не вскрывали? – спросил Кева санитара.

– А на фига? Двойное огнестрельное. Половина мозгов вытекла.

Кева присел на корточки, принялся рассматривать свесившуюся закостенелую Жорину левую руку.

Два пальца на Жориной руке – мизинец и безымянный – были сломаны. На сгибе локтя виднелось три свежих ожога.

Кева выпрямился во весь рост.

Картина вырисовывалась очевидная: перед убийством Жору пытали.

Сегодня Женя пришла в «Глобус» самой первой, в половине девятого.

Охранник в будке КПП – обычно сидевший бука букой – только что заступил и выглядел свежо и бодро. Он даже расщедрился на комплимент, обозвал ее «прекрасной ранней пташкой». От неожиданного комплимента Женя поморщилась. Тоже мне, прекрасную пташку нашел! Голова с недосыпа гудит, в глазах щиплет, физия бледная…

Пока офис был пуст, Женя сварила себе пол-литровую чашку кофе и укрылась в кабинете.

Довольно долго ее никто не беспокоил. Женя сидела, как мышка, но во все уши прислушивалась к офисным шумам.

Юлю начали искать в десять. Сначала Женя услышала перекличку сотрудников: «Тебе Юлька ничего не говорила?» – «Нет, а с чего?» Секретарше сначала звонили домой. Потом – на мобильный. Потом – подняли ее личное дело и принялись обзванивать родственников.

«К тетке поехала, фря! И никого не предупредила!» – расслышала Женя возмущенный бас Тряпкина.

«Так, – отметила Женя. – Юлина мама сказала «глобусовцам», что та поехала к тетке… Интересно, а почему меня никто не спрашивает – где Юля?»

И тут в дверь постучали – осторожно, негромко.

«Бухгалтер пришел», – решила Женя и громко крикнула:

– Входите, Федор Степанович!

Дверь отворилась.

Но на пороге стоял отнюдь не бухгалтер. На этот раз к ней пожаловал Коля, охранник снизу, – тот самый, к кому была неравнодушна Юлечка.

– Проходи… – растерянно пригласила его Женя.

Коле было далеко до шкафоподобности Жоры. Но роста и мышц хватало и у него. В крохотном кабинетике сразу стало тесно. Коля вошел, молча сел на гостевой стульчик. От его безмолвной фигуры исходили напряженные токи.

«Зачем он здесь?» – забилась в Жениной голове испуганная мысль.

– Слушаю тебя… – пролепетала она.

Коля внимательно посмотрел на нее.

– Женя, ты случайно не знаешь, где Юля? – проговорил он, не сводя с нее глаз.

– Юля? – переспросила Женя («Черт, кажется, голос звучит фальшиво!»)

Она постаралась взять себя в руки и сказала:

– Говорят же, что она уехала… по семейным обстоятельствам. Какая-то тетка у нее заболела…

– Мне это тоже сказали, – досадливо оборвал ее Коля. – А я хочу знать, что случилось на самом деле!

Женя сжалась в своем кресле.

– Коль, я правда не знаю… Она мне ничего не говорила…

Он с сарказмом сказал:

– Вы ведь, кажется, были подругами!

Женя парировала:

– Вы, по-моему, тоже с ней дружили.

– Ладно, – махнул рукой Коля.

Он поднялся. Угрожающе навис над ее столом. Произнес вполголоса:

– Я все равно узнаю, где она!

– Узнавай, – пожала плечами Женя.

Хладнокровный тон дался ей с большим трудом.

Коля схватил с ее стола дырокол. Повертел его в своих массивных лапах. Женя как завороженная наблюдала за ним.

– Смотри, Марченко, не играй со мной, – зловеще заявил Коля.

Вдруг размахнулся и с силой швырнул железяку в угол. В кабинетике зазвенели стекла. Женя инстинктивно прикрыла голову руками.

Коля резко повернулся и вышел из кабинета.

Женя осталась сидеть.

Вот это да…

Почему Коля пришел именно к ней? По собственной инициативе? Просто потому, что не знает, куда исчезла любимая девушка? Или Коля разыграл этот спектакль по наущению Дубова?!

Внутри все дрожало. Женя косилась на валявшийся на полу дырокол и отчаянно думала: «Я сейчас уйду! Уйду! Убегу! Не могу я здесь больше!»

Но убежать она не успела. Дверь в ее кабинет опять распахнулась. Теперь на пороге стоял Хилый Босс – Олег Петрович Дубов собственной персоной.

Кажется, ее худшие опасения подтверждались.

Когда Кева у морга усаживался в свой «мерс», тихонько прожужжал мобильник.

Кева достал из кармана трубу.

Звонил Дубов:

– Она сегодня не вышла.

Кева сразу понял, о ком тот говорит: о секретутке Юле – та сегодня не появилась на работе.

– Домой звонили? – спросил он.

– Никто не подходит.

– Мобила? Друганы? Предки? – требовательно поинтересовался Кева.

– Мать говорит, что она уехала к тетке… – проблеял Дубов.

– Я разберусь, – бросил Кева и нажал «отбой».

Завел мотор, тихонько поехал по больничным дорожкам. Набрал на мобильнике номер тех парней, что должны были следить за девчонкой.

Вместо приветствия спросил:

– Эй, хряки, бабушка здорова?

– Н-да, – слегка замешкавшись, ответили ему – хотя прекрасно поняли, и кто звонит, и кто такая «бабушка», и что значит «здорова».

– Где она? – бросил Кева.

– Дома. – Ответ снова прозвучал после некоторого замешательства.

– Что делает? – настаивал Кева.

– Телевизор смотрит.

– Телевизор? В одиннадцать утра? Вы там слышите ее?

Опять пауза, потом – неуверенный ответ:

– Вроде…

– Я еду к вам. Сидите, ждите.

Дубов внимательно посмотрел на Женю. Кажется, засек и страх в ее глазах, и дрожащие губы…

– Какие новости, Марченко? – непринужденным тоном спросил он. В его голосе Жене почудилась насмешка.

– Ни… никаких, – промямлила она. – Я… я работаю. Над отчетом для продюсера «Пополамов».

Дубов прошелся по ее кабинету. Демонстративно поддел ногой дырокол. Вопросительно взглянул на Евгению. Она молчала.

Хилый Босс вплотную приблизился к ее столу. Навис над ним – так же, как только что Коля. Хотя Дубов весил чуть не втрое меньше охранника, Жене снова стало страшно. Очень страшно. Так, что захотелось кричать.

– Ты не знаешь, где находится Юлия? – вдруг тихо и вкрадчиво спросил Хилый Босс.

– Не знаю. – Она собрала всю твердость.

– Дома у нее ты никогда не была… – задумчиво произнес Дубов, не сводя с Жени глаз.