Четверг, 19 июля 2001 года. Утро

Москва, проспект Калинина

Генерал-майор госбезопасности, начальник Управления СБС, ее сиятельство княгиня Елена фон Ливен частенько получала удовольствие от собственной непубличности. Даже Борюсик, хоть и редко мелькал в новостях, стал узнаваем, а вот она до сих пор прячется в тени.

Это давало повод для маленьких житейских радостей. Например – вот, как сейчас, – гулять по улицам без охраны, в шумной толпе непоседливых москвичей, встречаясь с людьми глазами, касаясь их в сутолоке метро… А не шарить скучающим взглядом, лениво изучая ближних, что суетятся снаружи, за пуленепробиваемым стеклом лимузина.

Княгиня вышла на «Арбатской», и дерзко улыбнулась молодому, спортивного вида человеку, что следовал за нею с нарочито рассеянным видом.

«Наверное, прикрепленный, – подумала она мельком, спускаясь в подземный переход. – Разве ж Борюсик оставит меня в покое…»

Обойдя желтый угол «Праги», Елена зашагала по Арбату, в утренний час исполненному лирической умиротворенности, будто тихая провинциальная улочка. Так и ждешь, когда тротуар перебежит квохчущая курица или буренка издаст протяжное мычание…

В «Гамме» Арбат «офонарел», став пешеходным, стянул на себя «нэповские» лавки и кафешки, а вот в «Бете» и здесь, в родимой «Альфе», всё по-прежнему.

«Да будет так…»

Поднявшись к шумному и деловитому проспекту Калинина, фон Ливен свернула к подъезду дома-«книжки». Всё. За этими стальными дверями, как за кулисами театральной сцены, она выходит из образа моложавой, слегка загадочной столичной стервы. И начинается реальная жизнь. Реальная служба.

– Здравия желаю, Елена Владимировна! – браво рокотнул пожилой спецназовец Кузьмичев. Скучавший на пенсии, он с удовольствием занял место вахтера.

– И тебе не хворать, Кузьмич, – улыбнулась княгиня, толкая турникет. Гулкий лязг гнутых никелированных трубок угас сразу, словно впитавшись в стены крошечного фойе.

– Антон Алёхин вас в приемной дожидается.

– Да? Замечательно…

Начальница вошла в кабину лифта, отделанную зеркально блестевшим металлом, и тут же стоялый воздух зазвенел порывом высокого женского голоса:

– Ой, стойте, стойте!

Часто цокая каблучками, в лифт заскочила высокая черноволосая девушка. Широкие штанины ношенных, иссиня-белых джинсов и мешковатая рубаха пытались упрятать стройность длинных ног и узину талии, но это у них плохо получалось, а яркое, броской красоты лицо вполне обходилось без макияжа.

– Скрываетесь, капитан Ивернева? – усмехнулась Елена, угадывая в себе тающую зависть.

– От кого? – распахнулись бездонно-синие глаза напротив.

– От приставал мужеска полу.

– А-а! – смутилась девушка. – Да нет, просто в этом удобно.

– Ну, да, – согласилась фон Ливен. – И йоко-гери удобно, и бросок через стройное бедро…

Ивернева засмеялась, блестя безупречными дужками зубов, и в душе ее сиятельства ворохнулось тоскливое сожаление.

– Нет, товарищ генерал-майор, – заговорила Тата, улыбаясь открыто и ясно, – в вашей пространственно-временной фазе мне спокойно. Я тут отдыхаю!

– В фазе? – вздернула бровь Елена.

– А, да это так в «Бете» принято. У нас там возобладала теория… В общем, наши ученые считают совмещенные пространства всего лишь различными фазами единой пространственно-временной структуры в биполярной Вселенной…

Фон Ливен выделила в голосе Таты умело подавленную эмоцию, и сказала сочувственно:

– Скучаете по своему миру?

Ивернева коротко вытолкнула:

– Скучаю! – подумав, она негромко выговорилась: – Вроде бы, в «Гамме» всё то же самое… Разотрешь смородиновый лист – тот же запах! И небо… И луна… А внутри всё просто ощетинивается! Другой мир! Совсем другой! И люди, и… И вообще!

Старый неторопливый лифт дотянул до самого верха, и с шелестом растворил дверцы.

– Пойдемте, Тата, побалакаем…

Взяв Иверневу под ручку, княгиня повела ее к себе. Управление Службы Безопасности Сопределья занимало весь этаж, а вот народу тут толклось мало – лишь отдельные голоса вырывались в коридор, да вразнобой клацали клавиши.

В полупустой приемной, развалясь на широком кожаном диване, высиживал Антон Алёхин. Модные штаны и цветастая рубашка, расписанная пальмами, парусами, да силуэтами сочинского вокзала, болтались на нем, как на вешалке. Явно не красавец, «Антонио» походил на кого-то из итальянских актеров, так же бравшему не внешними данными, а бездной обаяния.

Юля Алёхина, смеясь, но и гордясь, показала однажды Елене запись, сделанную Антоном в ее альбоме – миленькую терцину, в которой муж попытался объяснить, отчего ему в жены досталась такая красавица и умница:

«Костлявый, длинный и худой,

Он покорил воображенье

Своею дивной высотой…»

– Ваше сиятельство! – Алёхин проворно вскочил, склонился в манерном поклоне, и заворковал, подлащиваясь: – Заждался увидеть вас!

– Кова-арный! – улыбнулась Елена, отпирая дверь в кабинет. – Тата, не верьте лести этого донжуанистого проныры! Для «Антонио» существует лишь одна-единственная девушка в мире – его жена. Всем прочим прелестницам он разбивает сердца и оставляет их, безутешных, страдать… Вот, пожалуйста – делает вид, что не замечает вас, Тата!

– Чего это – не замечаю? – возмутился Антон. – Я очень даже наблюдательный, и вижу всех красивых девушек! Просто не пялюсь на них, а любуюсь исподтишка, как то и подобает отличному семьянину…

Ивернева рассмеялась, весело и беззаботно, ощутив себя среди друзей.

– Проходи, отличный семьянин… – заворчала фон Ливен, впрочем, весьма благосклонно, пропуская Антона в гулкий кабинет, пустоватый, но заставленный цветочными горшками. – Помнишь, зачем я тебя вызвала?

– Помню, – посерьезнел Алёхин, осторожно подсаживаясь на диванчик, где уже расположилась Тата.

– Помнит он… – княгиня устроилась за маленьким письменным столом, размером с ученическую парту, уместившим на себе лишь пару телефонов. – В общем… В общем, начальница «бетовского» УСБС сегодня отсутствует, и ее заменит Наталья Ивернева – капитан госбезопасности из «Беты» и сотрудница тамошнего УСБС. О себе лучше расскажи – Тата не в курсе твоих работ.

– Слушаюсь, ваше сиятельство, – смиренно ответил Антон. Поерзал и заговорил, лишь изредка взглядывая Тате в глаза: – Как меня зовут, вы уже слышали, а фамилия моя – Алёхин. Кандидат физико-математических наук, разработчик бифуркационного анализа исторических явлений, внештатный гражданский эксперт КГБ, – не без гордости перечислив свои регалии, он задумался. – Всё началось с того, что я частенько пересекался с Васькой… э-э… Василием Гариным, братом моей Юльки. Мы с ним в шахматы рубились или пульку расписывали. Вась… с-силий как раз получил диплом «Бауманки» и разрабатывал софт для нужд Госплана… М-м… Кажется, под задачи многомерной оптимизации. Да и не куда-нибудь, а на ЭВМ «Ольхон», первый комп с гель-кристаллическим процессором. Оказалось, что гелевая архитектура идеально подходит для задач линейного и нелинейного программирования. И мне как-то пришло в голову помараковать над шахматной программой для «Ольхона» – я предположил, что в шахматы такой софт будет играть лучше любого Карпова с Корчным. В общем-то, я оказался прав, но и обнаружил интересный побочный эффект – гель-кристалл, «желейка», как небрежно говорил Васька, идеально подходил и для генеративных нейросетей, и для бифуркационного анализа исторического процесса. Короче говоря, у меня тогда впервые появилась надежда нормально рассчитывать те самые «минимально необходимые воздействия» для изменения реальности!

– Ого! – уважительно воскликнула Тата.

– А вы как думали? – ухмыльнулся Антон, но тут же скис: – Василий всё мечтает о наклейке «Gel-Crystal inside» на панели «Ольхона», но там еще работы… Море! Года полтора-два, как минимум. Так что на «желейку» я только облизываюсь. Пока! Алгоритмы бифуркационного анализа с большим трудом реализуются на полупроводниковых процессорах, они как бы изначально заточены под нейристорную архитектуру, и… В общем, я ее эмулировал на многоядерной рабочей станции «Байкал-4» – первой такой от «Совинтеля». Причем, пользовался тем же приемом, что и Наташа… – он странно посмотрел на Тату, и будто проглотил фамилию. – Ну, когда она писала «Исидис» – подключала ядра видеопроцессора для решения неграфических задач. Короче, допилил я свой бифуркационный анализ, и тут Елена Владимировна подкидывает мне задачку для серьезного теста…