— Нисколько, — не успела я открыть рот, как за меня ответил лорд-целитель. — Лечение, при котором я присутствовал, я и оплачиваю. Такой у нас был уговор.

Выложил на стол три золотых — интересно, какое жалование у королевского целителя? — поцеловал мне окровавленную руку и ушёл, ничем не напоминая того чопорного аристократа, который ворвался ко мне несколько часов назад. Просто усталый пожилой человек в дорогой одежде, не более. Даже трость свою забыл, но это я увидела позже, когда проводила счастливых родителей, уносящих своё завёрнутое в отцовскую рубашку сокровище.

Тяжело опустившись в кресло, я чувствовала себя совершенно обессиленной и думала, получится ли за оставшееся время набрать достаточно сил, чтобы хватило на лечение Эррола. А ведь еще и комнату в порядок привести нужно будет, хотя это можно ребятишкам поручить. И тут в дверь просунулась взлохмаченная голова.

— Миссис целительница, а уже можно заходить? — а я про того парня и забыла уже.

— А до завтра это не подождёт? — с надеждой поинтересовалась я. Парень выглядел так, словно может подковы бантиком завязывать, больным точно не выглядел.

— Не! Маманя сказала, иди к целительнице, пусть тебя лечит. Вот, — протянул раскрытую ладонь, в которой блеснула серебрушка. — Мне сегодня надо, я сидеть второй день не могу.

Сидеть не может? Даже любопытно стало, почему.

— Ну, заходи, — вздохнула я, вставая.

Всё оказалось до банального просто. Фурункул на ягодице. Я, не задумываясь, заставила парня спустить штаны и в пару минут залечила болячку. Забавно, что лорду-целителю показывать зад он категорически отказался, а передо мной спокойно обнажился. Видимо, так маманя велела.

Спустя два часа я поджидала своих привычных посетителей в коридоре, но, к моему немалому удивлению, из портала вышел только король. Без охраны и без сына.

— А где Эррол, — не удержалась я от вопроса.

День девятнадцатый. Пятница

— Сегодня он остался дома — вы не в состоянии его лечить, — ответил король, пристально глядя на меня, словно видя впервые.

— Почему вы так решили? — удивилась я. За прошедшие два с половиной часа я более-менее восстановилась, благо, больше пациентов не было.

— Лорд Χавлок рассказал мне, что именно вы сделали сегодня. По его словам, вы спасли жизнь ребёнку, совершенно исчерпав свои силы.

— Не всё так мрачно, — покачала я головой. — За прошедшие часы я отдохнула, поэтому вы можете принести Эррола.

— Он уже знает, что сегодня лечения не будет, и знает — почему. Он нашёл себе занятие на сегодняшний вечер — открывает магией все запоры, которые видит, и пытается их закрыть. А вам не стоит так переутомляться. К тому же, я хотел бы с вами поговорить.

— Давайте, тогда я вашими шрамами займусь, зачем день терять, — я показала на две двери. — Предпочитаете кабинет или крыльцо.

— Пожалуй, лучше кабинет, на крыльце слишком много любопытных ушей, а разговор достаточно личный.

— Тогда прошу, ваше величество, — и я открыла нужную дверь, приглашая войти.

— А нельзя ли без «величества», — вздохнул король, заходя в кабинет. — Я так устал от этого во дворце, здесь, можно сказать, отдыхал от всего этого официоза.

— Можно, — кивнула я.

Обходилась же раньше без обращения и сейчас смогу. Сама еще помню, как порой раздражало это постоянное «леди Меллиндилана» от любого слуги, даже просто проходящего мимо — положено было обязательно поклониться и произнести обращение, выражая своё уважение. Хорошо хоть, что внутри семьи мы звали друг друга по короткому имени, а много ли тех, кто обращается по имени к королю?

К своему стыду, я осознала, что вообще ничего о королевской семье не знаю. Есть сын, есть младший брат — это я узнала в последнюю неделю, а до этого прожила в стране десять лет, и мне была абсолютно без разницы личная жизнь местного монарха. Король есть — мне этого было достаточно. Я укрылась в своём маленьком мирке и неосознанно отгородилась от всего, что могло причинить боль. В том числе и от любых упоминаний о местной королевской семье — ведь тот, кто убил моих близких и заставил нас скрываться, тоже был королём.

Γлупо проводить параллель, но так мне было проще — мой мир ограничивался Бетеллом и окрестными сёлами, снаружи словно бы ничего не было. Потом появилась столица с академией — к тому времени я была уже готова расширять горизонты, но ещё не настолько, чтобы проявлять любопытство к чему-то, сверх необходимого.

Я считала, что и дальше буду жить достаточно уединённо, просто вместо села Пригорного у меня будет кусочек Винторпа, ограниченный десятком торговых кварталов — здесь можно было прожить всю жизнь, выходя за пределы относительно небольшого пространства лишь по крайней необходимости — посещая академию, например.

Но мои планы рассыпались в первый же день встречей с необычным пациентом. И я вдруг поняла, что даже окопавшись в своей норке, я не могу совсем уж отгородиться от жизни, как минимум, мне нужна элементарная, известная всем информация.

Нужно будет поискать среди учебников детей что-то вроде истории королевской семьи, в крайнем случае, можно попросить Ронта взять что-нибудь на эту тему в школьной библиотеке. Или просто расспросить детей, может, они-то как раз многое знают, просто не рассказывают, поскольку я не интересуюсь.

Решено — завтра суббота, приедут мои студенты, вот и расспрошу как бы между прочим.

Король между тем уже привычно уселся в своё кресло, а я порадовалась, что дети вычистили кабинет так, что о произошедшем здесь совсем недавно уже ничего не напоминало. Артефакт, отчищающий кровь, был едва ли не первым, что я приобрела, когда впервые попала в Бетелл и набрела на лавку с бытовыми артефактами. Кстати, он до сих пор отлично работал, главное — заряжать вовремя.

— Снимайте рубашку, — предложила я, привычно отказавшись от обращения. Впрочем, учитывая, что большинство моих пациентов не представлялось, я давно научилась безликому обращению.

— Уверены, что готовы к работе? — уточнил мужчина, раздеваясь.

— Когда устану — прекращу, — пожала я плечами и привычно положила ладонь на очередной шрам немного ниже левой лопатки. Пациент поёжился.

— Что случилось? — удивилась я. — Рука холодная? — на всякий случай подышала на неё, хотя в доме было тепло, замёрзнуть я не могла, а в кабинете, где людям часто приходилось раздеваться, всегда поддерживалась комфортная температура, в отличие от остального дома, где отопление ещё не включалось.

— Нет, — чуть смущённо ответил король. — Щекотно.

Надо же! Взрослый мужчина, целый король — а боится щекотки. Впрочем, он не только король, но и человек, ничто человеческое ему не чуждо.

— Я постараюсь не касаться рёбер, — пообещала, и, хотя это было не так удобно, сменила руку, чтобы задевать уже не бок, а позвоночник.

Какое-то время мы молчали. Я неспешно занималась шрамом, немного жалея, что выздоровление Эррола отодвинулось на день, и в то же время тайно радуясь, что могу вновь прикасаться к этому шикарному телу. Да, это король, но какая разница? Для меня, сегодняшней, что король, что просто аристократ — разницы нет. Это как знать, что одна звезда вполовину ближе, чем другая — рукой ни до одной не дотянешься.

Зато вот так, пользуясь тем, что в данный момент король — мой пациент, я могу без зазрения совести любоваться шикарной спиной и мечтать о том, чтобы встретить какого-нибудь симпатичного торговца с примерно таким же телом. Конечно, жаль, что нынешняя мода не даёт реального представления о фигуре мужчины, но всё равно. Пациенты-то передо мной раздеваются, можно оценить. А пока — полюбуюсь спиной короля, как красивой статуей в музее.

Мы молчали почти час, я была вся в мечтах о том, как за мной ухаживает торговец… ну, пускай тканями, с фигурой короля и с лицом… лица в мечтах как-то не было, но фигура — да, роскошная. Придёт он ко мне с… с чем же таким, чтобы его раздеть? Ай, не важно, пускай фурункул на груди, что ли. И я велю ему снять рубаху, а там всё такое же широкоплечее и выпуклое, и я кладу руку на его грудь, а он мне говорит: «Дина Троп, вы станете моим придворным целителем?»