И только потом, спустя какое-то время, когда уже сидел на полу и кидал комья земли в уже заполненную яму, когда наконец до меня дошло.
— Бля-я-ять… — выдохнул я, хватаясь руками за голову и пригибаясь к земле.
Вот это меня приложило! Ебанный нассал… Я и не понял, как сильно оглушило даже. Блин, как звенит-то! Ух. Бля, а че я делаю-то? Твою мать, кажись я его живьем зарыл! А он орал, просил остановится. Вот же пиздец!
Когда слух-то вернулся? Я и не заметил что его не было. Вот это да! Я чувствовал как по щеке струится кровь, как сильно болит левая рука, повязка на которой превратилась в кроваво-черное месиво.
— Прикольно погуляли… Здравствуй жопа-новый-год. — выдохнул я, оглядывая сначала себя, потом окружение.
Дыма становилось все больше и больше, а огонь не давал достаточно света, для осознания полной картины. И это хорошо, ибо того что я видел, хватало на десяток военных трибуналов. Трупы, конечности, куски одежды и обувь… Блять! Сколько же народу я положил?! Е-мое. Еще и прапора живьем закопал! Да что со мной такое?! Лейтенант, ты ебанулся?! Твою же мать.
А ведь если бы грохнул ту пьяную бабу… Может обошлись бы парой аккуратных трупиков. А не этим филиалом ада! Как там говорят? Благими намерениями… Да. Ну и бардак же тут теперь!
— А и ладно. На войне, как на войне. — высморкался я на землю, с трудом вставая на ноги.
В другом конце зала, сквозь дым сновали чью-то силуэты и фонарные лучи подергивались, ощупывая окружение. Заработали переносные огнетушители. Вот блин… Этого еще не хватало. Ладно, раньше надо было думать. Теперь уже поздно. Нехер сопли жевать, идти надо, остальных бодрить. Там еще остался дракон и…
— Красноглазый. — вслух закончил я, глядя на пару красных точек, прыгающих в темноте, позади снующих теней.
Ну все. Теперь точно пиздец. Глядя как силуэты медленно, но верно приближаются ко мне, я уже приготовился получить пулю, но ее отчего-то не было. Даже когда фонарики заскользили по моей физиономии, заставляя истошно жмурится. Даже когда чьи-то руки принялись похлопывать меня по бокам.
Я снова открыл глаза. Передо мной было женское лицо в респираторе. Не переставая меня ощупывать, она что-то лепетала на непонятном языке. Потом перешла на английский. Не дождавшись от меня ответа, она наконец увидела то, что осталось от моей левой руки и обернулась, чтобы крикнуть остальным. Она не узнала меня. Решила, что это кто-то из ее товарищей чудом пережил катастрофу. Ну да, я же весь в крови, дерьме и копоти. Тут даже не поймешь, что у меня за одежда.
Остальные продолжали работать огнетушителями, застилая помещение снежно белым паром. Сквозь который приближался этот гребанный мультяшный урод вместе с каким-то огромным мужиком. Мне почему-то показалось, что это негр. Пользуясь тем, что девушка продолжает что-то говорить, не глядя на меня, я незаметно положил правую руку на кобуру — Кольт был на месте.
Огромный черный мужик держал в руках нечто, похожее на автомат, только очень большой. У самого красноглазого я оружия пока не видел. Есть ли оно у этой бабы? Хрен знает, темно, не вижу. Сколько здесь еще людей снует? Понятия не имею. Трое вроде, если по огнетушителям судить. Отличный расклад, ничего не скажешь.
Но не успел я ничего придумать, как красноглазик подошел совсем близко и вдруг остановился. Замер гораздо дальше, чем нужно было, чтобы меня осмотреть. Я вдруг почувствовал что меня как будто трогают. Нечто склизкое как бы скреблось где-то внутри. То ли в голове, то ли в груди, хер пойми. Шум еще какой-то…
Сердце предательски сжалось. Лицо офицера-воспитателя всплывало то тут то там, на фоне проносящихся воспоминаний. Ревущая подо мной и отчаянно шмыгающая разбитым носом Лисси. Розоволосая девчушка, горестно вздыхающая над барабанам, мелкая котейка, рыдающая над «кирпичом». Негры, морпехи, серые коты, подвал в лесу, Лера и Шепилов.
Последний стоял в сушилке и весело трепался с Замуруевым о предстоящем полевом выходе. Пацанам в пиксельных кителях, накинутых на голые плечи не терпелось заполучить автоматы с полным боекомплектом. Они все спорили, поедем ли мы на «мотолыгах» или пойдем пешком. Мечтали о деревеньке или речушке, что окажется неподалеку. О магазине с выпивкой да шоколадками или стройных девчушках, копающих картошку в поле…
Чувство глубокой досады, вины, и жалости к погибшим мальчишкам перехватило дыхание. Мне вдруг резко захотелось грохнуться на колени и неистово просить окружающих о прощении. Молить о шансе на искупление, о возможности все исправить…
Не в силах выдержать обвинительный взгляд алых глаз, я зажмурился и походя смахнул выступившие слезы. В нос ударил резкий противный запах. Правая рука была измазана в дерьме. В очень вонючем дерьме… Я недоуменно уставился на свою грязную руку — какого черта мне вдруг о «прощении» молить захотелось?
Блять, да этот пидор мне в башку залез!!!
От этой мысли мне стало так страшно, что я мигом выхватил Кольт и без колебаний выстрелил несколько раз в две красные точки в дыму. Шум идущий изнутри тут же замолк, уступая место жуткому звону в ушах и усиливавшемуся головокружению. Громко-то как!
Девушка, все еще держащаяся за мою левую руку, испуганно пригибалась, не понимая что происходит, а уже смещал ствол на второй силуэт. Снова выстрел. Тряхнув головой и моргнув, я понял, что больше не вижу никаких силуэтов. Попал? Вроде да.
Давление на левой руке ослабло и я понял, что девчонка вышла из прострации. В сполохах еще не потушенного пламени, я видел как она испуганно уставилась мне в лицо. Не знаю, есть ли у нее оружие или нет, но игнорировать слишком опасно. Впрочем, стрелять тоже не хочу.
Она была невысокого роста, так что мне не составило труда со всей силы пнуть ее между ног и, едва она согнется, огреть рукояткой по затылку. Минутку-другую должна проваляться. Поплакать там, пострадать от боли, покашлять и всякое такое. Хотя, мог бы ее как живой щит взять… Жестоко, конечно, но альтернатива еще хуже. Ладно, уже поздно. Не поднимать же ее? Одна рука, все-таки…
По мне скользнули фонариком, потом в глаза засветил какой-то зеленый луч. Рефлексы опередили сознание и я как можно быстрее грохнулся на пол, утыкаясь в задницу болезненно стонущей девки. Блин, как мягко-то! А вроде в джинсах…
В следующий момент я мигом позабыл и про задницы и про джинсы. Забыл как зовут и сколько у меня должно быть звезд на погоне. В стороне нечто громыхнуло с такой силой, что почувствовал как сознание покидает тело. И лишь на одной силе воли, я удерживаю его где-то на грани. Спустя какое-то время, я снова смог соображать. В ушах звенело и нихрена не было слышно, а голова уже привычно ходила ходуном. Короче, все как обычно.
Проморгавшись и поднявшись с затихшей девушки, я развернулся туда, откуда светил фонарь. Луч света застыл на месте, освещая дым чуть в стороне за моей спиной. Подходя ближе, я снова заметил странный зеленый луч, пробивающийся вверх сквозь дым и пляшущий на потолке. Лишь когда я доковылял к лежащему на земле фонарю, я увидел пару людей в противогазах. Один согнулся в три погибели и блевал прямо в маску, тщетно пытаясь развязать ремешки на затылке. Второй же сидел на коленях, опираясь руками о внушительного вида дробовик с присобаченным лазерным целеуказателем. Я такие только в кино видел, елки-палки.
Глядя на качающегося на коленях парня с ружьем, я пожал плечами:
— Ну, а хули ты хотел, в закрытом помещении из дробовика долбить…
Я убрал пистолет в кобуру и без труда вырвал диковинное оружие из рук мужчины. После чего он незамедлительно огреб прикладом по затылку, а его товарищ со слабым желудком, прямо по морде. Аж противогаз слетел! Ну, хоть не захлебнется теперь.
— Ты бы еще гаубицу приволок, долбоеб. — добавил я, не слыша своего голоса и вышвыривая ружье куда-то во тьму.
Так, сколько их там еще… Один как минимум?
Едва я вспомнил про остальных, как вокруг меня заплясали зеленые лучи. Бля, надеюсь дробовиков больше не будет. А то я точно копыта отброшу. Лазерные указатели ощупывали пространство вокруг меня, изредка задевая мою грудь. Вот же дебилы, а? Нахрена им ЛЦУ? В игрушки переиграли или кина насмотрелись? Хотя, какая разница…
